Яик – светлая река - Есенжанов Хамза (лучшие книги без регистрации TXT) 📗

– Собственными глазами, возле Шидерты… – начал было Нурым, но Фазыл поспешно перебил:

– Держи язык за зубами! Не вздумай болтать: «Видел, слышал». Арун-тюре объявил, что он красный болшабай [107], бежавший с окопных работ, что он из числа изменников-кердеринцев, посланный для разложения ханского войска. Ты знаешь, кто такие изменники-кердеринцы?

– О Фазеке, ведь Кердери – большой род. Откуда мне знать? – ответил Нурым и продолжал изумленно: – Ай да Маке! Вот джигит!

– Кердеринцев много, но изменник-кердеринец, который на стороне красных, то есть на стороне Айтиева и Бахитжана Каратаева…

Нурым вскинул брови.

– Айтиев все лето был у нас. Точнее говоря, весной, около двух месяцев. Почему его называют изменником? Он любил простой народ. Истинный учитель, наставник нашего Хакима. Мой отец очень уважает его. Если Мамбет вместе с Айтиевым, то он нашел себе умного товарища, – горячо проговорил Нурым.

– Ну, это как сказать, – ответил Фазыл неопределенно, но последние слова Нурыма, видать, пришлись хозяину по душе, он погладил голый подбородок, потом чуть закрутил кончики редких рыжеватых усов, помедлил и продолжал рассказывать о Мамбете: – Что скажешь о таком джигите? Телом вон какой: крепкий, сбитый, как пень. Лицо тяжелое, изрытое оспой. Кулачищами может кол забивать. Там, где шагнет, все живое в сторону шарахается. Медведь, да и только! Верно?! А нрав? Однажды женщины аула, пожилые, молодые – все, собрались и решили поколотить Мамбета. «Давайте набросимся сообща на этого чертяку, снимем штаны из шкурок и наденем на его непутевую голову. А то совсем, дьявол, распоясался: где схватит – там синяк, начнешь отбиваться – свалит тебя и платье на голову натянет, хоть задохнись, припрячешь еду – нет, найдет да и тут же слопает. Давайте проучим его хорошенько!» Собрались они в одном доме, пятнадцать женщин, и пригласили Мамбета к чаю. Кое-кто из них даже веревку, рассказывают, приготовил, чтобы связать Мамбету ноги. Пришел Мамбет, уселся, уплетает за обе щеки лепешку с маслом, попивает чай, но тут одна из женщин, крепкая и острая на язык, пнула его в бок и говорит: «Да подвинься ты, чучело. Ишь раскорячился, сколько места занял». И тут все женщины, сидевшие наготове, разом навалились на Мамбета.

«Эй, посуду разобьете, сороки! Будь вас хоть тридцать, мне вы ничего не сделаете. Не троньте лучше, а то хуже будет», – предупредил их Мамбет.

Минуты через две-три встревоженный аул прибежал к дому, откуда доносился неистовый женский визг. Оказывается, Мамбет свалил в одну кучу, словно тюки, пятнадцать женщин и уселся верхом на них. Те, что попали вниз, уже задыхались, а которые наверху визжали что есть мочи. Стоило им чуть пошевельнуться, как Мамбет предупреждал: «Спокойно!» – и щипал за бедра то одну, то другую.

Нурым смеялся до колик в животе.

– А помните, как Мамбет угнал сивую кобылицу Курлена, а потом поднял шум на две волости? – сквозь смех спросил Нурым. – Ловко он свалил пятнадцать женщин! Да еще верхом уселся. За копну сена их принял, что ли? Ай да Маке! Ну и Маке!

– Если пересказывать проделки Мамбета, можно весь вечер говорить – и не перескажешь. А как он бежал с окопной работы! Целая история. Сказка! В скольких переплетах перебывал, чего только не вытворял, пока из далекой России не дошел до Яика! История с сивой кобылицей случилась уже после того, как он перешел Яик.

– Да… – приготовился слушать Нурым, но хозяин раздумал продолжать:

– После расскажу. Когда с работы приду. Сейчас и я спешу, и тебе нужно отдохнуть. Поужинай и ложись спать.

Нурым был вынужден согласиться.

– Жаль, что спешите, я бы с удовольствием послушал про Мамбета. Вы что – ночью работаете?

– И ночью и днем. С тех пор, как образовали войско, работаем в две смены. Сегодня мой черед идти в ночную смену.

Фазыл торопливо допил чай и отправился на бойню. Нурым, оставшись один, задумался о своей судьбе. Ему смутно казалось, что и Мамбет, и его настойчивое «поезжай со мной!» звали его, Нурыма, к чему-то неясному, неизведанному.

И до ужина, и после встреча с Мамбетом не выходила из головы.

Нурым спал крепко. Дорога в шестьдесят верст утомила его. Волнения последних дней, частые тревоги напрягли нервы, словно струны домбры, – теперь все это осталось позади, и он спал спокойно, безмятежно.

– Дрыхнешь до самого обеда, а я, ей-богу, еле-еле спас твоего коня. Еще хорошо, что знакомый попался, – донесся голос Фазыла, но слова не дошли до сознания Нурыма, и он повернулся на другой бок.

Голос продолжал:

– А конь у тебя приметный: круп широченный и бугрится, как опрокинутый котел! А грудь-то, грудь необъятная! Навострил камышиные уши! Морда длинная, сухая, выхоленный, выхоженный, конь-огонь! Не раз, наверно, приходил первым на состязаниях твой белоногий мухортый! Красавец! Глаз не оторвешь…

«Фазыл говорит… Куда это я попал?..» Даже открыв глаза, Нурым не сразу сообразил, где очутился. Лишь когда Фазыл подошел в третий раз, он наконец опомнился.

– Нурым, женге твоя уже чай приготовила. Выспался?

– А мне казалось, что вы приснились, Фазеке. Вы говорили про моего коня? Он что, отвязался, убежал?

– Чуть-чуть не убежал. Если бы не я…

– Да, есть у него такая привычка. Домой небось подался?

– Хорошо, если домой. А как попал бы в лапы солдат, тогда вернуть его труднее вдовьей тяжбы.

– А что, солдаты облюбовали?

– У них разговор короткий: «Возьмем для казны» – и точка. Есть такой закон – без разговора забирать хороших коней. А кто из начальства не пожелает оседлать белоногого мухортого скакуна!

– Что за порядки?! В аулах солдатня за коней людей избивает, в городе забирают коней в казну! – возмутился Нурым, быстро одеваясь.

– Все из-за вчерашнего смутьяна…

– Чего они так взъелись на Мамбета?!

– О, ты еще не все знаешь. То, что я рассказал вчера, пустяки… – загадочно сказал Фазыл, усаживаясь на корточки.

– Еще что-то натворил?

– Ночью пришел в казарму и увел своих товарищей. Страшный тарарам поднял! «Не подчиняйтесь белым казакам! Свяжите Кириллова и гоните его в Уральск! Он хочет натравить нас против красных! Не поддавайтесь обману! Бейте белых офицеров!» – вот так кричал. А потом вдобавок увел несколько лучших коней вместе с белым аргамаком Кириллова…

– Да ну?

– Ой, страх один! Всю ночь рыскали сыщики по городу. Офицерье сбилось с ног. Но Мамбета и след простыл. Куда исчез – неизвестно…

Нурым не спускал изумленных глаз с Фазыла.

– Не найдут, – помолчав, сказал Фазыл. – Не так-то просто поймать Мамбета. Может быть, он уже там, где должен быть.

– А где он должен быть?

Фазыл внимательно посмотрел в глаза Нурыма.

– У кердеринцев, – сказал он шепотом.

– А что шептать-то, Фазеке. Говорил же он, что нашел себе верных друзей.

– Видать, и ты примкнешь к Мамбету, – решил вдруг хозяин дома.

– Кто знает… Значит, Мамбет подался к кердеринцам?

– К кердеринцам еще многие подадутся.

Нурым задумался. «И почему я не ушел с Хакимом?! Были бы вместе, шли бы плечом к плечу. Не вышло… Но где-то здесь находится Ораз. Надо повидаться с Оразом. Посоветоваться… К тому же у нас уговор», – думал Нурым, умываясь.

За чаем он долго расспрашивал. Фазыл подробно объяснил, когда приехал Ораз, где он остановился, с кем встречается.

– Живет у портного Жарке, а работает в отделе войскового снабжения, недалеко от почты.

– Значит, вы хорошо знакомы с Оразом, – удивился Нурым.

Фазыл рассмеялся.

– Портного Жарке знает весь город. А потому знаем и тех, кто живет в его доме.

Нурыму почудился скрытый смысл в этих словах. Он догадывался, что Фазыл не просто рабочий скотобойни. У него, несомненно, есть большие связи, знакомства, недаром он знает все о делах в городе и даже о кердеринцах.

– Значит, Мамбета им не найти, говорите. По-вашему, Мамбет в руки им не попадется, Фазеке, да?.. – Нурыму хотелось узнать все подробности.