Граница вечности - Фоллетт Кен (библиотека электронных книг TXT) 📗
Еще одна неожиданная беременность послужила причиной того, что женился сам Димка. Возможно, что он и Нина могли бы прожить счастливо, как Григорий и Катерина. Димка об этом только и мечтал, несмотря на свои чувства к Наталье. Ему бы забыть ее.
Он видел дядю Володю, Зою и их двоих детей, стоявших на другой стороне могилы. В свои пятьдесят лет Зоя не утратила несравненную красоту. Вот еще одна супружеская пара, которая обрела непреходящее счастье.
О своих родителях ничего определенного он сказать не мог. Его покойный отец был человек холодный. Возможно, это следствие того, что он работал в органах: как могли быть любящими и добросердечными люди, которые совершали такие жестокости? Димка посмотрел на свою мать Аню. Она плакала ведь она хоронила родную мать.
Краем глаза он взглянул на Наталью. Лицо ее было печальное, но она не плакала. Счастлива ли она с ним? Один раз ей случилось развестись, и когда Димка встретил ее, она говорила ему, что больше не хочет выходить замуж и не может иметь детей. Сейчас она стояла рядом с ним и держала на руках Григория, их девятимесячного сына, завернутого в меховое одеяло. Димка иногда не представлял, что у нее на уме.
Поскольку дед Григория штурмовал Зимний дворец в 1917 году, пришло много людей проститься с его женой. Среди них были некоторые высокопоставленные лица: с кустистыми бровями Леонид Брежнев, секретарь Центрального Комитета, горячо жавший руки пришедшим на похороны; маршал Михаил Пушной, протеже Григория во времена Великой Отечественной войны. Пушной, отягощенный избыточным весом донжуан, поглаживал роскошные седые усы и устремлял чарующие взоры на тетю Зою.
Предвидя, что соберется такая толпа, дядя Володя заказал поминки в ресторане рядом с Красной площадью. Рестораны являли собой неприглядные заведения с грубыми официантами и плохой кухней. Димка слышал от Григория и Володи, что на Западе совсем другое дело. А этот ресторан был типично советским. Когда они пришли, на столах стояли пепельницы с горой окурков. Закуски были несвежими: сухие блины и зачерствевшие бутерброды с яйцом и копченой рыбой. К счастью, русские не могли испортить водку, и ее подавали в большом количестве.
Продовольственный кризис миновал. Хрущеву удалось купить зерно в Соединенных Штатах и других странах, в ту зиму голод не предвиделся. Но перебои с продуктами вызвали в стране недовольство. Хрущев связывал надежды с модернизацией сельского хозяйства и повышением урожайности, но из этого ничего не вышло. Он порицал низкую производительность, безответственность и разболтанность, но ничего не делал, чтобы искоренить эти недостатки. И сельское хозяйство символизировало общую безрезультативность реформ. Несмотря на все его нестандартные идеи и неожиданные радикальные новшества, СССР на десятилетия отставал от Запада во всем, кроме военной мощи.
Хуже всего было то, что в оппозиции к Хрущеву в Кремле стояли люди, которые хотели не больше реформ, а меньше, консерваторы с узким мышлением, такие как самодовольный маршал Пушной и панибратски державшийся со всеми Брежнев, которые сейчас громко смеялись, слушая одну из военных историй Григория. Димку еще никогда так не тревожило будущее его страны, ее лидера и его собственная карьера.
Нина передала ребенка Димке и взяла рюмку. Через минуту она оказалась в компании Брежнева и маршала Пушнова и заливалась смехом. Люди всегда много смеялись на поминках. Димка считал, что это реакция на тягостность похорон.
Нина имела право повеселиться: она вынашивала Гришу, произвела его на свет и кормила его, то есть ей в течение года было не до веселья.
Она перестала злиться на Димку за то, что он солгал ей в тот день, когда убили Кеннеди. Димка успокоил ее другой ложью: «Я действительно работал допоздна, а потом пошел выпить с коллегами». Какое-то время она еще сердилась, но уже не так, и сейчас вроде как забыла об этом случае. Он был уверен, что она не подозревает о его недозволенных чувствах к Наталье.
Димка с гордостью понес показывать членам семьи, как у Гриши растет первый зуб. Ресторан находился в старом доме, столы стояли в анфиладе разных по площади комнат на первом этаже. Димка дошел до самой удаленной, где сидели дядя Володя и тетя Зоя.
Там его прижала к стене его сестра.
— Ты видел, как ведет себя Нина? — спросила она. Димка засмеялся.
— Она напилась?
— И флиртует.
Димку это не волновало. Ему не пристало осуждать Нину: он поступал так же, когда бывал в баре «На набережной» с Натальей.
— Она веселится, — сказал он.
В ее намерения не входило препятствовать тому, о чем она сказала брату-близнецу.
— Ты не заметил, что она подсела к самым высокопоставленным людям. Брежнев только что ушел, а она все еще строит глазки маршалу Пушному — он лет на двадцать старше нее.
— Некоторых женщин тянет к власти.
— Ты не знаешь, что ее первый муж привез ее из Перми и устроил на работу в профсоюзе сталелитейщиков?
— Нет, не знал.
— Потом она ушла от него.
— Откуда ты знаешь?
— Ее мать сказала мне.
— Ребенок — это все, что Нина получила от меня.
— И квартиру в Доме правительства.
— Ты полагаешь, она авантюристка?
— Я беспокоюсь за тебя. Ты разбираешься во всем, кроме женщин.
— Нина немного материалистка. Это еще не самый большой грех.
— Значит, тебя это не трогает?
— Нет.
— Хорошо. Но если она как-нибудь навредит моему брату, я выцарапаю ей глаза.
* * *
Даниил вошел в кафе в здании ТАСС и сел напротив Тани. Он поставил свой поднос и заткнул за воротник рубашки носовой платок, чтобы не испачкать галстук. Потом он сказал:
— В «Новом мире» понравилось «Во власти стужи».
Таня обрадовалась.
— Отлично! — заметила она. — Они долго думали — чуть ли не полгода. Но новость хорошая.
Даниил налил воды в пластиковый стакан.
— Это будет одна из самых смелых вещей, что они когда-либо печатали.
— Значит, они напечатают?
— Да.
Жаль, что она не может сообщить об этом Василию. Но он сам узнает. Интересно, получает ли он журнал. Он должен быть в библиотеках Сибири.
— Когда?
— Пока не решили. Они впопыхах ничего не делают.
— Я наберусь терпения.
* * *
Димку разбудил телефон. Женский голос сказал:
— Вы меня не знаете, но у меня для вас есть информация.
Димка растерялся. Голос принадлежал Наталье. Он бросил виноватый взгляд на жену Нину, лежащую рядом. Она еще не открывала глаза. Он посмотрел на часы — было полшестого утра.
Наталья сказала:
— Не задавайте вопросов.
Димкин мозг заработал. Зачем Наталья изображает из себя кого-то постороннего? И очевидно она хочет, чтобы он делал вид, будто не знает ее. Может быть, она боится, что тоном голоса он выдаст свои чувства к ней лежащей рядом с ним жене?
— Кто вы? — подыграл он Наталье.
— Они замышляют заговор против вашего босса, — сказала она.
Димка понял, что его первое предположение неверное. Наталья боялась, что его телефон может прослушиваться. Она хотела, чтобы Димка не выдал ее слухачам из КГБ.
Он почувствовал холодок страха. Правда это или неправда, но ему грозили неприятности. Он спросил:
— Кто замышляет?
Рядом с ним Нина открыла глаза.
Димка непонимающе пожал плечами: мол, понятия не имею, о чем речь.
— Брежнев договаривается с другими членами Политбюро о перевороте.
— Черт!
Брежнев был одним из полудюжины наиболее влиятельных людей в команде Хрущева. Консервативно настроенный, он был лишен воображения.
— Подгорный и Шелепин уже на его стороне.
— Когда? — спросил Димка вопреки просьбе не задавать вопросы. — Когда это произойдет?
— Они арестуют товарища Хрущева, когда он вернется из Швеции. — Хрущев планировал поездку в Скандинавию в июне.
— Но почему?
— Они считают, что он сходит с ума, — сказала Наталья, и связь прервалась.
