Юнармия - Мирошниченко Григорий Ильич (читать книги без регистрации .TXT) 📗
Где-то на перроне заиграла двухрядка. Казачата затянули песню:
Милый мой, пойдем домой,
Зорька занимается.
Мы туманчиком пройдем,
Никто не сдогадается.
Высоченный рыжий казак, заложив два пальца в рот, подсвистывал гармошке во всю силу. От усердия он стал потным и красным.
– Смотри, как запарился! – сказал Гаврик.
В это время к нам подошел конопатый казак в коричневой черкеске и попросил закурить. Гаврик сквозь зубы процедил:
– Нету. В лавке спроси.
– Дай закурыть! – крикнул казак, размахивая руками.
– В лавке, – повторил Гаврик.
– А я тебе говорю: дай закурыть!
– А я тебе говорю – нема, – передразнил его Гаврик.
Казак ухватил Гаврика за ворот рубахи.
– Отчепись, дурной! – крикнул Гаврик и стал вырываться.
Казак замахнулся плеткой. Но тут же к нему подскочили Андрей, Мишка Архоник и Ванька.
Андрей выхватил у казака плетку, а Мишка ударил его ногой в живот.
Казак зашатался. Ванька, не давая ему опомниться, выхватил у него из-за пояса кинжал.
Казак заголосил:
– Сандро, Петька! Егор! Иногородние бьют!..
Гармошка скрипнула и замолчала. Песня оборвалась. На помощь конопатому бежали здоровенные парни, семенили станичные казаки. Молодые на бегу вытаскивали из ножен кинжалы.
Мы сразу оказались в кольце. Андрей отбивался плеткой. Мы с Ванькой пустили в ход кулаки.
Вдруг земля вздрогнула… Послышался тяжелый орудийный выстрел. За ним, точно сорвавшиеся в пропасть каменные глыбы, загрохотали тяжелые пушки.
Стреляли там, в стороне Курсавки. Первый раз за много дней мы услышали орудийные выстрелы. Мы насторожились. Казаки тоже.
– Бей их! – закричал вдруг бородатый казак и хлопнул Ваньку плетью по голове.
Ванька схватился за голову. Казаки загикали и в десять рук принялись колотить Ваньку по чему попало.
– Берегись! Бомбу брошу! – закричал Андрей не своим голосом и сунул руку в карман.
Казаки расступились. Ванька вырвался из толпы и бросился бежать. Мы за ним.
– Ну, гады! Не попадайсь! – крикнул Гаврик и, на бегу размахнувшись кулаком, залепил по носу бородатому.
Мы бежали без оглядки.
За нами гнались казачата.
– Сволочи! Против своих пошли! Мы вам скрутим головы! – кричали они вслед Мишке и Гаврику.
У железнодорожного каменного моста мы остановились.
– Значит, отступили? – сказал Андрей, тяжело отдуваясь.
– Отступили, – грустно ответил Васька.
Гаврик, прислонясь плечом к своду моста, сплюнул на землю. Слюна у него была красная. Он сплюнул еще раз, и на землю упал окровавленный зуб.
– Вот курдюк конопатый, саданул как, – сказал он.
– Сразу видать – свой казак, родненький, – пошутил Мишка, потирая распухшее ухо.
– А ловко мы выкрутились, – сказал Иван Васильевич. – Ведь у них, гадов, кинжалы были, порезать могли, как телят.
– Да, – сказал Васька. – Хорошо, что у Андрея бомба была.
Андрей засмеялся.
– Ты что смеешься? – спросил Васька.
– Вот моя бомба, – сказал Андрей и повертел кулаком перед Васькиным носом.
– Значит, ты их надул? – спросил Васька.
Андрей ничего не ответил. Он поднял голову и стал к чему-то прислушиваться.
Мы тоже насторожились.
Совсем близко слышался металлический лязг. Мост слегка подрагивал. Это возвращался бронепоезд.
Мы выползли из-под моста и цепью залегли у самого откоса.
Поезд шел без огней. Четко выстукивали тяжелые колеса. Острый ветерок облизывал нам лица.
– Ребята, зачем мы у самого полотна легли? – хриплым голосом сказал Иван Васильевич. – Еще обстреляют нас…
– А ты уже и струсил? – спросил Андрей.
– Не струсил, а даром пропадать не охота. Вот если бы хоть деревянная бомба была, я бы подполз к полотну и живо рельсу разворотил. А то что ты ему сделаешь?..
– А ты вот подползи и смажь рельсу хлебом, – сказал Гаврик, протягивая Ваньке хлебную корку.
– Зачем? – растерянно спросил Ванька.
– А вроде попробуем. Тогда и видно будет – трусишь ты или нет.
Ванька посмотрел на ребят и нехотя пополз на животе вверх по насыпи.
Близко-близко стучали колеса и попыхивал паровоз. Ванька полз и смотрел в ту сторону, откуда шел броневик. Наконец он добрался до полотна, оглянулся на нас и быстро мазнул рельс хлебом. Потом кубарем скатился к нам под откос.
– Ну, вот и все. Теперь лежи. Когда-нибудь вот так и бронепоезд взорвешь, – сказал поучительно Гаврик.
Мы засмеялись.
Бронепоезд медленно прошел мимо нас. Казалось, в нем не было ни души. Прошел, лязгнул колесами на стрелках и остановился у вокзала.
– Вставай! – скомандовал Андрей.
Мы быстро вскочили на ноги и опять побежали к станции. Перелезли через забор, крадучись прошли мимо больших погребов, прошмыгнули через сад. Наконец мы добрались до вокзала и забились в темный угол как раз напротив бронепоезда.
Публику с вокзала прогнали охранники. Офицеры ходили злые. У платформы бронепоезда шла непонятная возня. Все кричали. Больше всех горячился молодой, похожий на жужелицу, офицер с перевязанной головой.
– А где же командир? – шепотом спросил я у Андрея.
– Молчи. Я почем знаю!
С платформы и с башен солдаты стаскивали убитых и клали их на носилки. С командирского мостика они стащили чье-то тело и свалили его на носилки, как сваливают обыкновенно дорожные вещи. Сверху набросили шинель, а на нее положили плоский военный бинокль.
– Верно, это и есть командир, – сказал Андрей.
Глава XI
БОЕВОЙ ОТРЯД
На следующий день мы с Андреем пошли к тупику. С нами были Васька, Мишка, Гаврик и Ванька. Я и Васька тащили красноармейцу еду. Дорогой Васька отколупнул от большой краюхи хлеба подгорелую корочку и медленно жевал ее.
– Мы, по чести сказать, красные партизаны, – сказал Мишка Архоник. – Все у нас есть, только винтовок нет.
– Кнут есть, а лошадь будет, – позевывая ответил ему Андрей.
Весело прыгая по обломкам вагонов и обгоняя друг друга, мы добрались до кладовой и, оглядевшись по сторонам, полезли на чердак.
Красноармеец поджидал нас. Он стоял в дверях, опираясь на палку. Щетина у него еще больше выросла. Лица почти не было видно.
– Заходите, – сказал он, пропуская нас.
Мы гуськом пролезли в дверь и уселись на сене.
– А это кто с вами? – спросил красноармеец, показывая головой на Гаврика и Мишку.
– Свои, деповские, – сказал я.
– Ну, свои, так ладно.
Красноармеец, взяв у нас хлеб и сало, стал быстро и жадно есть.
– Ну, рассказывайте, ребята, что там на станции творится.
– Вчера прикокошили кадетский броневик, – сказал Иван Васильевич.
– Врет он, – перебил его Мишка. – Броневик цел. А вот командира ихнего прикокошили.
– Я и говорю, что командира, а ты не заскакивай.
– Так ты так и говори, а не ври.
Красноармеец рассматривал нас, прищурив глаза, и уминал хлеб с салом.
– Слушай, товарищ красноармеец, – выпалил вдруг Васька и стащил с головы лохматую казачью шапку. – Может, ты к нам пойдешь жить? У нас хорошо, к нам никто не ходит.
– Нет, паренек, я уж лучше тут поживу. А то в поселке меня сразу сцапают. Вот нога заживет, тогда другое дело. Разыщу кого надо…
– А кого тебе надо? – спросил Васька. – Мы тебе сразу найдем. Только скажи.
Красноармеец улыбнулся:
– Нет уж, спасибо. Я лучше сам.
«Скрывает он что-то», – подумал я.
– Товарищ красноармеец, – сказал Андрей, – а как ты думаешь, что если мы отряд свой организуем? Небольшой такой, зато боевой. А?
– Это верно, отряд организовать хорошо бы, – сказал Гаврик. – А то что ж? Вчера нас уже побили. Может, сегодня еще побьют. А отряд будет – мы сами накладем им.
– Ничего ты не понимаешь, – сказал Андрей. – Нам не для драки отряд нужен, а против беляков, офицеров бить.
Красноармейцу это заявление понравилось.
– Вы, видать, парни отчаянные! – сказал он. – Только если вы одни в это дело сунетесь, вам дадут духу. С первого же снаряда от вас одни клочья останутся. Вот если бы был здесь настоящий партизанский отряд из деповских рабочих, вот это да! Вы бы там разведчиками были, а то и пулеметчиками. Я одного парнишку в Балахоновском отряде знал, твоих вот лет, – кивнул он на Андрея. – Так этот парнишка, когда наши отступали от Богословки и уже пушки бросили, поснимал с пушек замки и кинулся нам вдогонку Слышим – кто-то скачет сзади. Оглянулись – этот парнишка. «Эй вы, черти голомазые! – кричит. – Зачем пушки белым оставили?» И вытаскивает из вещевого мешка замки. А они тяжелые!
