Меч на закате - Сатклифф Розмэри (книги серия книги читать бесплатно полностью txt) 📗
Одно долгое мгновение я молча смотрел на него.
— Из племен с берегов Ренуса, — медленно сказал я.
— Из племен с берегов Ренуса. Ай-и! Я слышал также, что великий Магнус Максимус, прадед господина, служил какое-то время со Вторым легионом и любил его и что задолго, задолго до этого сам император города Рима пожаловал этому легиону имя Августа; и никто, как мне кажется, не обвинял Второй легион в нарушении верности!
И это тоже было правдой.
И я кое-что узнал и кое-что потерял, старея, — потому что в тот вечер я чувствовал себя старым, и груз сорока и пяти зим тяжело лежал у меня на плечах, словно к нему добавилась еще пара десятков. И потому я принял свое решение, хотя пока что ничем не показал этого окружающим меня людям. Это было решение, которое оказалось благоразумным, хотя я знаю, что многие из моего собственного племени считали его сумасшествием; и когда нагрянула черная беда, то пришла она, в конечном итоге, не с саксонских берегов, не от людей, с которыми я заключил сделку в тот день.
— Мне думается, что то, что ты говоришь, — истинно и в чем-то мудро, — сказал я наконец. — Да будет так, давай поподробнее рассмотрим этот вопрос о сделке между твоим и моим народом.
После этого было много обсуждений, много споров, в течение которых писцы ждали, пока им можно будет записать договор, а за дверью тем временем вспыхнул и погас между деревьями золотистый закат, и свет от горящих ясеневых поленьев начал врезаться в сгущающиеся тени. А потом наконец дискуссия была закончена, и я встал, чтобы изложить окончательные условия, пока писцы скрипели перьями по своим пергаментам — тихий, торопливый, похожий на шуршание насекомого, звук. Я говорил о границах и территории племен, о землевладении, в ярдах площади на одного человека, о правах на леса и воды, на пастбища и на охоту с копьем, а также о военной помощи, которую они должны были оказывать взамен. («Берега от Портус Адурни до Метариса мы будем охранять от всех вторжений, — сказал, посовещавшись со своими соплеменниками, престарелый воин, говоривший за всех, — но ты не должен требовать от нас, чтобы мы подняли свои копья в любой другой вашей войне в любой другой части Британии». И я согласился, потому что это показалось мне достаточно честным.) И все то время, что я говорил, что-то стенало у меня в голове, глупо изумляясь мне самому и тем словам, которые я отмерял подобно человеку, выдающему стрелы из корзины. Норфолк и Саутфолк, восточные англы, и Саутсэкс, и королевство кантиев, я разобрался с ними всеми по очереди — насколько это можно было сделать, прежде чем согласованные границы будут вычерчены во всех подробностях.
Напоследок я снова повернулся к рыжеволосому человеку со шрамом на горле. И когда он, встретив мой взгляд, выпрямился и шагнул между двумя другими к очагу, это выглядело так, словно он все это время ждал меня, а я ждал его.
— Сердик, сын Вортигерна, между тобой и мной не может быть никаких сделок.
Он стоял глядя на меня и слегка усмехаясь, так что белый клык лишь чуть приподнимал его губу с одной стороны. И был, даже еще больше, чем при нашей первой встрече, похож на какое-то свирепое, красивое и опасное животное.
— Значит, смерть, милорд Артос?
— Я не убиваю в кругу совета, — сказал я, и саксы слабо, зловеще зашевелились, а кое-кто из моих людей бросил на них многозначительный взгляд, потому что все знали старую гнусную историю о том, как Хенгест устроил в совете пир в честь Лиса Вортигерна и приказал, чтобы каждый из саксонских воинов в кругу пирующих убил бритта, сидящего от него по левую руку; и как Вортигерн купил свою жизнь за половину Британского королевства, которое не принадлежало ему, чтобы он мог им расплатиться Сердик тоже знал ее. Его ноздри раздулись и задрожали, как у жеребца, а рука дернулась к тому месту, где должна была быть рукоять меча, — но все оружие было сложено снаружи, потому что никто не приходит на совет вооруженным, если только, подобно Хенгестовым саксам, не прячет свой кинжал в рукаве. Его рука вспомнила об этом и упала снова.
— Что же тогда милорд Медведь предлагает мне? — часто дыша, спросил он.
— Девять дней, чтобы убраться из Британии.
Я увидел, как в его глазах промелькнуло удивление, и его рыжие брови сдвинулись к переносице. Мне кажется, он был готов к смерти, но не подумал об этой другой возможности.
— Я поеду один? И в качестве кого? Должен ли я поблагодарить наиблагороднейшего цезаря за позволение взять с собой мой меч? Если нет, то я найду способ добыть себе другой, прежде чем вернусь.
— Возьми свой меч. Возьми свои боевые ладьи и всех людей из твоего отряда, кто согласится последовать за тобой, — сказал я. — Ты волен идти в любое море, по которому сможет проплыть твой киль, и к любому берегу, который тебе откроется.
Но только ты должен покинуть эти берега через девять дней.
— Ха! Ты предлагаешь мне странно приятные перспективы, — с тягучим, полунасмешливым удивлением отозвался живущий в нем искатель приключений; а потом у него вырвался внезапный рык ярости, как у сжавшегося для прыжка зверя:
— Скажи, чем я отличаюсь от всех остальных, что моя судьба должна быть не такой, как у них? Что я должен буду бродить в волчьей шкуре безземельным изгнанником, в то время как они будут владеть территориями, которые мой дед Хенгест захватил силой своего оружия?
Оиск из страны кантиев поднял взгляд от огня и сердито вмешался в наш разговор.
— Хенгест был и моим дедом, если вы помните!
Но ни я, ни Сердик не обратили на него внимания.
— Я скажу тебе почему: по той несправедливой, но вполне достаточной причине, что ты — сын своего отца, что кровь рода твоего отца течет в твоих жилах.
— Королевская кровь Британии! — сказал он.
— Я назвал бы ее скорее кровью одного из принцев Поуиса, который, женившись на дочери Верховного короля, бросил ее и в свой черед предъявил через нее свои права на престол. Тебе не повезло в том, что в Британии все еще есть люди, которые поддерживают притязания твоего отца, так что ты представляешь для страны опасность, Сердик, сын Вортигерна, поскольку твое сердце благоволит к твоим саксонским сородичам. Поэтому отведи свои ладьи дальше вдоль берега, и собери своих товарищей по оружию, и выкрои для себя королевство, если сможешь, где-нибудь в другом месте.
Одно долгое мгновение он смотрел на меня в молчании, полуприкрыв веками глаза, в которых мерцала холодная дерзость.
— В первый раз, когда мы встретились, ты отпустил меня.
Ты сказал мне, что я свободен и что я должен вернуться, когда стану мужчиной, и ты убьешь меня, если сможешь, а если смогу я, то я убью тебя, — мгновенная улыбка, в которой не было ничего веселого, приоткрыла на миг эти крепкие белые клычки, и его рука потянулась к шраму на горле. — Между нами еще не все кончено, милорд Артос, Медведь Британский.
Он хотел было тут же развернуться и шагнуть за дверь, но я удержал его.
— Может быть, между нами еще не все кончено, как ты сказал. Но с концом придется подождать до другого дня. Женщины уже хлопочут у кухонных костров, и скоро мы все сядем за ужин.
Останься же, и поешь, и выпей, и согрейся у костра вместе с остальными.
— Если я должен покинуть отцовские берега через девять дней, то мое время будет занято более срочными делами.
— Однако всем нужно есть. Я дам тебе полдня отсрочки, чтобы ты мог найти время поужинать с нами сегодня.
Улыбка, все еще играющая в уголке его рта, стала язвительной.
— Ты, что, боишься, что я подожгу эту несколько прохудившуюся крышу над вашими головами, если ты выпустишь меня из виду?
— Думаю, не больше, чем ты боишься моей засады по дороге к побережью.
И внезапно, пока мы продолжали смотреть друг другу в глаза, его улыбка, которая до сих пор была замкнутой и неприятной, открыто вспыхнула на его лице, неудержимая и странно радостная, и он быстро проговорил на британском языке:
— Да будет так, о мой брат и мой враг; мы двое, оба королевской крови, будем пить сегодня среди этих пиратских королей, пока звезды не покатятся с неба!
