Имя - Война - Витич Райдо (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Васечкин кивнул и получил от лейтенанта трофей — винтовку, которую забрали у убитого фрица:
— Огонь на поражение откроете после моего сигнала. В своих не попадите! И будьте готовы к рукопашной. Саня, нож забрал?
Мужчина без слов передал другу «тесак». Группа цепью двинулась вдоль леса к тому месту, где за бугром дорога делала поворот. Хорошее место: из-за возвышенности в станице не увидят, что происходит, а то, что из-за поворота могут появиться войска — ну что ж. Чему быть, того не миновать.
Буслаев и Васечкин перебрались на другую сторону и замерли в ожидании.
Остальные залегли в кустах, приготовили оружие и кулаки. Санин огляделся, приметив яму за молоденькой сосенкой, кивнул Лене:
— Посиди там, здесь жарко будет.
— Мне как раз согреться надо, — буркнула она неожиданное для него и для себя и улыбнулась так, как, наверное, улыбнулась бы щука, если бы умела.
Что-то потеряла она там, сначала под пулями и бомбами у поезда, потом при встрече с тем рыжим насильником. Его пятерня, коснувшаяся груди, жгла ей душу и ничего девушка не испытывала от мысли, что убила его, кроме какого-то злорадного удовлетворения.
Где-то на краю сознания она еще пыталась понять — нормально ли это, но эта Лена, уже отличающаяся от той, вчерашней, отодвигала все моральные изыскания в своей совести, откладывая разбор своей личности и черт характера на "после войны".
Сейчас было важно совсем другое.
Глаза холодно блеснули:
— Я с вами, — прозвучало безапелляционно и жестко.
— Говорю же, Пчела, — хмыкнул Саша.
— А ты Дрозд.
— Не кусайтесь, деточка.
— Отставить разговоры! — приказал Санин. Он прекрасно понимал раж готовых к нападению, и сам был на взводе. Ждал момента поквитаться. Счет к фрицам рос, а оплачивали его они пока очень медленно. — Скрябина, за сосну бегом и не высовываться. Это приказ! — процедил, давя взглядом сопротивление девушки.
— Нет…
— "Нет" родне дома скажешь, а здесь фронт и воинское подразделение! И вы, как боевая единица нашего отряда, обязаны подчиняться старшему по званию! Бегом! — рявкнул уже не сдерживаясь. После поговорят, после она посетует, он помолчит, выслушивая упреки. Все после — если оно будет.
Девушка недовольно глянула на него, но послушалась, ушла.
— Не надолго, — заметил Саша, вскользь глянув на нее. — Душу вывернули девчонке, она теперь в бой будет рваться, страха не мая.
Николай видел таких, как с ума сошедших после потрясений. Понимал что Саша прав, но кому было хорошо от этой правды?
— К своим прорвемся, домой вернется, отойдет.
— А ты? — посмотрел ему в глаза. — Я, ребята? Ты хоть понимаешь что сегодня всего второй день войны. Второй, Коля, а чувство, будто год прошел.
— К чему ты это?
— Просто. Хреново на душе.
— Тогда просто заткнись, — посоветовал.
Дроздов смолк. Стало так тихо, что было слышно жужжание шмеля над медуницей у дороги.
Недолго ждали. Послышалось тарахтение и появился мотоцикл, промчался, пыля по дороге, а следом показался конвой и пленные.
— Приготовиться, — шепнул лейтенант.
Мимо медленно побрели солдаты, первый, второй.
У мужчин в засаде терпения еле хватило середины строя дождаться. И в два ножа: Николай в конвойного слева, Александр справа, сняли двух фрицев, объявив начало «операции». Заработали винтовки — Васечкин принял бой, следом Буслаев методично начал расчищать путь товарищам. Лейтенанты бросились на немцев. Пленные недолго думая кинулись кто врассыпную, кто на конвой. А те косили не разбирая, поливали очередями и орали. Бойцы падали, упал Васулмян, получив пулю меж лопаток, скрутило Буслаева.
Лена смотрела на бой, больше похожий на драку и все шарила за спиной, пытаясь найти пистолет, что Николай вчера ей дал и никак в толк взять не могла, что посеяла его в пробежке по лесу. И ринулась к своим, не выдержала. Подхватила Буслаева, помогая уйти в лес за дорогу и еле крепилась, чтобы не закричать, перекрывая трескотню очередей, выстрелы, маты. Вокруг убытие — немцы, свои, кровь, гильзы, каша мала из тех, кто убегать не захотел, не забив фрицев. Мутузили их с рыком, прямо на винтовки бросались с единственным стремлением, умереть, но хоть одного с собой забрать.
— Уходим, — пронеслось.
За холмом послышался лязг гусениц — жахнуло, накрыв дерущихся у обочины. Что-то чиркнуло по щеке девушке. Буслаев ахнул и стал заваливаться. Лена не удержала его — тяжелый, но понять что его убили, не могла. Тормошила:
— Вставай, миленький!
— Уходим!! — пронеслось вновь и кто-то подхватил ее, увлек в лес. Глянула — Коля.
— Буслаев!…
— Погиб! Уходим!
Опять жахнуло так, что земля содрогнулась и девушка невольно присела от давящего звука, показалось перепонки лопнули.
— Не останавливайся!
И бегом. Слева, справа мелькали гимнастерки, белели исподним спины бойцов, мелькали босые ноги, ботинки; листья и кусты.
За спиной тарахтели очереди, слышались гортанные крики.
Вырвавшиеся из плена так неслись, что можно было тут же выдавать им значки ГТО, как сдавшим нормативы. Кто куда уходил. Кто группой, кто поодиночке, стремились прочь.
Вскоре за спинами стихло, а впереди уже маячили только деревья и кустарники.
Бойцы оторвались, но темп не сбавили, бежали уже группой, слаженно. Только скатившись в бурьян оврага затихли, переводя дух и дичась начали оглядывать друг друга.
— Полвзвода, — оценил силы Дроздов. И хрюкнул, согнувшись, будто живот заболел.
— Ранен? — испугалась Лена.
— Живот от голода свело, — качнул головой. — Ерунда. По сравнению с оставшимися там, я чувствую себя прекрасно, — пошутил неудачно.
Лена сжалась, за плечи себя обняв: Буслаев и Васулмян, Надюша, соседи — пассажиры в поезде. Сколько еще погибнет? Почему кто-то вообще гибнет? Как жутко, как несправедливо! Как же? Ведь вот они были, вот только что были живы!…
Смерть будто выпустили для разгула, и та пирует на радостях, пьяная от свободы и безнаказанная. Косит людей как траву в поле. Нелепая, жуткая, быстрая. Вжик — и срезало. А человек только что шел, дышал, говорил. Как же так?
Столько лет… мать, отец, родня, друзья, солнце это, школа, мечты, стремления, споры и смех, надежды, вера… а потом «вжик» и все… Все?
Почему? Почему?!
Ей было не понять, не принять. Но кто спросил?
Солдаты начали группироваться возле лейтенантов, выжидательно поглядывая на них. Николай смотрел в серые, изможденные лица, темные, горящие злым, отчаянным огнем глаза и понимал, что от него ждут.
Взглядом определил самых крепких и решил отправить их в караул, а остальным дать передышку.
— Звание, фамилия? — спросил у молодого, худого как молодая осинка парня.
— Рядовой Камсонов, — неожиданным баском выдал тот.
— Свистеть умеешь?
— Как же нет?
— Занимаешь позицию слева. Заметишь фрицев — подашь сигнал. Один свист — немцы, два — наши.
— Понял, — встал и полез наверх оврага.
— Ты? — подбородком кивнул на мужчину обросшего щетиной.
— Младший сержант Гурьянов. Все понял, товарищ лейтенант. Иду. Только дозвольте спросить: потом что?
— Потом, что и сейчас, сержант — война. Отдохнем немного и пойдем, будем к своим пробиваться.
— Понял, — кивнул, пригладив седые короткие волосы на голове. — Только где они, наши?
— Вокруг посмотрите, сержант. Видите?
Десять угрюмых взглядов впились в лицо мужчины.
— Понял, — опять заверил тот и нехотя пошел в лес, в караул с другой стороны овражка.
— Наших-то говорят, до самой Москвы откатили, — буркнул пожилой, босой мужичок, сидящий на корточках прямо перед Саниным.
— Звание, фамилия?
— Ну-у, рядовой Жихар.
— Вы всегда всему что говорят верите?
— Так глаза имею, товарищ лейтенант. Худо, однако. Немчуры — то вона как листвы на деревьях.
— К чему клонишь?
— Гнида он, товарищ лейтенант, — сообщил раненный в плечо солдат. — Дезертировать хотел, но не успел — немцы всех под одно загребли.
