Верность и терпение - Балязин Вольдемар Николаевич (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Не скрывал Бок и других слабых сторон нового главнокомандующего, отдавая вместе с тем должное и его сильным качествам. Он прямо говорил, а чуть позже и писал, что, по его мнению, «Барклай далеко не Наполеон, но его стойкость в битве парализует все другие преимущества его противника… Дисциплина в нашей армии строга, и все отрасли управления в таком порядке, как не бывали никогда. Не было еще ни одной жалобы, с тех пор как мы перешли границу Германии, жители не могут нахвалиться нашими солдатами. Действительно, если бы не песни, то и не заметил бы их иногда. Все это делает Барклаю много чести; порицаю только то, что в Главной квартире его не услышишь никакого другого языка, кроме немецкого… Румянцев и Кутузов также были постоянно окружены лифляндцами и немцами, но при них это обусловливалось их беспристрастием, при Барклае — напротив». Следует заметить, что последнее замечание исходит из уст немца.
Здесь для нас ценны не только оценки Тимотеуса фон Бока, но и отношение к ним Барклая-главнокомандующего: Михаил Богданович поблагодарил офицера своего штаба за откровенность и прямоту. Прямота высказываний впоследствии обратила на Бока внимание и Александра, но царь оказался не чета Барклаю — смелый и честный лифляндец был объявлен сумасшедшим и кончил свои дни в Петропавловской крепости.
Вступив в новую должность главнокомандующего, Барклай несколько дней не мог добиться от офицеров своего штаба данных о точной численности войск. Состав армии, по докладам военачальников и офицеров Главного штаба, колебался от 70 до 100 тысяч человек. Наконец было установлено, что в армии находится 90 тысяч солдат и офицеров. Полки, бригады и дивизии были так перемешаны, что в полках состояли «чужие» батальоны, в бригадах — «чужие» полки, в дивизиях — «чужие» бригады.
Барклай неутомимо наводил порядок, и неизвестно, насколько удалось бы ему это, если бы Наполеон не запросил перемирия.
В день подписания приказа о назначении Барклая главнокомандующим союзными войсками русские и пруссаки заняли позицию у деревни Пульцен.
На правом фланге стал Блюхер со всеми пруссаками, в центре — Ланжерон, вступивший теперь в командование 3-й армией, на левом фланге — Витгенштейн с полками Главной армии, а в резерве были оставлены дивизии гвардии, гренадеров и кирасир под началом Милорадовича.
На следующий день из-под Кракова подошел корпус Остен-Сакена, только что очистивший от войск князя Понятовского герцогство Варшавское и заставивший отойти к австрийским границам армию Шварценберга.
22 мая, еще не зная, чем могут закончиться переговоры о перемирии, которые велись союзными представителями с эмиссарами Наполеона, неподалеку отсюда — в деревне Пойшвице около Рейханбаха — Барклай отдал приказ отойти чуть восточнее на новую, более сильную позицию.
Однако, лишь только союзники переменили позицию и заняли высоты между Стрелеком и Нимшем, оставив на прежней позиции войска Витгенштейна, как пришло сообщение о подписании перемирия. Оно было заключено на шесть недель — до 8 июля, но затем продлено еще на три недели.
29 мая Барклай издал приказ, обращенный к генералам и офицерам союзных армий. В нем он писал: «Обязанностию их будет в продолжение заключенного перемирия употребить все попечение свое к приведению в должную исправность оружия, амуниции и прочего, к сбережению здоровья солдат, к сохранению среди них строгого порядка и дисциплины; к упражнению малоопытных из них в искусстве военном; словом, к доведению каждой части до совершенства и готовности на новые подвиги. Такими только средствами мы можем поставить себя в состояние явиться с новою славою на поле славы… Итак, сохраните прежнюю доверенность и безмолвное повиновение к начальникам вашим, наблюдайте строгий во всем порядок; с ним и с духом вашим мы повсюду восторжествуем. Приготовьтесь к новым победам».
Главный штаб Барклая почти целиком состоял из генералов штаба 3-й армии и был «обновлен» лишь одним генералом Иваном Ивановичем Дибичем, занимавшим до того должность генерал-квартирмейстера у Витгенштейна, а в конце долгой своей службы ставшим фельдмаршалом.
За два месяца перемирия армия была приведена в такой порядок, какого только можно было достичь за сравнительно короткий срок. Прежде всего были укомплектованы все полки, батареи, эскадроны и команды за счет подошедших в Силезию резервов. Всего за два месяца к армии прибыло около 90 тысяч человек и ее численность возросла до 172 тысяч. Кроме того, в Польше формировалась шестидесятитысячная армия Беннигсена, и около 85 тысяч рекрут обучалось в Резервной армии князя Лобанова-Ростовского. И наконец, под Данцигом находился тридцатидвухтысячный осадный корпус генерал-лейтенанта Левиза оф Менара. Таким образом, летом 1813 года численность только русской армии превышала триста тысяч человек.
Войска, подчиненные Барклаю, были переобмундированы, артиллерийские парки пополнены орудиями и боеприпасами, магазины — продовольствием и фуражом.
Большое число лошадей было поставлено ремонтерами в кавалерию, артиллерию и интендантство.
В конце июля Александр I осмотрел все корпуса, расквартированные в Силезии, и остался осмотром весьма доволен.
В 1813 году в русской армии получили дальнейшее развитие и старые, испытанные методы борьбы с противником, сослужившие добрую службу в Отечественной войне 1812 года.
Партизанские отряды полковника Дениса Давыдова, полковника Фридриха Теттерборна, генерал-майора Александра Бенкендорфа, генерал-майора Александра Чернышева, полковника Виктора Пренделя, ротмистра Михаила Орлова успешно действовали почти на всей территории Пруссии и во многих других районах Восточной Германии еще с начала 1813 года.
Летом в партизанском движении появилось и новое явление — немецкие национальные отряды и интернациональный партизанский отряд полковника Александра Фигнера.
Знаменитый партизан 1812 года Фигнер прославился необыкновенной смелостью и дерзостью. После того как Москва была занята французами, он появился в городе в мундире французского офицера и собирал ценнейшие сведения о положении дел в лагере противника и планах его на будущее. Осенью 1812 года Фигнер командовал отрядом солдат и крестьян, а в начале 1813 года — по секретному заданию Кутузова — под видом купца-итальянца проник в осажденный союзниками Данциг и, войдя в доверие к коменданту гарнизона генералу Жану Раппу, получил от него депеши для Наполеона, которые передал русскому командованию.
Летом 1813 года он возглавил интернациональный партизанский отряд, состоявший из ста казаков, ста пятидесяти кавалеристов пяти различных русских гусарских полков и двухсот итальянцев и испанцев, перешедших на сторону русских. Этот отряд, называвшийся Легионом мести, символизировал единство интересов европейских народов, поднявшихся на борьбу с Наполеоном.
Александр Фигнер погиб 1 октября около города Дассау, попав в окружение при попытке переплыть Эльбу.
Не были забыты и старые подвиги партизан. 28 июля 1813 года Барклай наградил «Знаком отличия Военного ордена» подмосковного партизана Ермолая Четвертакова — солдата-ветерана Киевского драгунского полка, участвовавшего еще в войнах 1805–1809 годов. 19 августа 1812 года в бою возле Царева Займища он попал в плен, однако из плена бежал и организовал в Гжатском уезде Смоленской губернии партизанский отряд, выросший до четырех тысяч человек.
Четвертаков обучил крестьян стрельбе, организовал разведывательную и сторожевую службу, нападал на гарнизоны и обозы противника. Отряд Четвертакова еще до прихода армии собственными силами освободил Гжатский уезд от французов.
В ноябре 1812 года Четвертаков отправился в Могилев, где формировались резервные части. Генерал от кавалерии Кологривов, ведавший формированием кавалерийских частей, расспросил Четвертакова и доложил обо всем Витгенштейну, а тот направил 21 июля 1813 года официальный рапорт за № 172 о подвигах партизана Барклаю.
Барклай наградил Ермолая Четвертакова «Знаком отличия Военного ордена». Четвертаков затем участвовал в «битве народов» под Лейпцигом, в осаде крепости Мец, во взятии Реймса и Парижа.
