Вавилон - Фигули Маргита (серии книг читать онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— О Сибар-Син, — сказала она, все более раздражаясь, — пусть это не удивляет тебя, целый месяц я провела в ужасных муках, Борсиппа не идет у меня из головы. Никогда еще я не была столь одинока. Лишь римлянин услаждал мой слух своими песнями, но этого мало. Я страдала, как самая несчастная из моих рабынь. О, как жестоко я страдала! Сердцем моим и разумом словно завладели демоны. Я этого не выдержу долго. Так что ты знаешь о Набусардаре и о ней? Ничего? Тебе ничего не удалось выведать? Говори, Сибар-Син, говори, ты видел ее? Если видел, скажи, она красивее меня? Может ли огонь ее очей нравиться мужчинам больше, чем жар моих? Так ли пленят мужчин ее тело? Может ли ее тело быть более упоительным, чем мое? Могут ли ее речи быть слаще моих? Могут ли ее ласки быть нежнее моих ласк? Видишь, я затем только и отправилась на прогулку, чтобы встретить тебя и разузнать обо всем. Говори же! Рассказывай обо всем! Молчишь?
Сибар-Син молча смотрел на прозрачную ткань занавесок, уголки которых Телкиза мяла своими длинными пальцами.
— Говори, Сибар-Син, или я не переживу. Избавь меня от страданий, которые терзали меня весь этот ужасный месяц. Помоги мне, не то я сойду с ума. О, я и теперь, как безумная, теряю разум от ревности. Скажи, она красивее меня? Напрасно ты скрываешь, я знаю — ты был в Борсиппе и виделся с нею. Я все знаю. За деньги люди предадут и богов и царя. Мне донесли, что ты говорил с нею.
— Успокойся, Телкиза, не забывай о своем сане.
— Мне нужно знать обо всем, нужно, — простонала она.
— Что ж, — не без колебаний согласился Сибар-Син, — если ты так хочешь… да, я был в Борсиппе и виделся с нею. Она сама вышла ко мне. Набусардар почивал, и она не позволила разбудить его.
— Она сама вышла к тебе? С каких это пор халдейские женщины принимают гостей в доме своих любовников?! Уж не перевернулся ли свет…
— Утешься, Телкиза, и позволь мне спокойно все досказать до конца.
— Как ты переменился, — прошептала она с горечью, — теперь у меня нет никого. Остается только нанять кого-нибудь, кто за деньги вонзит ей кинжал в сердце. Я подошлю к ней убийцу, а если и у него дрогнет рука, то прикажу ему убить меня. Я не могу смириться с мыслью, что кто-то затмит меня. Ты знаешь, кем. была Телкиза в Вавилоне, и помнишь, что ей надлежало стать халдейской царицей! О, если б я ею стала, Набусардару пришлось бы покориться и любить меня; что мне тогда его ненависть! Вся Вавилония исполняла бы мои повеления, и в первую очередь я приказала бы выпустить не меньше полусотни стрел в начальника лучников.
— Прости, в тебе говорят ненависть и оскорбленное самолюбие, Телкиза, — укорил ее Сибар-Син, — пора бы образумиться.
Шире раздвинув занавески паланкина, она перевела взгляд на окрестности, на поля. Глаза ее казались стеклянными, лицо застыло, и только губы шевелились, что-то шепча.
— Ни в ком из вас я не нуждаюсь больше. — Телкиза отстранила веером его лицо. — Я хотела взглянуть на урожай и вижу, что пора начинать жатву.
При этом Телкиза, давая понять, что она сердита, умышленно смотрела вдаль, где волновались, меняя окраску, и одуряюще пахли спелые хлеба. Нарочно смотрела на жнецов и жниц. Взгляд ее задержался на хорошенькой девушке, подбиравшей колоски на стерне. Телкиза коснулась пальцами своего лица, на котором смертоносный август оставил две глубокие морщины.
Ей стало жаль себя; судорожно стиснув пальцы, будто срывая колючий цветок чертополоха, она велела возвращаться домой.
Но, миновав пшеничные поля, Телкиза вдруг передумала и приказала повернуть к Муджалибе.
Там она велела доложить о себе Валтасару. Она хотела обратить внимание царя на дочь Гамадана. Зная, что Набусардар собирается взять Нанаи в жены и хочет испросить для нее благородный титул, Телкиза задалась целью помешать этому, а заодно привлечь внимание царя к Нанаи, убедить его отнять Нанаи у Набусардара, пользуясь правом властелина и первого после богов человека в государстве.
В этот день Валтасар собирался проведать томившуюся в темнице Дарию, дочь скифского князя Сириуша, по-прежнему отвергавшую его. Потеряв терпение, он пригрозил ей смертью. Но, оставаясь наедине, тосковал по ней и, измученный каждодневными заботами, вновь искал утешения в ее обществе. Что поделать — царь, владыка обширных земель, — Валтасар оставался человеком со всеми присущими ему слабостями, переживаниями и тревогой. Особенно мучительны были для него ночи, он ни на секунду не мог сомкнуть глаз. Его поили отварами из всевозможных трав, прикладывали ко лбу янтарь, чтобы рассеять тягостные думы. Было решено даже пригласить лекарей из Египта и Греции. Для посвященных не было тайной, что в иные ночи, когда у его ложа бодрствовала скифка, царь спал глубоким сном. Но Валтасар хотел ее любви. И чем дольше упорствовала она, тем настойчивее домогался ее царь. Болезненное упрямство было свойственно его натуре, равно как крайняя неуравновешенность и вспыльчивость. Во время очередной вспышки он велел заточить Дарию в темницу. Но когда в бессонные ночи его все более изводил давний страх за свою жизнь — Валтасар опасался, что его убьют во сне, — он приказал отпереть двери темницы. Однако Дарья не пожелала её покинуть, а Валтасару не хотелось прибегать к насилию; в данном случае оно было бессмысленно. И он отправился к ней собственной персоной, чтобы самолично посулить прощение и уговорить вернуться в его покои.
Телкиза на дворе подстерегала окруженного телохранителями царя, но, выслушав ее краем уха, Валтасар не придал значения ее словам.
— Я поразмыслю над этим, сейчас мне недосуг, — ответил он Телкизе.
Телкиза дрогнула, пальцы ее сжались, и крашеные зеленые ногти впились в ладони. Приложив развернутый веер к груди, склонясь перед Валтасаром в глубоком поклоне, Телкиза слала ему вслед самые страшные проклятия. Расстроенная, удалилась она из Муджалибы.
Тем временем Валтасар приказал отпереть двери темницы, где до сих пор томился пророк Даниил.
Заскрежетали ключи, стража распахнула дверь, и откуда-то из глубины донеслись звуки песни, той самой, которую напевала Дария, еще живя во дворце. Он вспомнил выражение ее серо-голубых глаз, ресницы, брови и кудри цвета темной глины. Недаром ему всегда казалось, что, когда она рядом, все вокруг благоухает воздухом и землею. А ведь человеку, даже если он царь, приятно глядеть в девичьи глаза, в небесную синь, отрадно гладить девичьи кудри, в которых ожил цвет земли.
Валтасар смешался, но тотчас решительно вошел в келью, освещенную слабым пламенем каганца.
Сидя на глиняной скамье, Дария пела. Она услышала шаги вошедшего, но не обернулась. Ей это было безразлично. Она пела, и звуки ее песни через распахнутую дверь улетали на волю.
Валтасар дал стражникам знак удалиться и притворить за собою дверь.
Оставшись с Дарией наедине, он на удивленье миролюбиво проговорил:
— К тебе пожаловал царь!
Она поднялась и приветствовала его наклоном головы.
— Надеюсь, ты не разучилась говорить? — спросил он, повышая голос.
— Ты ведь слышал, что я пою, к чему же спрашивать?
— Тогда отвечай, как подобает отвечать царю.
— Мне нечего больше сказать владыке Халдейского царства.
— Ты даже не желаешь просить о помиловании? А я затем и пришел, чтобы дать тебе возможность высказать свою просьбу.
— Вижу, государь, тебе жаль отправлять меня в царство теней, не отважился ты исполнить свою угрозу. Царю пристало быть решительным.
— Разве я не решителен? — приосанился царь, задетый ее словами. — Я могу казнить тебя, но могу и помиловать. Я знаю, сама ты не попросишь о снисхождении, вот я и пришел к тебе сам, я, царь Вавилонии. Подумай обо всем хорошенько. Ты еще можешь спасти себе жизнь, дорогую и бесценную.
Произнеся последние слова, он даже причмокнул.
— Ты пожаловал ко мне в темницу, чтобы сказать об этом? Но я повторяла и повторяю только, что уже тысячи раз ты слышал из моих уст.
— Ах, так? — Гнев и отчаянье прозвучали в его голосе.
