Рок. Лабиринт Сицилии - Швец Юрий (полная версия книги .txt) 📗
Ветер войны не утих после победы, а подул с новой силой…
Глава 33
Диархон продолжал со своим отрядом преследование отступающего врага. За ним шёл стратег Форгон с пехотой численностью в пятнадцать тысяч и конницей в шесть тысяч всадников. Главной задачей для преследующих было как можно сильнее усложнить сбор провизии для отступающей армии латинян. Этих сил вполне хватало, так как ливийцы, почувствовав снова зависимость от Карфагена, старались загладить свою прежнюю вину и для этого прятали и скрывали свои запасы от латинян. Диархон, находясь в разъезде, высматривал арьергард противника, когда к нему прибыл гонец от Гамилькара. Барка отдавал распоряжение номарху вернуться на корабли для отбытия снова на остров Сицилию. Диархон остановил отряд, чтобы дождаться подхода конницы Форгона. В это время один из возвратившихся дозоров привёл к Диархону ливийца, которого задержали близ римских разъездов. Ливиец выглядел напуганным и уставшим, он двигался с трудом, но видимых повреждений не имел.
Ливийца подвели к Диархону, который, внимательно посмотрев на него, спросил:
– Что ты делал у римского лагеря? Как тебя зовут?
– Меня зовут Аристобал. Я сам из города Нарзин. Но я не лазутчик, стратег! – пояснил Аристобал.
– А как же ты оказался близ римских постов? – Диархон насупил брови. – Давно ли ливийцы склоняли свои головы перед сынами волчицы?
– Он появился после того, как в лагерь римлян проследовал обоз, охраняемый двумя турмами экстрординариев! – пояснил доставивший его дозорный.
– Нет, нет, нет! Стратег! Я действительно вышел из римского лагеря! Но я там был не по своей воле! А по воле римского стратега, который повернул наш обоз после того, как мы отвезли свои дары, отпущенные нашим городом Нарзин, для умащения злой воли бога, который живёт в пещерах забытого города Артодафиса!
При его словах Диархон насторожился. О боге сумеречной долины, который наводил ужас на соседние ливийские города, слышали давно. Ходили слухи, что век назад туда отправлялись служители храма Молоха. Именно после этого храм стал возвеличиваться в городе. Что там они делали, никто не знал, но уже сто лет как в Карфагене забыли туда дорогу! Говорили, что сумеречный бог совершает ночные обходы своих владений, нападая на караваны торговцев, случайно оказавшихся там поблизости…
– Но глупые римляне не поверили моим словам, развернув десять повозок, и заставили меня совершить с ними обратное путешествие в качестве проводника к городу и пещерам.
– И что же вы там увидели? – Диархон весь превратился в слух.
– От того, что только мне довелось услышать, можно потерять рассудок! – Аристобал закрыл глаза, вспоминая картину ужаса. – Их стратег, будучи или сумасшедшим, или отчаянным храбрецом, решил загрузить подводы пшеницей и рисом из пожертвований ужасному богу! Пока его воины грузили обозы, этот сумасшедший залез в пещеры, – Аристобал закатил глаза от переполняющих его чувств, – и пробыл там довольно долго. Мы уже загрузили повозки, отъехали от пещер и ждали его возвращения. Но один из римлян в отсутствие первого распорядился следовать обозу к переправе, переправиться на тот берег и ждать их там. Мы так и сделали! Но через какое-то время мы услышали такой леденящий душу визг, что сердца у всех сжались в комок! Мы все повернулись и стали смотреть на пещеры. Через какое-то время из одной пещеры выскочил римлянин! Он запрыгнул на лошадь и отряд повернул лошадей в нашу сторону. Но вслед за римлянином из пещеры выскочил тот, о ком уже давно говорят легенды! Это было чудовище с гребнем на голове, подобным петушиному, размер его мы определили не менее чем в пятнадцать локтей! Выскочив, оно не стало преследовать удаляющихся римлян, а занялось привязанными нами буйволицами. Это спасло всех нас! Крик торжества и пиршества ещё долго раздавался в долине, пока наш обоз в спешке покидал забытый Артодафис. Но каково же было моё удивление, когда по пришествию в лагерь мы были задержаны, а наши повозки снова отобрали! На следующий день римляне совершили ещё один поход к пещерам. Вдохновителем этого был всё тот же стратег! Он же и повёл обоз, насчитывающий теперь сорок повозок. Я уж не знаю, что это за люди, но они вернулись, привезя полные повозки амфор пшеницы, риса, масла! Они рассказывали, я это слышал сам, что по хитроумной выдумке этого стратега они заложили входы пещер дровами и быстро разгорающимся хворостом, чтобы запереть горящим огнём в пещерах бога. И это им удалось! Но, как они говорили, там не один, а два чудовища бога! Горе нам! Горе! Это значит только одно! Боги разгневались на нас за непочтение и множат своих тёмных богов нам на погибель!..
– Ладно, хватит причитать! – перебил его Диархон, он повернулся к дозорному и произнёс: – Значит, римляне обеспечили себя запасами до Аспида! Извести об этом Форгона!
– Да! Пшеницы, риса и масла у них достаточно! – подтвердил Аристобал.
– Хорошо, можешь отправляться в свой город со своими повозками! – сказал ему Диархон.
Аристобала увели. Диархон, вызвав караульных, приказал возвестить всему отряду о готовности через час выступать к Карфагену. Через час, сделав необходимые приготовления, отряд ушел в обратный ускоренный марш к Карфагену. К вечеру отряд Диархона достиг лагеря Форгона. Диархон остановился на короткое время, чтобы дать передышку лошадям и переговорить с Форгоном. Встретившись со стратегом, Диархон вкратце рассказал стратегу обстановку в арьергарде противника:
– Конница союзников прикрывает отход латинян. Пехота движется быстро, совершая в день немалые переходы. И это несмотря на такую жару! В крупные столкновения они не ввязываются. Но провоцировать их не стоит! Главной задачей для них был сбор необходимой провизии. Но они решили её неожиданно быстро для нас, а также для себя, забрав продовольствие у Артодафиса! Те земли захвачены тварью из Аида! Проклятие, насланное на те забытые земли, действует и поныне! Но латинян это не остановило! Теперь они будут двигаться намного быстрей. Если Совет решит их атаковать на море? Мне нужно двигаться быстрее!
– Хорошо, мы будем сопровождать латинян до их посадки на галеры. Нас очень замедляют эти посольства ливийцев, которые заверяют нас в вечной преданности…
В действительности ливийские города, заглаживая свою вину, выдавали зачинщиков восстаний, чтобы избежать мести, неотвратимо надвигающейся в лице армии Форгона…
Отряд Диархона отправился в путь. Сумрак и ночная прохлада стали спутниками конного ночного марша… Вслед за отрядом к побережью Африки спешила поздняя осень, 256 год до нашей эры…
Глава 34
Карталон, несмотря на свою слабость, собирался совершить морскую переброску армии Гамилькара на Сицилию. Сам Гамилькар, добившись поддержки Совета, отправился по соседним союзническим городам Карфагена для найма определённого количества воинов из числа гарнизонов этих городов. В свете вечерних звёзд гавань Карфагена своими огнями казалась зеркальным отражением звёздного неба. Гавань, порт, пирсы Карфагена жили своим, не знающим отдыха, ритмом. Поэтому ночью неисчислимое количество огней горело по периметру и внутри самой гавани. В порту загружались и разгружались корабли. Одни, только что прибывшие и стремящиеся приготовить свой товар к утренней торговле, другие, наоборот, быстрей загрузиться нужными или обмененными товарами, чтобы с утренним отливом покинуть порт…
Но вокруг Карфагена стоял флот Баркидов, который ожидал отбытия на Сицилию. На одной из таких стройных и высоких галер тоже не затухал свет. В просторной каюте под кормой собралось несколько человек…
– …Таким образом, слово, данное мной когда-то, теперь заставляет меня его исполнить! – говорил человек крепкого телосложения, слова его звучали с интонацией сожаления. – Но я оставляю здесь часть греческого наёмного корпуса, чтобы вам опять не искать костяк армии!
– Ну что же, я понимаю тебя, – раздалось в ответ после минутного раздумья, – слово, данное когда-то, надо исполнять! Иначе какой смысл в его произношении! Спасибо, Ксантипп, что часть пути, отпущенного нам на этом свете, ты прошёл вместе со мной! Вёл ты себя геройски, заставляя других, если не сравниться с тобой, то хотя бы подражать тебе и стремиться приблизиться к твоему примеру быть столь умелым, отважным воином! Я горд, что участвовал с тобой в битве у Акраганта и Эрбесса! Жаль, что не удалось участвовать при Тунессе. Но самое главное, что беда, так хищнически протягивающая свои руки к Карфагену, лишилась своей мощи! И в этом часть твоей заслуги! И часть эта очень весома! – закончил свою речь второй собеседник.
