Руфь. Непреклонная - Риверс Франсин (книги бесплатно .TXT) 📗
Руфь оглянулась на дорогу, по которой верхом на лошади скакал Вооз.
— Я никогда не встречала такого доброго человека.
— Таких, как Вооз, немного, — губы надсмотрщика печально сжались. — Господь привел тебя на это поле. Да хранит Он тебя и в дальнейшем, — он кивнул в сторону других работников:
— Иди к ним.
Женщины работали и пели. «Господь крепость моя, моя твердыня, спасение мое. Он Бог мой, и я восхваляю Его. Он Бог отцов моих, и я превознесу Его. Он Бог воитель, да, Иегова имя Его…» Руфь быстро выучила слова и начала петь вместе с ними. Они с удивлением смотрели на нее. Некоторые из них заулыбались. Одна женщина посчитала нужным оторвать колосья ячменя и бросить ей. Руфь с благодарностью низко поклонилась ей.
Она работала до вечера, а потом выбила из колосьев зерно. Набралось половина бушеля [5] зерна! «Это Ты, Господь, дал мне так много». Радостная и довольная, она завязала углы платка, забросила узел с зерном на спину и направилась к Вифлеему, в пещеру, где ее ждала Ноеминь.
И мужчины говорили между собой…
«Впервые вижу, чтобы Вооз проявлял такой интерес к сборщице колосьев».
«Он всегда был добр к ним».
«Ей потребовалось мужество, чтобы прийти сюда».
«Мне кажется, ей пришлось плохо на других полях. Ты видел синяк на ее лице?»
«А ты знаешь, что она собирает колосья для одной из наших вдов?»
«Нет».
«Наверное, многие не знают, почему она здесь».
«Разве это оправдывает тех, кто швырнул в нее камень: Закон ясно говорит о тех, кто собирает колосья».
«И так же ясно об иноземных женщинах».
«Мать Вооза тоже была чужеземкой».
«Советую вам заняться своей работой и сосредоточиться на своем деле».
И женщины говорили между собой…
«Ты видишь, мужчины срезают колосья и бросают ей?»
«Когда девушка хорошенькая, мужчины становятся услужливыми».
«Вооз разговаривал с ними, прежде чем уехать с поля. Наверное, это он велел им оставлять ей побольше зерна».
«Даже господин интересуется ею. Посмотри туда. Ты видишь?»
«Что?»
«Шимей опять смотрит на нее».
«Ну, если бы ты не глазела на Шимея, то не знала бы этого».
«Она мне не нравится».
«Почему?»
«Для этого нужна причина?»
«А мне она нравится».
«Чем же?»
«В отличие от некоторых эта девушка усердно работает и занимается своим делом».
— Так много! — воскликнула Ноеминь, поднимаясь навстречу Руфи, которая вошла в их жилище и сняла со спины узел. Девушка светилась улыбкой, глаза ее сверкали.
— Где ты собрала все это зерно? Да благословит Господь того, кто помог тебе!
— Все время, пока я шла домой, я возносила Богу молитву благодарения за то, что Он послал мне встречу с этим человеком. Его поле довольно далеко от города.
Увидев синяк на ее лице, Ноеминь не стала спрашивать, почему Руфь отважилась уйти так далеко от города. Она боялась услышать ответ.
— Как зовут владельца того поля?
— Имя хозяина поля, на котором я сегодня работала, Вооз.
Ноеминь схватилась за горло:
— Вооз?
— Да, Вооз, — Руфь взяла хлеб, который она припасла для свекрови, и дала ей. — Он пригласил меня в хижину, где в полдень обедают его служанки и работники, и дал мне двойную порцию хлеба! — она взяла кусок хлеба. — Я никогда не слышала, чтобы человек его положения снизошел до того, чтобы подавать еду своим работникам.
Дрожащими пальцами Ноеминь взяла хлеб. Она даже не вспомнила о Воозе, когда вернулась в Вифлеем. Она совсем забыла о нем. Или, может быть, правда заключалась в том, что она умышленно выбросила его из головы. Одна мысль о нем заставляла ее съеживаться от стыда. Много лет назад Вооз приходил к ее отцу и предлагал ей выйти за него замуж. Как она повела себя, как только он вышел за дверь! Как она плакала и умоляла отца принять предложение Елимелеха, а не Вооза.
— Но он даже не предлагал тебе выйти за него замуж! — возражал отец, покраснев от гнева.
— Он предложит. Его сестра сказала мне, что он уже говорил об этом со своим отцом.
— Вооз — человек бесспорно добродетельный, дочь моя.
Да, он был таким, но он был не из тех, кто заставляет сильнее забиться девичье сердце. Ноеминь хотела мужа красивого, высокого, обаятельного, со смеющимися глазами. Она хотела Елимелеха. Его имя означало «мой бог, царь». Безусловно, это свидетельствовало и о его характере. Любовь, которую она видела в глазах Вооза, смущала ее. Ее стесняло и раздражало его внимание. Почему бы ему не отойти в сторону? Почему бы ему не поискать какую-нибудь другую девушку, такую же некрасивую, как и он сам?
Ноеминь знала, что ни одно из этих рассуждений не настроит ее отца против Вооза. Однако было одно обстоятельство, которое могло этому способствовать, — обстоятельство, которое отец, кажется, забыл.
— Вооз обладает несомненными добродетелями, отец, но происхождение у него сомнительное.
Его мать была хананеянкой. И блудницей.
Ноеминь опустила голову и крепко закрыла глаза. О, Господи, и этот самый Вооз среди всех людей оказался самым добрым! Какой пустой, ограниченной показала она себя перед этим мужчиной. Презирать его мать, которая обладала такой сильной верой! Немыслимо! Непростительно! Однако, несмотря на обиду, причиненную ему Ноеминью, Вооз принял Руфь и излил на нее двойное благословение.
— Прославь Бога за этого человека! Да благословит его Господь! — сказала она дрожащим от слез голосом.
Ноеминь заслужила его осуждение, а встретила сострадание. В молодости она не оценила его по достоинству, но жизнь преподала ей жестокий урок. Теперь она постарела и стала значительно умнее.
В ее сердце зажглась искорка надежды.
Медленно подняв голову, Ноеминь посмотрела на Руфь.
— Он проявляет доброту и к тебе, и к твоему умершему мужу.
Она увидела смущение в глазах девушки. Многого Руфь еще не знала о еврейских обычаях и о законе ее народа. Какова будет ее реакция, когда Ноеминь объяснит ей все обязанности Вооза по отношению к ним? Она не знала человека, который старался бы вести жизнь, угодную Богу, больше, чем Вооз. К сожалению, нечасто сердце молодой женщины может быть покорено нравственными достоинствами мужчины.
— Этот человек один из самых близких наших родственников, один из тех, кто должен спасти наш род, Руфь.
— Неудивительно, что он так добр ко мне.
— Нет, — торопливо откликнулась Ноеминь, не желая, чтобы невестка неправильно поняла ее. — Вооз не из тех людей, которые добры только к своим родственникам. Он всегда был добр ко всем нуждающимся.
— Даже к чужеземцам?
— Его мать была хананеянкой. По правде сказать, она была блудницей, которая жила в Иерихоне, — Руфь от удивления широко открыла глаза, и Ноеминь поторопилась объяснить:
— Она была женщина большой веры, но многие с презрением смотрели на Вооза, когда он был молодым человеком, потому что в его жилах текла смешанная кровь. Еврейская от отца, и ханаанская от матери. До того как наш народ овладел землей, обещанной нам Богом, Раав укрыла в своем доме двух соглядатаев, посланных в Иерихон Иисусом. Она исповедала свою веру в Яхве и спасла мужчинам жизнь, позволив им спуститься по веревке из окна своего дома. Когда город был разрушен, они вернулись за ней и вывели ее из города, с тех пор она стала жить среди нашего народа. Один из тех соглядатаев взял ее в жены.
— Тогда, возможно, Вооз был добр ко мне ради своей матери.
Ноеминь была уверена, что это была не единственная причина.
— Вооз лучше других понимает, что Бог призывает того, кого Он избирает.
Если Бог призвал Раав, чтобы она жила среди Его народа, то Он так же может призвать и молодую вдову-моавитянку. Ноеминь наклонилась вперед.
— Он говорил тебе еще что-нибудь?
Вспоминал ли Вооз ее?
— Вооз даже сказал мне, чтобы я снова приходила на его поля и оставалась с его жнецами до конца жатвы.
