Спартак - Джованьоли Рафаэлло (Рафаэло) (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Гром рукоплесканий раздался в ответ на слова Спартака. Возможно, если бы тотчас же перешли к голосованию, его предложение было бы принято большинством. Но многочисленные блестящие победы, которые гладиаторы на протяжении двух лет одерживали над римлянами, главным образом благодаря Спартаку, внушили им дерзкую самонадеянность: многие из них, хотя и были в глубине души приверженцами фракийца, противились железной дисциплине, которую он ввел в войсках, — дисциплина не допускала мародерства и хищений. Возникло недовольство и ропот, вначале у отдельных лиц, втайне, но мало-помалу, словно зараза, оно распространилось, проникло в массы легионов и Эвтибиде уже казалось, что для нее пробил час мести и торжества: теперь можно будет извлечь пользу из этого недовольства, свившего себе гнездо в стольких душах, и поднять легионы против Спартака. Мы видели, как для этой цели она искусно подчинила себе Эномая, которого восставшие могли бы признать достойным преемником Спартака, по крайней мере по храбрости и мужеству. Но благодаря своей беспредельной энергии Крикс удержал легионы галлов, они не последовали за германцами, и поэтому планы гречанки рухнули.
Пример германцев, разбитых наголову, отнюдь не подействовал на других отрезвляюще, у многих он только разжег желание идти на Рим: одним хотелось отомстить за уничтоженные легионы, другие мечтали о грабежах, которые принесут им богатую добычу, и наконец, многие думали, что, одобряя тот план, за который ратовал и погиб со своими германцами любимый всеми Эномай, они выражают ему свою любовь совершают что-то приятное его душе и достойное его памяти.
Из всех этих бурливших в легионах страстей и мимолетных настроений Гай Канниций сумел извлечь выгоду. До того как продаться в гладиаторы, он шатался по Форуму, заводя всевозможные знакомства, был краснобаем и умел говорить убедительно. Теперь он выступил с речью после Спартака, и, чтобы отвести от себя подозрения в недоброжелательном отношении к фракийцу, что снизило бы действие его слов, он сначала воздал хвалу его предусмотрительности и мужеству, затем яркими красками живописал печальное положение римлян, невозможность для них в данную минуту оказать должное сопротивление грозному войску гладиаторов, состоявшему из семидесяти тысяч доблестных меченосцев; он призывал легионы не терять счастливого случая, который, может быть, никогда больше не представится, и овладеть Римом; в заключение он предложил завтра же двинуть к Тибру всю армию угнетенных.
— На Рим! На Рим!.. — раздался, словно раскаты грома, рев пятидесяти тысяч голосов, когда Канниций закончил свою речь.
— На Рим! На Рим!
Голосование дало следующие результаты: семь легионов единогласно поддержали предложение Канниция, остальные шесть отклонили его незначительным большинством, и только кавалерия почти единогласно высказалась за предложение Спартака: следовательно, свыше пятидесяти тысяч гладиаторов выразили желание идти на Рим, а за предложение фракийца голосовало менее двадцати тысяч.
Легко понять, как был опечален Спартак непредвиденным исходом голосования, которое разрушало все его планы и, вместо того чтобы приблизить, отдаляло Цель восстания — сокрушить тираническую власть Рима.
Долгое время он стоял мрачный, подавленный, безмолвный, наконец поднял голову и обратил побледневшее лицо к Криксу, Гранику и Арториксу, молча стоявшим возле него и потрясенным не менее своего вождя:
— О, клянусь богами Олимпа, — с горькой усмешкой произнес он, — немного же я завоевал сторонников среди гладиаторов после стольких трудов, опасностей, забот и испытаний, перенесенных мною ради них!.. Правду сказать, если бы меня не удерживало чувство долга и голос совести, мне следовало бы сейчас пожалеть, что я отказался от предложений консула Марка Теренция Варрона Лукулла! Так, хорошо… Отлично! Клянусь Геркулесом!
Он снова задумался, потом, встрепенувшись, обвел глазами легионы, в молчании ожидавшие исхода совещания, и громко произнес:
— Пусть так, я подчиняюсь вашему решению: вы пойдете на Рим, но под руководством другого. Я отказываюсь от звания вашего верховного вождя, отказываюсь от чести, оказанной вами мне: изберите себе другого, более достойного.
— Нет… во имя богов! — крикнул самнит Ливии Грандений, начальник двенадцатого легиона. — Ты всегда будешь нашим верховным вождем, ведь среди нас нет никого равного тебе.
— Утвердим еще раз Спартака нашим верховным вождем! — крикнул Борторикс что было мочи.
— Спартак — наш верховный вождь! Спартак — верховный вождь! — кричали вокруг семьдесят тысяч гладиаторов, потрясая в воздухе щитами.
Когда возгласы наконец утихли, Спартак крикнул во всю силу своего голоса:
— Нет… никогда!.. Я против похода на Рим и не поведу вас туда!.. Изберите того, кто уверен в победе.
— Ты вождь!.. Ты вождь… Спартак!.. Ты вождь! — повторяли тридцать — сорок тысяч голосов.
Чтобы прекратить шум, Крикс подал знак, что хочет говорить. Настала тишина, и он сказал:
— Пусть нас будет сто тысяч гладиаторов с оружием в руках… пусть нас будет только сто… но лишь один должен быть нашим вождем… Победитель под Аквином, под Фунди, Камерином, Нурсией и Мутиной, только он может и должен быть нашим вождем!.. Да здравствует император Спартак!
По всей долине Панара, на краю которой собрались гладиаторы, разнесся оглушительный крик:
— Да здравствует Спартак, император!
Возмущенный фракиец отказывался, протестовал, не желал принимать предлагаемого звания, делал все возможное, чтобы избавиться от настойчивых просьб друзей, но его уговаривали, понуждали, осаждали все начальники легионов, и в первую очередь Арвиний, Орцил и Гай Канниций, все шестьдесят пять военных трибунов, центурионы и деканы, которых манипулы и отряды послали к нему, чтобы они настаивали и просили его оставить за собой верховное командование гладиаторскими легионами. Наконец Спартак, растроганный этим бурным проявлением любви и уважения к нему со стороны товарищей, хотя и не согласных с ним и воспротивившихся его планам, сказал:
— Вы этого хотите?.. Пусть будет по-вашему. Я принимаю командование, так как понимаю, что избрание кого-либо другого неизбежно повело бы к внутренним раздорам; я согласен бороться бок о бок с вами и умереть, возглавляя вас.
И в то время как его благодарили, целовали его одежду и руки, восхваляли мужество и заслуги, он добавил с грустной улыбкой:
— Я не обещаю, что приведу вас к победе, в этой необдуманной войне я не очень-то надеюсь на победу. Но, как бы то ни было, пойдем на Рим. Завтра выступим в направлении Бононии.
Спартак был принужден взяться за дело, которое считал неосуществимым. На следующий день гладиаторы оставили лагерь и двинулись через Бононию к Аримину.
Однако в рядах войска гладиаторов все чаще стали проявляться неповиновение и нарушение дисциплины. Грозное войско, одержавшее под руководством прозорливого полководца Спартака столько побед над армиями первого народа мира, начало разлагаться и ослабевать, поддавшись страсти к грабежам.
Как ни старался Спартак воспрепятствовать этому, ничто не помогало: то один, то другой легион, а иногда даже несколько нападали на города сеннонов, через страну которых они шли, и грабили их. Вред был двоякий: необузданная страсть к грабежам лишила легионы гладиаторов заслуженной славы хорошо организованного войска, на них смотрели теперь как на банду разбойников, они возбуждали ненависть и проклятия обиженного ими населения, а постоянные остановки замедляли быстроту переходов, которая до тех пор была главным залогом побед Спартака.
Как сильно огорчал Спартака этот упадок дисциплины, легче себе представить, чем рассказать. Сначала он сердился и осыпал бранью тринадцатый легион, которым командовал Гай Канниций, потому что они первые подали пример грабежа; он кричал на них, проклинал их; ему правда удалось немного утихомирить их, но не уничтожить зло в корне; через два дня, когда Спартак шел в Фавенцию, пятый и шестой легионы, двигавшиеся в хвосте колонны, вошли в Форум Корнелия и разграбили его; Спартаку и Криксу с тремя легионами фракийцев пришлось вернуться назад, чтобы призвать грабителей к порядку. А в то время как он исполнял эту печальную обязанность, одиннадцатый легион (африканский) выступил из лагеря под Фавенцией, ворвался в Бертинор, небольшой городок сеннонов, и разграбил его. Спартаку пришлось пойти и туда и там учинить расправу над распущенными солдатами.
