Бальзам Авиценны - Веденеев Василий Владимирович (книги онлайн читать бесплатно txt) 📗
Он рассказал о встрече с караваном, с которым шли слепой шейх и его сын, о стычке в развалинах древней крепости, о жестоком предводителе вольных всадников Мирте, о погоне за похитителем его документов и подарка слепца, продолжавшейся в пустыне, горах Афганистана, в Индии и Аравии. Упомянул и о коварных исмаилитах.
Присутствовавшие слушали его, затаив дыхание. Маркиз сурово хмурил густые брови, отец Франциск беззвучно шевелил губами, перебирая четки, а Лючия казалась смертельно бледной, словно вся кровь отлила от ее прекрасного лица с огромными зеленовато-карими глазами. Лакеи, стоявшие за спинкой кресла Федора Андреевича, замерли.
— Шейх одного из племен бедуинов познакомил меня с капитаном тендера, — заканчивая свое повествование, сказал Кутергин. — На его корабле я прибыл в Геную и своими глазами видел, как с французского торгового судна «Благословение» сошел Мирт, одетый в европейское платье. С ним были какой-то незнакомец и закутанный в широкий черный плащ человек. Я решил, что это слепой шейх, и нанял извозчика, чтобы следовать за их каретой, но на меня напали бандиты. Спасаясь от них, я случайно встретился с Лючией. Остальное вам известно.
Он поглядел на девушку. В ее глазах стояли слезы, грудь бурно вздымалась. Наверное, ее сильно взволновал рассказ, и капитан подумал: может ли он рассчитывать с ее стороны на нечто большее, чем просто долг вежливой благодарности за помощь в трудную минуту?
Синьор Лоренцо, заметив состояние племянницы, накрыл ее руку своей широкой ладонью, как бы призывая не выдавать своих чувств.
— Капитан! Вы можете назвать имена слепого шейха и его сына? — тихо спросил он и впился взглядом в лицо русского, напряженно ожидая ответа.
— Мансур-Халим и Али-Реза.
— Они оба живы? — осторожно уточнил Лоренцо.
— С Али-Резой мы вместе бежали от Мирта и расстались в городе храмов, — ответил Кутергин. — Что же касается его отца, я не сомневаюсь: в Генуе именно его высадили с «Благословения».
Лючия тихо застонала, как от сердечной боли, внезапно пронзившей грудь. Отец Франциск перестал молиться и побелевшими пальцами вцепился в край столешницы, повернув к гостю покрытое бисеринками пота лицо. Голос его прерывался от волнения:
— Чем вы можете это подтвердить?
Капитан молча расстегнул рубашку на груди и снял с шеи шнурок с подаренной Али-Резой табличкой. Положил ее на скатерть и подвинул странный амулет к маркизу:
— Только этим! Все мои бумаги у Мирта, а талисман подарил мне при расставании Али-Реза.
Священник быстро схватил амулет и передал маркизу. Едва взглянув на табличку, Лючия охнула и потеряла сознание. Федор Андреевич вскочил, но Лоренцо уже успел подхватить племянницу и не дал ей упасть со стула. Отец Франциск принес хрустальный стакан с водой и брызнул из него в лицо девушки. Она открыла глаза и попыталась улыбнуться:
— Простите, кажется, я…
— Ничего, дитя мое. — Лорспао легко подхватил ее на руки. — Просто дают себя знать пережитые нами волнения. Нужно отдохнуть!
Последние слова он произнес тоном приказа. Священник уже позвонил в колокольчик, вбежали слуги и служанки, засуетились и унесли Лючию из столовой. Маркиз вышел вместе с ними, но вскоре вернулся.
— Это принадлежит вам, синьор капитан — Он вернул Кутергину амулет. — Но… ваша история настолько фантастична, что в нее трудно поверить.
— Ничего не поделаешь. — Федор Андреевич вздохнул. — Чем еще я могу доказать, что никак не связан с похитителями Лючии?
— Может быть, напишете вашему посланнику в Ватикане? — Маркиз испытующе поглядел в глаза гостя. — Сейчас в Риме мой сын, и я обещаю доставить письмо и ответ с головокружительной скоростью.
— Хорошо. Признаться, я сам так думал. Наверное, стоит написать и в Турин?
— Там обычная столичная неразбериха, — поморщился отец Франциск. Он положил перед капитаном лист плотной бумаги, подал перо и чернильницу.
Кутергин быстро поставил в верхнем правом углу дату и четким почерком написал коротенькое письмо, прося совета, куда обратиться, коли волею судеб его, русского офицера, занесло с одного края света на другой.
— Мы сегодня же отправим ваше послание, — заверил маркиз, разглядывая незнакомые буквы.
Федор Андреевич понял: перед тем как отправить письмо, его непременно покажут специалисту, разбирающемуся в славянских языках. Что же, маркиз имеет полное право на недоверие.
— Как себя чувствует Лючия? — поинтересовался капитан, когда на стол подали первую перемену блюд.
— Она переволновалась, — отпив из бокала, сдержанно ответил Лоренцо. — Шейх Мансур-Халим наш близкий знакомый.
Федор Андреевич застыл с открытым ртом: вот это новость! Но каким образом итальянский аристократ связан с мусульманским ученым? Нет, положительно от всего этого голова пойдет кругом.
— Вы не ослышались. — Исподтишка наблюдавший за капитаном хозяин дома едва заметно улыбнулся. — Шейх близкий нам человек. Мне хотелось бы помочь ему. Мансур-Халима нужно спасать! Эти люди очень опасны.
— О да. — согласился Кутергин, вспомнив жгучее солнце пустыни и недавнее путешествие из мертвецкой на волю по вентиляционной трубе. — Они устроили за мной настоящую охоту. На свою беду я повстречал знакомого художника из Санкт-Петербурга, некоего Раздольского, он отнял у меня драгоценное время и…
— Он в Генуе? — живо заинтересовался маркиз. — Раздольский? Говорят, многие ваши художники приезжают учиться в Италию… Кстати, не желаете после ужина совершить небольшую прогулку?
— С удовольствием, — не стал отказываться капитан.
Его так и подмывало расспросить, откуда шейх известен итальянцу, но тут отец Франциск завел рассказ о каких-то путаных церковных делах и стал просить синьора Лоренцо оказать помощь в их разрешении. Прерывать священника Кутергину показалось неудобным, и он решил отложить этот разговор до более удобного случая. К тому же у него создалось впечатление, что падре специально не дал ему развить тему о знакомстве маркиза и магометанина. Ладно, хозяевам виднее.
Лючия к столу не вышла и, пользуясь отсутствием дам, — как понял капитан из разговоров за ужином, маркиз овдовел несколько лет назад, — мужчины выкурили по сигаре. Потом синьор Лоренцо пригласил гостя спуститься во двор. Там стояла карета, запряженная четверкой великолепных лошадей, а подле нее гарцевали десятка полтора верховых с ружьями. Все это напоминало выезд на охоту, если бы не отсутствие собак.
