Робин Гуд - Гершензон Михаил Абрамович (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗

— А двести не заплатишь? — Сэр Ричард перекинулся взглядом со своим оруженосцем, весёлым Клемом из Клю, который стоял у порога, неподвижный, как статуя. — Может быть, ты подаришь мне ещё двести?

— Нет, двухсот не могу заплатить. Вот, может быть, нам поможет судья?

— Пожалуй, — кивнул головой судья. — Добавлю и я пятьдесят. За лужок, что возле буковой рощи…

— Клянусь святым Вульфстаном, — вскричал тут рыцарь, — много видал я псов, но не видал таких жадных! Так нет же, не владеть моим замком ни судье, ни монаху! Получай, аббат, свой долг — гляди, солнце ещё не село! Считай получше да смотри, хороша ли монета.

Перехватив из рук Клема из Клю кошель, рыцарь раскрыл его и опрокинул над столом. Закатный луч солнца проскользнул в окно трапезной и зажёг золотые монеты красным огнём.

Разбуженный переполохом приор полез под стол поднимать скатившуюся на пол монету. А солнце…

Солнце помедлило ещё немного в небе, чтобы осветить ласковыми лучами двух всадников в ярких плащах, удалявшихся от аббатства святой Марии по дороге, которая ведёт на запад, — счастливого рыцаря Ричарда Ли и его весёлого оруженосца, молодого Клема из Клю.

11. О ТОМ, КАК СЛУЖИЛ РЕЙНОЛЬД ГРИНЛИФ ШЕРИФУ

— Где это видано, чтобы до полудня морить людей голодом?

— А где это видано, чтобы слуга храпел до полудня? Лорд шериф давно на охоте, а ты только сейчас продрал глаза. Будь я на месте шерифа, давно бы…

— Да накорми меня, старый хрыч! Говорю тебе, я не монах и не намерен поститься!

— Придётся поститься, пока не вернётся хозяин. Корки хлеба не дам тебе, бездельнику, до его возвращения.

— Ну хоть горло дай промочить! Неужто жаль тебе кружки эля?

Ключник повернулся спиной к Рейнольду Гринлифу и, гремя ключами, принялся запирать кладовую.

— Ладно! Коли так, мы и сами возьмём, — сказал Рейнольд Гринлиф и взмахнул рукой.

Старик кубарем откатился в сторону. А шерифов слуга ударом ноги вышиб дверь и, пригнувшись, вошёл в чулан.

Он нацедил себе кружку эля, осушил её и налил вина.

Ключник, не смея пошевельнуться, сидел на полу, таращил на него глаза и беззвучно шептал молитву.

Рейнольд Гринлиф обернулся к старику и сказал добродушно:

— Может, выпьешь со мной, старина? Прямо скажу, неплохое вино у лорда шерифа!

Но, кроме вина, в чулане было немало припасов. Вытащив из-за пояса нож, Рейнольд Гринлиф отрезал ломоть пшеничного хлеба и снял с крюка копчёный окорок.

Отправляя в рот кусок за куском, причмокивая да похваливая, пропуская между кусками то кружку эля, то кружку вина, весёлый стрелок и думать забыл о старичке, а тот ползком выбрался вон из коридора, поднялся на ноги и пустился бежать на кухню.

Широкая тень вдруг совсем заслонила Рейнольду Гринлифу свет.

Он оторвался от окорока и увидел, что в дверях стоит старший повар лорда шерифа, а из-под локтя у него выглядывает клок серой бороды старого ключника.

— Хорош слуга, который спит до полудня! — сказал повар так громко, что все пустые бочки и кувшины, какие были в чулане, откликнулись дружным гулом.

Подняв тяжёлый кулак, повар наотмашь ударил Рейнольда Гринлифа по шее.

— Уважаю хороший удар! — воскликнул Рейнольд Гринлиф, отправляя в рот новый кусок ветчины.

— Хорош слуга, который, высадив двери, жрёт в кладовой хозяйское добро!

И снова загудели горшки и кувшины, и снова тяжёлый кулак опустился на шею Рейнольда Гринлифа.

— Уважаю хороший кулак! — повторил Рейнольд Гринлиф. — А ну-ка двинь, дружище, по третьему разу!

— Получай и по третьему! — промолвил повар и дал стрелку такого тумака, что окорок вылетел у него из рук и шлёпнулся на пол.

— Да твой кулак не хуже моего, как я погляжу! — рассмеялся Рейнольд Гринлиф. — Клянусь святым Вульфстаном, который всадил свой посох в каменный пол, я не покину этого дома, пока мы не померимся с тобой силой, медведь!

— Это я всегда с удовольствием, — ответил повар. — Да только боюсь, что, пока ты служил шерифу, ты и меч разучился держать в руках.

— Посмотрим, посмотрим. Бери поскорей свой меч, выходи во двор на просторное место.

Так сказал повару Рейнольд Гринлиф и отправился во двор дожидаться противника.

Тот не заставил себя долго ждать.

— Знавал я, — сказал Рейнольд Гринлиф, отбивая первый удар повара, — знавал я одного парня, — тут он высек сноп искр из его меча, — который так знатно точил мечи, — тут он отпрыгнул в сторону, увёртываясь от удара, — что бросишь пушинку, — получай, приятель! — она упадёт на острие, и…

Но Рейнольд Гринлиф не докончил своего рассказа, потому что повар оказался хорошим бойцом и тут было не до разговоров. И сила у обоих оказалась равна, и глаз одинаково верен.

Старый ключник, поварята и все, кто был в доме шерифа, выбежали по двор и только жались к стенам, когда меч ударялся о меч и бойцы, то пятясь, то наседая, окружённые блеском и звоном стали, клубком перекатывались с места на место в облаке пыли, взбитой резкими и неожиданными прыжками.

Они бились долго, пар валил от обоих, но ни один не был оцарапан мечом. На решительный натиск один отвечал другому таким же напором, на хитрость — хитростью, на уловку — уловкой, на быстроту — быстротой. И кончилась драка тем, что оба бойца расхохотались и сели на землю, посыпанную мелким речным песком.

— Не часто приходится встречать такого противника! Умел бы ты так же стрелять из лука, весело мы зажили бы с тобой в зелёном лесу. Две сотни марок в год положит тебе Робин Гуд.

— Ну что же, — ответил повар, — из лука я бью не худо, а лесной костёр мне милее, чем кухонный очаг. Я шерифу не кум и не сват. Только надо нам подкрепиться на дорогу. Ну-ка, старик, выставляй угощение.

Слуги шерифа поспешно расступились, чтобы пропустить молодцов, а старый ключник побежал вперёд, дребезжа ключами и жалобно тряся бородой.

Повар усадил с собой за стол всех своих поварят и подручных и без большого труда заставил их выпить за Рейнольда Гринлифа и лесных молодцов. Потом он повёл стрелка к сундуку, в котором шериф хранил свои драгоценные кубки и блюда.

Три тяжёлых замка висели на сундуке, но приятели сшибли их и выволокли на свет груду серебряной и золотой посуды.

— Как же мы это все потащим? — приуныл Рейнольд Гринлиф. — Триста фунтов тут будет верных, а нести неловко.

Но повар добыл два хороших мешка. И друзья вскинули ношу на плечи.

— Прощай, старина! Не мори людей голодом до полудня! — крикнул стрелок, выходя из ворот шерифова дома.

— Куда же наш путь лежит, Рейнольд? — спросил его повар.

— Какой я Рейнольд Гринлиф? Ты зови меня Маленьким Джоном. Путь наш лежит прямо на север. Наш лагерь сейчас в Бернисдэльском лесу.

Сторожа у северных ворот Ноттингема с удивлением проводили глазами двух шерифовых слуг, которые, распевая удалую песню, позванивая посудой в мешках, прошагали мимо стрельбищного поля и дальше, мимо виселиц, в ту сторону, откуда свежий осенний ветер гнал табуны облаков.

Солнце село, и молодая луна взошла над лесом.

Маленький Джон и повар, которого звали Артуром из Бленда, не останавливаясь, шагали вперёд и вперёд по залитой светом дороге.

Маленький Джон рассказывал своему спутнику о многих отважных делах своего господина: и о том, как весёлый Робин приезжал в Ноттингем торговать горшками и попал на обед к самому шерифу, и о том, как старый король гнался за Робином из Лондона в Шервуд, из Шервуда в Йоркшир, из Йоркшира в Ньюкастль и Бервик, а оттуда через Ланкастер в Честер, и Робин обогнал его на день, явился в Лондон и просил королеву Катерину передать от него привет королю.

Он рассказал повару о весёлом причетнике фриаре Туке, о Муке, мельниковом сыне, о том, как маленький Скарлет отомстил своему лорду за сына, о том, как Билль Статли спас от смерти слепого Генриха, который учил Робина искусству стрельбы в ту пору, когда был ещё зрячим.