Рок. Лабиринт Сицилии - Швец Юрий (полная версия книги .txt) 📗
Фазилис отдал амулет обратно в руки Карталона.
– Значит, боги, чтимые нами как боги, ими не являются? – спросила Сибилла.
– Это очень трудная для понимания тема. Понимаете, они тоже замысел творца! Одни исполняют роль искусителей и сбивают нас с праведного пути, думая, что они не зависят от него, но на самом деле являясь частью его промысла. Другие, наоборот, защищают и оберегают нас. Так было во время потопов и других бед человечества! Они тоже исполняют роль промысла божьего. А люди, как низшая пока ступень этого промысла, поклоняются и тем и другим… Вопрос! Надо ли их чтить? Ответ прост! Надо ли быть благодарным человеку, сделавшему вам добро или делающего его постоянно?! Они проникли в наш мир, как старшие братья! Я думаю, что таково должно быть отношение к ним! Но они не творцы, и, где-то помогая, они могут и навредить, ибо тоже имеют право на ошибку! На свете много всевозможных культов. Таких как, например, наш культ Амон-Ра, в котором мы оказываем почести, должное уважение и внимание богам культа! Но они не творцы! Творец один и он присутствует везде, даже в них! Но дорога к творцу очень коротка! Для беседы с ним совсем не обязательно идти в храм, достаточно заглянуть в себя!
Фазилис своими словами разжёг в сердцах слушающих огонь размышлений об истинности его слов. Каждому было что возразить Фазилису. Карталон, будто почуяв это, предупредил всех, встав из-за стола:
– Ну, достаточно споров. Пора спать. Пусть всем именно его боги принесут радостных и спокойных сновидений.
Все покидали столовую, размышляя над услышанными словами Фазилиса. Ночь к тому времени прокралась на палубу гептеры, окутав мраком борта и остов корабля и всё, что за ними происходит. Сумрак сковал и ветер, море стало спокойным и таинственным. Флотилия перешла на тихий вёсельный ход, меняя попеременно гребцов для отдыха…
Глава 41
Мессина приняла остаток уцелевшей экспедиции в Африку. Шок, сковавший разум от столь неожиданных итогов похода в Африку, полных несчастий и злого рока, постепенно сменился заполнившими сердца римлян чувствами скорби и безутешной печали. В Рим тут же были отправлены гонцы с вестями скорбными и безрадостными… Выжившие приходили в себя. Дни ожидания, что в порт прибудут какие-то остатки флота, раскиданные штормом, ничем не оправдались. Отставших и спасшихся более не было…
Септемий и Тит Бабрука привезли с собой чуть более двух тысяч человек, остальных, как и флот, поглотил рок…
Септемий, чтобы хоть как-то отвлечься от горестных мыслей, сел за составление отчёта обо всех расходах выделенных средств за время экспедиции. Он прекрасно понимал, что реакционные круги Сената будут взваливать вину за поражение на Регула и его квестора армии. Поэтому он в письменном виде составил все основные направления и суммы затраченных в них средств, выделенных Сенатом. За составлением этого документа его застал Тит, который вместе с молодым трибуном Гракхом пришли его проведать.
– Клянусь любовью к порядку и аккуратности Фетиды! Наш Септемий ушёл с головой в составление таблиц и совершенно перестал навещать старых товарищей, выживших в недавних злоключениях! – Бабрука приветствовал квестора армии.
– Да, я должен попросить прощения у моих друзей! Но порядок, установленный Республикой, заставляет сесть за финансовый отчёт о закупках для армии необходимого снаряжения.
– Мой отец всегда говорил мне, что ставит себе в пример Публия Бибула, отца нашего Септемия! – вступил в разговор Гракх. – Я никогда не задумывался над его словами. Но, познакомившись с Септемием при весьма таинственных обстоятельствах, понял, что быть порядочным человеком в нашей Республике весьма опасно!
– Это верно! Нам надо присутствовать на заседании Сената во время его отчёта! – отреагировал на слова Гая Гракха Тит. – Многие из сенаторов не преминут воспользоваться случаем поднять свой статус, играя на чувствах квиритов, нещадно критикуя погибшую армию в Африке!
– Это правильно. Я послал уже своего гонца к моему отцу, чтобы он подготовил своих сторонников к заседанию. – Молодой Гракх выказывал зачатки сильного политика.
– Спасибо, друзья, за вашу поддержку! Вся трудность нашей миссии заключается в том, что многие, а вернее почти все её участники, которые могли стать нашими союзниками, единомышленниками, свидетелями трагических событий, погибли или утонули! Этот факт и, одновременно, козырь наши противники будут использовать, ставя под сомнения наши с вами действия и выводы! Партия Катона, несомненно, обвинит нас в нерешительности, ошибочности наших действий, неумении принять правильное решение, в недостаточной твёрдости в оспаривании своей позиции в спорах с консулом Регулом и многих других! Тот же Катулл, несмотря на потерю флота, будет ратовать за продолжение войны, имея перед своими глазами прорыв своего флота через эскадру Гамилькона. Многие свидетели этой «победы Катулла» уже никогда не подтвердят и не опровергнут его слова. Но нам нужно быть вместе! В этой войне для меня вскрылось много непонятных прежде для моей логики вещей. Ясно лишь одно: нужно добиться в Сенате принятия решений не в закулисной борьбе, как это было в начале экспедиции, когда избирали консулом Регула, а в совещательной форме собрания всего Сената и его членов.
– Это верно. Но хватит о политике и войне. Мы, несмотря на все злоключения этого похода, живы! Скажи, Септемий, сколько уже прошло времени после безвременной кончины твоей жены? Не пора ли Септемию снять траур и завести семью, дабы не прервался благородный род Бибулов? Мне кажется, твоя умершая жена Тертеллия была бы не против этого! Ты в полной мере подтвердил свою скорбь о её безвременной кончине, как и о кончине вашего ребёнка. И у нас с Гаем есть одна кандидатура! – Тит весело подмигнул Гаю. Тот в свою очередь широко заулыбался, демонстрируя белоснежную улыбку.
Септемий улыбнулся.
– Право, друзья, я об этом совсем не думал, – смущённо ответил он.
– Вот-вот! Для этого и есть друзья, чтобы подумать о друге, когда он занят целую жизнь на службе Республики. Ну-ка, Гай, давай расскажи! – Тит с видом заговорщика подтолкнул Гракха вперёд.
– В общем, есть у моего отца знакомый патриций из Лукании. Так вот, у него есть дочь! Потрясающей красоты и прелести! Зовут её Корнелия Фисба… – начал рассказ Гай, и друзья, несмотря на отговорки Септемия, условились по прибытию в Рим заняться вопросами заключения брака Корнелии и Септемия… Глава 42
Плавание к берегам Египта для флотилии Карталона прошло без каких-либо препятствий, и в один из солнечных дней на горизонте появился знаменитый маяк Фароса. Он стоял на ближнем к материку одноимённом острове, выполняя роль ориентира для входа в восточную гавань. Напротив маяка располагался мыс Фариллон, в глубине которого был построен дворец и храм Исиды. Маяк был построен архитектором Состратом Книдским при втором Птолемее. А сам город Александр построил на месте египетского города Навкратиса в 332 году до нашей эры. За семьдесят семь лет своего существования город превратился в жемчужину тогдашнего мира. Архитектор Дейнократ, строивший город, не стал сносить старый египетский город, а внёс его в черту строящегося в виде городского квартала, только присвоив ему новое имя – Ракотис. Греческий новый город-квартал назвали Неаполем. Город имел два залива. Кроме внутреннего залива, был залив Эвност. С юга, у озера Мериотиса, имелся порт Кибот. На берегу главной гавани Брехейон была построена сокровищница мировой культуры – Александрийская библиотека. В городе было множество храмов, как греческих, так и египетских. К городу пристраивались новые районы – Некрополь, Никополь, Дельта… Александрия продолжала строиться и расширяться.
…Флотилия Карталона, как только стала различима с маяка, вызвала в порту тревогу, но после того, как вперёд выдвинулся корабль Фазилиса с символикой Птолемеев, тревога утихла, и навстречу флотилии из залива выплыла остроносая трирема. Она стремительно приближалась. Флотилия Карталона легла в дрейф, поджидая быструю трирему. И вот трирема поравнялась с гептерой Карталона и кораблём Фазилиса…
