Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Липовецкий Владимир (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Артиллерийские установки были скрыты от внешнего взора и находились под землей. При помощи электродвигателей и подъемных механизмов их подняли наверх. Лафет развернули и сделали холостой выстрел в сторону океана. Потом разворот в обратную сторону — и орудие снова ушло под землю. На поверхности осталась зеленая площадка. Огромный люк, которым закрыли отверстие артиллеристы, снова стал цветочной поляной.
Такого мальчики раньше и представить себе не могли. Теперь они смотрели не в небо, а себе под ноги. Что там еще прячется под землей?
С этой минуты Борис и Павел стали тянуться к американским военным, искать встреч с ними. Знать бы заранее, к чему это приведет…
Незнакомое место всякому интересно. Вот почему, оставив помидоры в казарме, сестры Яковлевы снова отправились на прогулку. Но уже вскоре вернулись совершенно обессиленные. Сил не хватило даже на то, чтобы подняться на ступени. И они опустились здесь же, у входа, на короткую травку, скорее напоминавшую изумрудный ковер.
— Девочки, что с вами? — участливо спросил проходивший мимо Илья Френкель, учитель географии.
— Ноги не идут! — ответили в один голос Зоя и Валя. — Мы не можем больше сделать ни шагу.
— У меня та же проблема. Едва волочу ноги. И знаете почему? Море нас разучило ходить. Но это скоро пройдет. Вот увидите. Мы еще погуляем по Нью-Йорку!
Дети не только устали, но и проголодались. Завтрак их был совсем легким: стакан сока и булочка. Да и ту скормили чайкам.
На стол детям поставили то же, что и солдатам. Сначала предложили на выбор два супа — томатный и фасолевый. А на второе — большущую, величиной с ладонь, котлету. Но больше всего они обрадовались отварной кукурузе. Так что пришлось сварить еще один котел.
В руках мальчишек оказалось по нескольку обгрызанных початков. Как же этим не воспользоваться! Только что они вырвались из тесного трюма, а теперь оказались в военном лагере. Кто-то бросил первый початок. Ему ответили. И пошло-поехало…
Неизвестно, как долго длилась бы перестрелка, если бы неожиданно (тоже будто из-под земли) не появился Бремхолл. Он не сказал ни слова. Просто стал в центре развернувшегося сражения, скрестил руки. И этого оказалось достаточно. Правда, и ему досталось. Несколько початков попали в спину и в живот. Но Бремхолл был непробиваем, даже не вздрогнул.
Потом он признался Мамаше Кемпбелл, что очень хотел нагнуться, поднять несколько початков, так и сыпавшихся слева и справа, и самому принять участие в сражении.
…Только успела утихнуть кукурузная баталия, как старших колонистов попросили разгрузить машины, въехавшие в ворота форта. Это были щиты, доски, скамейки, ящики… Потом приехал автобус с двумя десятками рабочих. И на широком плацу, где обычно маршируют солдаты, развернулось строительство. За считанные часы выросла деревенская улица, а рядом с ней — торговая площадь.
Пели разными голосами пилы, дробно, как барабаны, перекликались молотки, вгрызались в упругое дерево сверла.
При первых же звуках дети оставили казармы и теперь наблюдали, как прямо на глазах, с непостижимой быстротой поднимаются домики. Собирали их из готовых деталей.
Стоять безучастно и только наблюдать было нестерпимо. И детские руки потянулись к столярам и плотникам. Пусть им позволят забить хотя бы один гвоздь. Но больше всего привлекала работа художника, наносившего затейливые узоры на готовые стены. Кто не помнит те страницы Марка Твена, где Том Сойер белит забор? Даже при том, что в его ведре была не краска, а известка, он собрал возле себя целую армию завистников, пожелавших тоже поработать кистью.
Что же тогда сказать о маляре, в распоряжении которого не одно, а много ведерок. И в каждом своя краска. Целая радуга. Вот бы мазнуть разок! А еще лучше — нарисовать цветочек. Художник угадал желание детей и уступил им один из домиков. Малюйте что хотите!..
На все вопросы, что они сооружают, строители коротко отвечали:
— Потерпите до завтра.
И этим еще больше разжигали детское любопытство.
— Все ясно, — сказал Саша Трофимовский. — Это декорации. Нам хотят показать спектакль на открытом воздухе.
Из воспоминаний Зои и Валентины Яковлевых:
— Мы сразу попали в объективы фото— и кинокамер. И возомнили себя знаменитостями. Снимали нас так часто, что девочки стали капризничать и отмахиваться с возгласами: «Фу, надоело!»
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
НОЧЬ И ДЕНЬ
С наступлением темноты Стейтен-Айленд вернулся к привычной тишине. Дневная суета уступила место покою. Усталость уложила всю колонию наповал. Теперь ничто не могло помешать сну — ни изнурительная качка, ни шум паровой машины.
Несколько мальчиков решили переночевать в только что собранных домиках, еще пахнущих сосновой стружкой и краской. Они тайком перенесли туда одеяла и подушки. Но вскоре вернулись в казарму. Лучше провести ночь под кисейным пологом, чем быть съеденным комарами.
Не спали лишь два полуночника.
Луна, заметив, что ее рассматривают в бинокль, зависла над островом. Конечно, это были Леонид Дейбнер и Виталий Запольский. Астрономия по-прежнему оставалась их главным увлечением.
Дав собой полюбоваться, луна двинулась дальше. А юные астрономы направили бинокль в сторону Нью-Йорка, который мерцал миллионами огней — такой же таинственный, как галактика.
Мальчики опомнились, когда уже стало светать, когда воздух стал синим, а луна в нем растворилась, чтобы уступить место солнцу. Звезды тоже исчезли, будто их и не было.
Дейбнер и Запольский проспали завтрак. А зря! Пока они любовались ночным небом, повара очень постарались, чтобы утренний стол получился обильным. Чего только не было — яичница, овсяная каша, сосиски с непременной фасолью, сыр и ветчина, печенье и галеты, горячий шоколад и чай.
Не было только отварной кукурузы. Но так распорядился Бремхолл.
За завтраком объявили, что вскоре колонию посетит важный гость — сам мэр Нью-Йорка мистер Хайлен. Вот почему хору и оркестру — быть наготове. Остальным тоже не расходиться.
Дети начали живо обсуждать эту новость. Кто-то предположил, что хозяин города небоскребов должен и сам быть высоким. Но уж никак не выше мистера Бремхолла, которого они так любят и которым гордятся.
Мэр задерживался. Но Аллен продолжал терпеливо прохаживаться вдоль здания комендатуры, то и дело бросая взгляд на распахнутое окно первого этажа. Они договорились с дежурным офицером — как только позвонят, тот сразу даст знать. Но муниципалитет молчал. И туда не дозвониться.
Воспитателям становилось все труднее удержать детей. И Аллен дал отбой. Но с условием — как только заиграет оркестр, всем снова собраться.
Позже Хайлен объяснил причину задержки. Транспортные рабочие объявили забастовку… Вслед за этим в Бруклине возникли беспорядки… Остановились сотни автобусов… Многие ньюйоркцы не попали на работу… В мэрии без удержу стали трезвонить телефоны…
Аллену было неловко, что перед ним извиняется столь занятой человек.
— Кажется, это называют принципом домино, — сказал он.
— Или цепной реакцией, — согласился Хайлен. — Следовало как можно скорее охладить страсти и уладить конфликт. Вот почему я повернул в другую сторону вместо того, чтобы ехать в Водсворт.
— И тем самым помогли и нам.
— Разве?
— Завтра экскурсия. Что бы мы стали делать, продлись забастовка и дальше?
— О, не беспокойтесь! В моем хозяйстве всегда есть резерв. Что такое тридцать-сорок автобусов для такого города, как Нью-Йорк! К тому же, над вами взяли шефство военные. А у них есть не только паромы, но и автомобили. Не так ли, лейтенант Талбот? — обратился Хайлен к смуглому офицеру, неотлучно стоявшему рядом с ним.
— Все правильно. Кроме того, наши водители не бастуют.
— Несмотря на молодость, у лейтенанта Талбота большой опыт. Он будет поддерживать постоянную связь между руководством форта и мной. Это надежнее телефона.
