Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Липовецкий Владимир (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
— Спасибо, мистер Аллен.
В ее глазах появились слезы. Она махнула рукой и поспешила выйти.
Нет лучшего учителя, чем сама жизнь, подумал он, когда миссис Мазун закрыла за собой дверь.
…Новые и новые посетители заходят в каюту. И все просятся в город. Познакомиться с Францией… Просто погулять… Купить на оставшиеся деньги подарки своим близким… Ведь скоро Новый год и Рождество.
Не решились зайти к Аллену Виталий Запольский и Леонид Дейбнер. Они так много читали о Франции, столько слышали об этой прекрасной стране. Зачем же маяться в четырех стенах пакгауза? Не лучше ли организовать экскурсию?
Но старшие колонисты так и не постучались в каюту. Помешала гордость. Ведь это они яростно возражали против захода «Йоми Мару» во Францию, собирали подписи протеста.
Мог ли думать в эту минуту Леонид Дейбнер, что пройдет совсем немного времени, и он, получив именную стипендию, приедет в Париж и поступит в Сорбонну, один из самых престижных университетов. А закончив его, станет известным ученым-химиком. И гражданином Франции.
Из рассказа Ханны Кемпбелл:
— Французское правительство не разрешило русскому персоналу — тем, кто не имеет паспорта и визы, — покидать порт. Это рассердило воспитателей. Казалось, они забыли свои недавние страхи перед Францией.
На пристани поставили загородки, чтобы остановить толпы зевак. Французы оказались очень любопытными. Куда любопытнее американцев.
Вечерами мы устраивали танцы и показывали кино. А вот в дневное время не знали, чем занять детей. В углу пристани были навалены брикеты сена. Целая гора. Дети взбирались на нее, а потом скатывались вниз. Костей, слава Богу, никто не переломал. Ангелы-хранители стояли но страже.
На следующее утро я увидела, как из трюма поднимают огромный ящик с шерстью. «Вот где решение задачи», — сказала я Флоренс Фармер. Мы попросили Аллена оставить нам несколько коробок этого товара, который был предназначен Парижу. А потом Флоренс помогла мне отыскать и коробку с вязальными спицами.
С криками одобрения девочки выстроились в очередь. Вскоре гора сена была усеяна вязальщицами. Все решили связать к зиме подарки своим близким. Даже мальчики включились в эту работу.
— Что за облегчение! — сказали мы друг другу, я и Флоренс.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ПОДАРКИ
Колонисты прощаются с учительницей Евгенией Андреевной Мазун. Она уезжает с мужем в Англию. На ее лице одновременно слезы, смущение, радость…
— Сошла с дистанции, — говорит Коля Егоров, чемпион колонии по бегу и плаванию.
Неожиданно решили остаться на французском берегу три русские медсестры, нянечка из младшей группы и одна из переводчиц. Они будут дожидаться в Бресте решения властей на право эмиграции.
Нашлись родители двух маленьких братьев — Сергея и Андрея Федэ. А за Константином Фребелиусом приехал из Бельгии отец.
Но самым грустным было расставание с Кузовковым и его собакой.
Два дня мальчик провел в разговорах с отцом. Они уединились в каюте, которую им уступил Бремхолл. Сам же он отлучился в Париж по неотложным делам.
Никто не мешал беседе отца и сына. Только Кузовок вертелся у ног, стараясь напомнить о себе. Он ревновал. Его собачье самолюбие страдало.
Много ли это — два дня разговоров? Совсем немного, если позади два года разлуки и поисков. Это был разговор не только отца и сына, но и двух мужчин. Один Федя знал, сколько сил стоило ему, чтобы сдержать себя там, на пустыре, когда он внезапно увидел дорогое лицо, папины глаза, бороду и протянутые навстречу руки. Перехватило дыхание, на кончиках ресниц задрожали слезы, стало трудно дышать. Но Федя преодолел слабость. Он спокоен, потому что хочет стать моряком, сильным и невозмутимым. Таким же, как его отец и мистер Каяхара.
Они говорили и не могли наговориться. И знали, что впереди еще много бесед. А сейчас следовало решить, как быть дальше? Оставаться ли Феде на «Йоми Мару»? А потом в Петроград. А оттуда на юг, к маме. Или поступить иначе — завтра же в Марсель! И быть рядом. Отец будет работать, а он учиться морскому делу. Кузовка они возьмут с собой. Оказывается, и на «Перекопе» есть собака. Но не беда. Они подружатся. Кузовок ведь добрый и умный. А когда закончится контракт, вернутся все вместе, втроем, в Крым. И уже не будут расставаться.
Вот о чем размышлял Федя перед тем, как уснуть. Это была последняя ночь, которую он провел на борту «Йоми Мару».
На столе Аллена список тех, кто покидает колонию. В этой большой семье каждый ему дорог. Даже те, с кем приходилось ссориться. Например, миссис Мазун. Они измучены ожиданием и разлукой. Мудрено ли, сорваться и потерять самообладание.
Вскоре, думает Аллен, вся стая вспорхнет, и палуба опустеет. А эти, которые в списке, — первые ласточки.
— Не придумаю, что бы подарить тебе на память, — обращается он к мальчику.
— Можно, я подскажу? — неожиданно спрашивает Кузовков.
— И очень мне этим поможешь. Говори, не стесняйся.
— Мистер Аллен, подарите мне флажок, который у вас на столе.
— Как я сам не догадался! Наверно, ты хочешь, чтобы он напоминал тебе об Америке?
— Да. Я привезу его домой. Ведь каждая звездочка на американском флаге обозначает какой-нибудь штат. Не так ли? А мы с Кузовком их много проехали, пока добирались из Калифорнии до Чикаго и Нью-Йорка.
— Флажок твой. А к капитану зайдешь попрощаться?
— Обязательно! Прямо сейчас.
Федя уже знает много японских слов. Самое первое он услышал во Владивостоке. А за время плавания на «Йоми Мару» его знания далеко продвинулись. Он освоил не только бытовую речь, но и запомнил морские команды, названия рыб и частей судна, японские меры длины и веса. И многое другое.
Вот почему, поднявшись на верхний мостик, он нисколько не удивил капитана, обратившись к нему по-японски.
— Сорэдэва о-вакарэ-итасимас (Я должен проститься с вами).
— Дзаниен да! (Как жаль!) — ответил Каяхара.
— Тайхэн о-сэва-ни нарима сита (Я вам очень обязан). О сэвасама дэсита (Спасибо за заботу), — поблагодарил Кузовков.
— Дотю го-будзи-дэ! (Счастливого пути!) — обнял капитан мальчика за плечи.
— Дзэнсин дзэнсоку! (Полный вперед!) — поднял Федя кулак над головой.
В этих фразах, коротких, как морские команды, было куда больше значения, чем слов.
Капитан был уже предупрежден, что мальчик с собакой покидает сегодня пароход, и приготовил подарки — русско-японский разговорник и бинокль. Предметы, очень необходимые будущему моряку.
А немного позже вручал своему другу подарки Петя Александров.
— Это колокольчик из моей коллекции. Послушай, какой он звонкий! А вот кукла. Она осталась после Лены. Пусть с ней играет твоя младшая сестра. Расскажешь ей о Леночке.
Пароход заслонил своей черной громадой заходящее солнце. Но когда отдали швартовы и судно стало разворачиваться, солнце пробилось к причалу и осветило группу людей во главе с полковником Олдсом. Весь персонал Парижского отделения Красного Креста приехал в Брест, чтобы проводить «Йоми Мару». Не было только доктора Эверсола, который отправился в Прибалтику подыскать место для высадки колонии.
Федя стоял между отцом и полковником. В одной руке он держал флажок, в другой — колокольчик. И размахивал тем и другим, прощаясь с товарищами, с которыми его свела, а теперь разводит судьба.
Когда же пароход вышел на чистую воду и стал удаляться, он сменил флажок и колокольчик на подаренный ему бинокль, чтобы в последний раз увидеть лица друзей.
«Йоми Мару» становился все меньше, пока не превратился в струйку дыма.
Федя опустил бинокль, а Олдс посмотрел на часы:
— Пора на вокзал!
Теперь они ехали в купе втроем.
Как хорошо, думал Олдс, что сын и отец встретились. Это доброе предзнаменование — скоро и остальные дети попадут в объятия своих близких.
