Дневник Жеребцовой Полины - Жеребцова Полина Викторовна (бесплатные версии книг TXT) 📗
Если обстрел — укрыться негде.
- Быстро! Домой! — скомандовала мама и потащила меня изо всех сил. У садика из красного кирпича мы нашли пакет с пальто. Когда шли через двор, в окне второго этажа увидели знакомую бабушку. Она помахала нам рукой. Часть стены и крыши в этом доме исчезли.
С третьего и с четвертого этажей валил густой черный дым. Мужчину и высокого парня в джинсах мы не встретили. Тот, что выл, лежал у скамьи. Он был не... целый, осталась только его верхняя часть. Под ним огромным пятном темнела кровь. Мы побоялись и не подошли.
Частный сектор смело. Даже кирпичей не осталось! Щебень по земле. И отпечатки на том месте, где стояли заборы.
Огромные ямы! Исчезли дома и сады. Целая улица стала пеплом.
А тут мы смотрим, идут с «Березки» седой дед Николай и Хавин папа, наши соседи. Оказывается, они так напугались авианалета, что лежали все это время, закопавшись в снег, и не шевелились. Они тоже ходили искать, где купить хлеба.
Дома у наших дверей нас ждала старая бабка Стася. Она стучала к нам. Ей, естественно, не открывали. Из-под нашей двери шел дым! Мы вошли. Одновременно горели: окно, штора, ножки полированного стола и пол. Пришлось выливать всю воду. Носить растаявший снег и грязь в комнату.
- Хорошо — все отсырело! Слабый огонь, — радовались мы.
Управившись со своими делами, обнаружили, что у нас поменялись соседи. Родственники Тамары с четвертого этажа уехали. Заселились, как обещала тетя Марьям, люди из дома напротив: бабушка Нина — 73 года, три ее внука, и молодая светловолосая женщина Варя, ее дочь.
Я и мама повеселели.
Это же та семья, с которой мы переживали первую войну!
Ссорились. Мирились. Дружили. Помогали друг другу. Они жили у нас, как беженцы.
Плохо открывается наша входная дверь.
Перекос пола в подъезде и в нашем коридоре! Значит, сильно трухнуло дом.
Как раз сейчас молодые мужчины со второго этажа помогают нам, стесывают полы.
Кошки наши натерпелись страху не хуже нас. Это я увидела потому, как они нам обрадовались.
На улице снег.
20:45
Опять бьют «Градом».
Если я не погибну, Дневник, встретимся утром!
Полина.
13 ноября 1999
20:40
Не пойму, как мы будем жить дальше?! Хлеб подорожал! Вначале до 6 р. А сейчас многие торговцы просят за булку 10 и 15 р.!
Мука у нас старая, с привкусом гнили. Ее мало, на одну неделю.
Пришел Аладдин! Мы с ним говорили о том, как прожили предыдущий день.
Я читала. Сегодня он меньше меня ругал. Но я, как назло, (!) стеснялась и заикалась.
Не могла спокойно заниматься. Постоянно отвлекалась, когда он сидел рядом. Мне хотелось не читать, а дышать его дыханием. Не слушать, что он говорит, а просто — слышать его голос. Колдовство! А он посчитал, что я невнимательная. Обиделся и ушел домой.
P.S:
Опять стреляют. Когда же это кончится?
Я трушу.
Какой позор!
Полина.
14 ноября 1999
11: 45
Пришел Аладдин. Не один, с другом. Друга зовут Артур. Пили остатки кофе. Я чувствую — я не из своего времени. «Старший брат», кстати, показал мне фотографию девушки Лолиты, из Микрорайона. Красивое лицо. Длинные черные волосы. Сказал, что она его любит, но родители увозят ее из города. По чертам лица Лолита красивей, лучше, чем я!
Но на снимке у нее сильно подведены глаза. А я не пользуюсь косметикой.
На фигуру лучше я, несмотря на то, что моложе. Аладдин сказал, что эта девушка старше него. На снимке Лолита выглядела ухоженной, знающей себе цену. Я не обиделась за рассказ Аладдина о подруге. Не расстроилась. Доверие — это здорово!
Мое самолюбие не страдало. Я была коварна! Знала: мне есть, что рассказать и что показать Аладдину в ответ! Сосед Мансур тоже подарил мне свою фотографию. Подписал, что он это «он», и слова: «На память, с пожеланием удачи!»
«Старший брат» сильно приревновал к снимку соседа! Он даже не прятал свое раздражение!
Так я выяснила: Аладдин не умеет скрывать чувств. Если обманет — сразу будет понятно!
Сегодня он принес кофе и баночку сгущенных сливок.
Мама сделала лепешку — пирог с вареньем. Мы наслаждались редкой, по военным
временам, вкуснятиной! Нам от Лолиты они принесли пачку печенья — подарок.
Ребята грустно сообщили, что их знакомая уезжает. Ее семья попытается вывезти в Ингушетию имущество. Надо помочь при погрузке вещей. С этим Аладдин и Артур откланялись. Главное — он жив! И я — жива! Вдруг мы доживем до следующего дня?
Тогда увидимся. Утром, после зарядки и завтрака, я успела записать стихи о Колдунье из кинофильма:
Твои глаза, как два тумана.
Как два прыжка из темноты,
Каким путем, каким обманом
В ХХ век пробралась ты?
Я других взглядов, понятий, чем люди, окружающие меня. Потому тяжело. Я здесь случайно. По ошибке. Путаюсь. Не понимаю людей. Они — меня.
Я многое знаю наперед.
Вечер
Мы с мамой полдня сидели в квартире рядом, у бабушки Нины.
Я надеялась — Аладдин придет, но напрасно. Он не явился.
От скуки записала слова песни о Золушке:
Хоть поверьте, хоть проверьте,
Но вчера приснилось мне,
Будто принц ко мне примчался,
На серебряном коне!
Вечером открыла старый дневник. Почитала. Вспомнила многое. Свои школьные дни.
Если б можно было с кем-то поговорить откровенно! Поделиться мыслями и чувствами. Трудно одной.
Я рассуждаю почти как книжный герой Король Матиуш в книге моего любимого Януша Корчака. Наши поступки и желания — похожи. Особенно когда принц был на острове, в своем изгнании. Он ведет дневник!
