Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 2 - Дюма Александр (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
– Это неудивительно, – заметила, Андре.
– То есть как неудивительно?
– Если бы ты знал, Филипп… Герцог де Ришелье и отец ходят как в воду опущенные: они похожи на двух мертвецов. Жизнь этих людей – для меня тайна. Все утро отец бегал за своим старым другом, как он его называет; он уговорил его отправиться в Версаль, к королю; потом отец пришел ко мне и здесь его дожидался, засыпая меня непонятными вопросами. Так прошел день: никаких новостей! Тогда господин де Таверне просто рассвирепел. Герцог его обманывает, – говорит он, – герцог предает его. Кого герцог предает? Я тебя спрашиваю, потому что сама я ничего не знаю и, признаться, знать не хочу. Господин де Таверне живет, таким образом, как грешник в чистилище, каждую минуту ожидая чего-то, чего не несут, или ждет кого-то, кто не приходит и не приходит.
– А король, Андре? Что король? – Король?
– Да, ведь он так хорошо к нам относится! Андре стала пугливо озираться.
– Что такое?
– Послушай!
Король, – будем говорить тихо, – мне кажется, король очень капризен, Филипп. Как ты знаешь, его величество поначалу очень мною был заинтересован, как, впрочем, и тобой, и отцом, в общем – всем семейством. Но вдруг он охладел, да так, что я не могу понять, ни почему, ни как это произошло. И вот его величество больше не смотрит в мою сторону, даже поворачивается ко мне спиной, а вчера, когда я упала без чувств в цветнике…
– Вот видишь; Жильбер мне не солгал. Так ты упала без чувств, Андре?
– А этому ничтожному Жильберу надо было тебе об этом говорить!.. Пусть всему свету расскажет!.. Что ему за дело, упала я в обморок или нет? Я отлично понимаю, дорогой Филипп, – со смехом прибавила Андре, – что неприлично падать без чувств в королевском доме, но ведь не ради собственного удовольствия я это сделала, и не нарочно!
– Да кто тебя может осудить за это, дорогая сестра?
– Король!
– Король?
– Да. Его величество выходил из Большого Трианона через сад как раз в ту роковую минуту. Я глупейшим образом растянулась на скамейке, на руках милого де Жюсье, который изо всех сил старался мне помочь, как вдруг меня заметил король. Знаешь, Филипп, нельзя сказать, что во время обморока человек совсем ничего не чувствует и не понимает, что происходит вокруг. Когда король меня заметил, то какой бы бесчувственной я ни выглядела, мне показалось, будто я приметила нахмуренные брови, гневный взгляд, я услышала несколько неприятных слов, которые король процедил сквозь зубы. Потом его величество поспешил прочь, придя в негодование, как я полагаю, от того, что я позволила себе лишиться чувств в его саду. По правде говоря, дорогой Филипп, в этом совсем нет моей вины.
– Бедняжка! – прошептал Филипп, с чувством сжав руки девушки. – Я тоже полагаю, что ты не виновата. Что же было дальше?
– Все, дорогой мой. И Жильберу следовало бы избавить меня от своих комментариев.
– Опять ты набросилась на несчастного мальчишку!
– Ну да, защищай его! Прекрасная тема для разговора.
– Андре, смилуйся, не будь так сурова к этому юнцу! Ведь ты его оскорбляешь, третируешь, я сам был тому свидетелем!.. О Боже, Боже! Андре, что с тобой опять?
На сей раз Андре упала навзничь на диванные подушки, не проронив ни слова, и флакон не мог привести ее в чувство. Пришлось ждать, пока вспышка пройдет и кровь снова начнет нормально циркулировать.
– Решительно, ты страдаешь, сестра, – пробормотал Филипп, – да так, что способна напугать людей более отважных, чем я, когда речь заходит о твоих страданиях.
Можешь говорить все, что тебе заблагорассудится, но мне кажется, что к твоему недомоганию не следует относиться со свойственным тебе легкомыслием.
– Филипп! Ведь доктор сказал же…
– Доктор меня не убедил и никогда не убедит. И почему я до сих пор сам с ним не поговорил? Где его можно увидеть?
– Он ежедневно бывает в Трианоне.
– Да, но в котором часу? Верно, утром?
– Утром и вечером, смотря по тому, когда бывает его дежурство.
– А сейчас он дежурит?
– Да, дорогой. Ровно в семь часов вечера, а он любит точность, он поднимается на крыльцо, ведущее в покои ее высочества.
– Ну вот и хорошо, – успокаиваясь, проговорил Филипп, – я подожду в твоей комнате.
Глава 26.
НЕДОРАЗУМЕНИЕ
Продолжая непринужденный разговор, Филипп краем глаза следил за сестрой, она же изо всех сил старалась взять себя в руки, чтобы не тревожить его новыми обмороками.
Филипп много рассказывал о своих обманутых надеждах, о забывчивости короля, о непостоянстве герцога де Ришелье, но как только часы пробили семь, он поспешно вышел, нимало не заботясь о том, что Андре могла догадаться о его намерениях.
Он решительно направился к покоям королевы и остановился на таком расстоянии, чтобы его не окликнула охрана, однако довольно близко для того, чтобы никто не мог пройти не замеченным Филиппом.
Не прошло и пяти минут, как Филипп увидел описанного сестрой старого доктора Луи, важно шагавшего по садовой дорожке.
День клонился к вечеру, но несмотря на то, что ему, по всей видимости, трудно было читать, почтенный доктор перелистывал на ходу недавно опубликованный в Кельне труд о причинах и последствиях паралича желудка. Мало-помалу темнота вокруг него становилась все более непроницаемой, и доктор уже не столько читал, сколько угадывал, как вдруг чья-то тень возникла перед ним и ученый муэй вовсе перестал различать буквы.
Он поднял голову, увидал перед собой незнакомого господина и спросил:
– Что вам угодно?
– Прошу прощения, сударь, – отвечал Филипп. – Я имею честь разговаривать с доктором Луи?
– Да, сударь, – проговорил доктор, захлопнув книгу.
– В таком случае, сударь, прошу вас на два слова, – молвил Филипп.
– Сударь! Прошу меня извинить, но мой долг призывает меня к ее высочеству. В этот час я обязан к ней явиться, и я не могу заставлять себя ждать.
– Сударь… – Филипп сделал умоляющий жест, пытаясь остановить доктора. – Лицо, которому я прошу вас оказать помощь, состоит на службе у ее высочества. Эта девушка очень плоха, тогда как ее высочество совершенно здорова.
– Скажите мне прежде всего, о ком вы говорите.
– Об одном лице, которому вы были представлены самой принцессой.
– Ага! Уж не о мадмуазель ли де Таверне идет речь?
– Совершенно верно, сударь.
– Ага! – обронил доктор, с живостью подняв голову, чтобы получше разглядеть молодого человека.
– Вы должны знать, что ей очень плохо.
– Да, у нее спазмы.
– Да, сударь, постоянные обмороки. Сегодня на протяжении нескольких часов она трижды падала без чувств мне на руки.
– Молодой особе стало хуже?
– Не знаю. Но вам должно быть понятно, доктор, что когда любишь человека…
– Вы любите мадмуазель де Таверне?
– Больше жизни, доктор!
Филипп произнес эти слова с такой восторженностью, что доктор Луи неверно понял их значение.
– Ага! – молвил он. – Так это, значит, вы?.. Доктор умолк в нерешительности.
– Что вы хотите этим сказать, сударь? – спросил Филипп.
– Значит, это вы…
– Что – я, сударь?
– Любовник, черт побери! – теряя терпение, воскликнул доктор.
Филипп отпрянул, приложив руку ко лбу и смертельно побледнев.
– Берегитесь, сударь! – воскликнул он. – Вы оскорбляете мою сестру!
– Вашу сестру? Так мадмуазель Андре де Таверне – ваша сестра?
– Да, сударь, и мне кажется, что я не сказал ничего такого, что могло бы вызвать недоразумение.
– Прошу прощения, сударь, однако вечерний час, таинственность, с которой вы ко мне обратились… Я подумал.., я предположил, что интерес, более нежный, чем просто братский…
– Сударь! Ни любовник, ни муж не смогут любить мою сестру сильнее, чем я.
– Ну и отлично! В таком случае, я понимаю, почему мое предположение вас задело, и приношу вам свои извинения.
Доктор двинулся дальше.
– Доктор! – продолжал настаивать Филипп. – Умоляю вас не покидать меня, не успокоив относительно состояния моей сестры!
