Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2 - Дюма Александр (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
– Маргарита! Маргарита!
Служанка с трудом пробудилась, но еще продолжала сидеть в кресле, приходя в себя.
– Вы слышите меня? – спросила Андре.
– Да, госпожа, да! – отвечала Маргарита, наконец опамятовавшись.
Она подошла к постели.
– Прикажете подать воды?
– Нет…
– Госпоже угодно узнать, может быть, который час?
– Нет.., нет…
Она не сводила глаз с двери в соседнюю комнату.
– А-а, понимаю… Госпоже угодно знать, вернулся ли ее брат?
Видно было, как Андре борется всей своей ослабевшей, но обуреваемой гордыней душой с желанием горячего, но щедрого на любовь сердца.
– Я хочу, – выговорила она наконец, – я хочу… Отворите эту дверь, Маргарита.
– Да, госпожа… Ох, как дует оттуда… Сквозняк, госпожа! Да еще какой!..
В самом деле: порыв ветра влетел в комнату Андре; и пламя от свечки в ночнике заколыхалось.
– Должно быть, кормилица оставила открытыми дверь или окно. Посмотрите, Маргарита, посмотрите… Ребенок может озябнуть…
Маргарита направилась в соседнюю комнату.
– Я его укрою, госпожа, – пообещала она.
– Нет.., нет! – отрывисто пробормотала Андре. – Принесите его сюда.
Маргарита застыла посреди комнаты.
– Господин Филипп велел положить ребенка там… – мягко возразила она. – Верно, он боялся, что маленький может вам помешать или что вы разволнуетесь.
– Принесите мне моего ребенка! – приказала молодая мать, готовая взорваться: на ее глазах, остававшихся сухими даже во время родов, заблистали слезы, от которых, наверное, улыбнулись на небесах добрые ангелы – хранители маленьких детей.
Маргарита бросилась исполнять приказание. Андре сидела в кровати, закрыв лицо руками.
Служанка вернулась с выражением недоумения на лице.
– Что такое? – спросила Андре.
– Госпожа!.. Кто-то туда заходил?
– Что значит «кто-то»?.. Кто?
– Ребенка там нет, госпожа!
– Я слышала недавно шум, шаги… Должно быть, пока вы спали, приходила кормилица… Наверное, она не хотела вас будить… А где мой брат? Сходите к нему в комнату.
Маргарита поспешила в комнату Филиппа. И там никого!
– Странно! – заметила Андре; сердце ее сильно билось. – Неужели брат мог уйти, не заходя ко мне?..
– Госпожа!.. – вскрикнула служанка.
– Что такое?
– Входная дверь отворяется!
– Бегите скорее, посмотрите, кто там?
– Это вернулся господин Филипп… Входите, сударь, входите!
Это действительно вернулся Филипп. Из-за его спины выглядывала крестьянка, закутанная в длинную накидку из грубой шерсти в полоску. Она улыбалась любезно, как всегда нанимаемая прислуга улыбается новым хозяевам.
– А вот и я, сестричка! – сказал Филипп, входя в комнату.
– Бедный мой брат!.. Сколько я тебе причиняю хлопот, огорчений! А-а, вот и кормилица… Я так боялась, что она ушла.
– Ушла?.. Да она только что приехала.
– Ты хотел сказать «вернулась»? Да нет, я ясно слышала, как она недавно входила, несмотря на то, что она шла тихонько…
– Я не понимаю, о чем ты, сестра. Никто…
– Спасибо, Филипп, – перебила его Андре, притягивая брата к себе и старательно выговаривая каждое слово. – Спасибо тебе за то, что ты так предусмотрителен и не захотел отдавать кормилице ребенка, не дав мне на него посмотреть.., поцеловать!.. Филипп, ты знаешь мое сердце… Да, да, можешь быть спокоен, я буду любить своего малыша.
Филипп схватил руку Андре и осыпал ее поцелуями.
– Прикажи кормилице дать мне ребенка… – прибавила молодая мать.
– Сударь! – возразила служанка. – Вы отлично знаете, что ребенка здесь нет.
– Что? Что вы говорите? – молвил Филипп, Андре в ужасе посмотрела на брата.
Молодой человек бросился к кровати служанки; никого на ней не обнаружив, он издал душераздирающий крик.
Андре следила за братом в зеркале. Она увидела, как он побледнел и уронил руки, и почти догадалась, что произошло. Словно отвечая на его крик, она глубоко вздохнула и упала без чувств на подушку. Филипп не ожидал ни нового несчастья, ни такого неизбывного горя. Он призвал на помощь все свои силы и ласками, утешениями, слезами вернул Андре к жизни.
– Мое дитя! – шептала Андре. – Мое дитя… «Надо спасать мать», – сказал себе Филипп. – Сестра, сестричка, мы все, кажется, сошли с ума; мы совсем забыли, что наш милый доктор унес ребенка с собой.
– Доктор? – с сомнением и душевной болью проговорила Андре, но в ее сердце зашевелилась надежда.
– Ну да, ну да… Ах, здесь немудрено потерять голову!
– Филипп, ты можешь поклясться?..
– Дорогая сестра, ты не более благоразумна, нежели я… Как ты думаешь, этот ребенок.., мог исчезнуть?
И он рассмеялся, окончательно убедив кормилицу и служанку.
Андре оживилась.
– Однако я слышала… – промолвила она.
– Что?
– Шаги… Филипп вздрогнул.
– Это невозможно! Ты спала.
– Нет, нет! Я уже проснулась, я слышала!.. Я слышала!..
– Ну, значит, ты слышала, как приходил наш милый доктор, он вернулся после моего ухода, потому что здоровье маленького вызывало у него беспокойство, вот он, должно быть, и решил забрать его с собой… Он, кстати, говорил об этом.
– Ты меня успокоил.
– Ну еще бы! Все это так просто объясняется!
– В таком случае, что здесь делаю я? – поинтересовалась кормилица.
– Верно… Доктор ждет вас в вашем доме…
– О!
– Значит, у себя дома. Ну вот.., а Маргарита так крепко спала, что не слышала ничего из того, что говорил ей доктор.., или доктор не пожелал ей ничего говорить.
Оправившись после страшного потрясения, Андре легла в постель.
Филипп проводил кормилицу и дал указания служанке.
Потом он взял лампу и тщательно осмотрел входную дверь, затем обнаружил, что садовая калитка незаперта, и увидел на снегу свежие следы, которые вели от дома к калитке.
– Мужские следы!.. – вскричал он. – Ребенок похищен… Беда! Беда!
Глава 43.
ДЕРЕВНЯ АРАМОН
Следы, отпечатавшиеся на снегу, принадлежали Жильберу. Со времени своей последней встречи с Бальзаме он неустанно следил за павильоном и готовился к мести.
Все удалось ему без особого труда. Он был так ловок, что сладкими речами и услужливостью втерся в дом философа и даже был обласкан женой Руссо. Средство было простое: из тридцати су, ежедневно выплачиваемых философом своему переписчику, бережливый Жильбер откладывал в неделю по ливру и покупал Терезе какую-нибудь мелочь.
То это была ленточка на колпак, то сладости, то бутылка вина или ликера. А иногда добрая женщина, чувствительная ко всему, что касалось ее вкусов или тщеславия, довольствовалась восхищенными возгласами, которые вырывались за столом у Жильбера, расхваливавшего кулинарные таланты хозяйки дома.
Да, женевскому философу удалось добиться того, чтобы его подопечный столовался у Терезы. Таким образом, за последние два месяца облагодетельствованный Жильбер сумел скопить два луидора и присовокупить их к своему сокровищу, покоившемуся под циновкой рядом с двадцатью тысячами ливров Бальзамо.
Но какой ценой! Благодаря какому безупречному поведению и силе воли! Вставая с рассветом, Жильбер прежде всего выглядывал в окно, безошибочным взглядом определяя положение Андре и примечая малейшие изменения, которые могли произойти в скромном и размеренном образе жизни затворницы.
Ничто не могло ускользнуть от его взгляда: ни следы от туфелек Андре на садовой дорожке, ни складки на занавесках, более или менее плотно задернутых, что, как было известно Жильберу, зависело от расположения духа его возлюбленной: в те минуты, когда Андре была мрачна, она не выносила дневного света.
Итак, Жильбер знал, что происходило у нее в душе и в доме.
Кроме того, он научился определять, куда отлучается Филипп, и никогда не ошибался, каково будет следствие его похода.
Он был настолько педантичен, что в один прекрасный вечер даже проследил за Филиппом, когда тот ходил в Версаль за доктором Луи… Этот визит Филиппа в Версаль несколько смутил сыщика. Однако когда через два дня он увидел, как доктор украдкой проскользнул с улицы Кок-Эрон в сад, он понял то, что совсем недавно было для него тайной.
