Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Булыга Сергей Алексеевич (читать полную версию книги .txt, .fb2) 📗
Екатерина назвала свой труд «Плач грешницы». Книга вышла в свет в ноябре и пользовалась большим спросом. Она заслужила высокие похвалы и ученых, и богословов.
Том радовался за нее, но был очень занят своими делами.
— Боже мой, этот мальчишка идиот! — с таким возгласом он однажды влетел в гостиную Екатерины, где та упаковывала экземпляр своей книги, чтобы отправить его Магдалене Лейн.
— Вы имеете в виду его милость короля? — сухо поинтересовалась Екатерина.
— Кого же еще? Он только что отказался подписать документ, который я составил, о назначении меня и Нэда вместе воспитателями при нем. Однако парламент у меня в кармане. Теперь мне бы только добиться, чтобы юный Эдуард жил в моем доме, или я просто украду его.
— Даже не думайте, — сказала Екатерина, игнорируя лукавый взгляд мужа.
К ее удивлению, когда парламент собрался, Том ничего не предпринял. В действительности Нэду пришлось выговаривать ему за отсутствие на заседании в сочельник, когда сессия была прервана.
— Вы упускаете свои возможности, — предостерегла мужа Екатерина, уже не в первый раз, когда тот вернулся домой. — Вы наполнили парламент своими людьми, почему же теперь не извлекаете из этого выгоду? — Она устала от него и была раздражена.
— Мой брат грозит мне Тауэром, — признался Том. — Некоторые люди в открытую говорят, что подкупать парламент — это сумасшествие. Так что я продолжу оказывать давление на короля. Фоулер постоянно поет мне хвалы и осыпает его карманными деньгами, а я предлагаю взятки джентльменам из личных покоев его милости, чтобы те убеждали Эдуарда в необходимости подписать тот документ.
— Если Господу будет угодно, это принесет плоды, — отозвалась Екатерина, чувствуя себя подавленной и размышляя, не был ли Том обречен на провал с самого начала.
На Рождество их пригласили в Хэмптон-Корт. Елизавета и Мария присоединились к ним, несмотря на то что Мария находилась в опале за упорное нежелание отказаться от участия в мессах. Пока барка везла их вверх по реке рождественским утром, Екатерина питала надежды, что у нее появится шанс поговорить с королем и использовать в беседе свое умение убеждать. Это будет нетрудно, она не сомневалась. В последнее время его письма к ней были проникнуты любовью.
Однако возможности не представилось. Екатерину шокировал строгий этикет, окружавший десятилетнего короля. Он восседал на троне, как восточный властелин, и надменно поглядывал на собравшихся придворных. Тут не было и намека на беспечную веселость, царившую при дворе в Рождество во времена его отца. Сестер Эдуард принял очень церемонно и немного поговорил с ними в дружелюбной манере, пока они стояли перед ним на коленях. Екатерину и Тома приветствовал очень милостиво, и Екатерина, благодаря своему рангу, за обедом сидела по правую руку от короля. Однако Эдуард говорил только общие фразы. Когда Екатерина спросила, нельзя ли переговорить с ним наедине, он ответил, что спросит лорда-протектора, сидевшего по другую руку от него, однако даже не попытался сделать это. И больше Екатерина ничего о возможности приватной беседы с королем не слышала.
Елизавета обрадовалась встрече с ней, хотя в первые несколько мгновений они чувствовали неловкость и, запинаясь, произносили формальные слова вежливости. Мария повела себя довольно дружелюбно, хотя и не так, как прежде. Однако Том, включив все свое очарование, вскоре рассмешил ее и даже заставил слегка покраснеть.
— Вы должны посетить нас, миледи Мария, — пригласил ее он. — У нас веселый дом.
Екатерина искоса глянула на мужа. В последнее время не так уж у них и весело. Однако она понимала, что Том пытается найти путь к примирению между ней и Марией, и была ему благодарна.
— С удовольствием, — ответила та на приглашение Тома. — Может быть, весной.
1548 год
Землю укрыло снегом, наступил январь, и Уилл заехал к Екатерине в Ханворт. Она пригласила его в гостиную обогреться и приказала, чтобы им подали горячего пряного эля.
— Тебя что-то беспокоит, — заметила Екатерина.
Уилл вздохнул:
— Милорд протектор снова отказался дать мне право на обращение в парламент за разводом. Моя жена живет в прелюбодеянии с этим священником и растит своего незаконного сына. Как это соотносится со святостью брака, о которой блеет милорд? А Лиззи все ждет, когда я сделаю ее честной женщиной.
— Да, она очень терпелива. Лиззи по-настоящему любит тебя. И думаю, подождет еще.
— Но она не должна ждать! Кейт, я хочу положить конец ее ненормальному положению. Я хочу, чтобы она стала моей женой. — Уилл замялся. — Архиепископ Кранмер проявил сочувствие. Миледи Саффолк считает, что мне нужно жениться на Лиззи, а Кранмер рано или поздно аннулирует мой брак, это только дело времени. Она напомнила мне, что король Генрих женился на Анне Болейн до того, как Кранмер объявил его союз с Екатериной Арагонской недействительным и утвердил его новый брак.
— Ты думаешь, он даст тебе развод? — спросила Екатерина. — На каких основаниях?
— Я не знаю. Он сказал, вероятно, основания имеются.
— Если он так сказал, ты можешь полагаться на это. Не упускай свой шанс на счастье, Уилл.
— То есть ты тоже считаешь, что мне следует жениться на Лиззи прямо сейчас?
— Да. — Екатерина улыбнулась. — Позвать ее? Потом я оставлю вас вдвоем, чтобы вы обо всем договорились.
В середине января Уилл и Лиззи поженились в часовне Ханворта в присутствии Екатерины, Тома, леди Саффолк, леди Сеймур и Елизаветы, которая любила Лиззи и считала все это невероятно романтичным. Лиззи оставалась при Екатерине, но часто посещала дом на Чартерхаус-сквер, чтобы побыть с Уиллом. Об их любви знали многие, а потому Екатерина не видела опасности в том, что кто-нибудь узнает, что они не стали ждать постановления архиепископа.
Уильям Гриндал на Рождество уехал домой к родным и написал оттуда Екатерине о том, что он нездоров и пока не вернется. Вскоре после свадьбы брата она была опечалена письмом матери Гриндала с известием о том, что ее сын умер от чумы. «Какая жестокость!» — подумала Екатерина. Чума обычно свирепствовала летом, хотя вспышки ее продолжались иногда до зимних месяцев. Гриндал был прекрасным человеком и замечательным наставником, его будет не хватать.
Елизавета была убита горем и безутешно плакала часами. Тем временем Екатерина занялась поисками для нее нового учителя. Знаменитый мастер Ашэм предложил свои услуги, но Екатерине нравился ее священник, доктор Голдсмит, трезвомыслящий выпускник Кембриджа, который служил ей с момента брака с королем и помогал осваивать языки. Он был предан Екатерине и трогательно называл нашей царицей Эсфирь или царицей Савской, соперничавшей мудростью с Соломоном. Голдсмит превосходно владел латынью и мог стать великолепным наставником для Елизаветы.
Однако та хотела заниматься с Ашэмом, который когда-то был ее учителем. Она проходила трудное время становления. Когда миновал год со смерти короля Генриха, что стало сигналом к окончанию траура, Елизавета отказалась носить цветные наряды и одевалась только в черно-белые. Том всегда подчеркнуто громко вздыхал, видя ее.
— Я добродетельная протестантская девушка, — высокомерно заявляла она ему. — Вы не увидите меня в парчовых платьях и немыслимых головных уборах.
— Вы выглядите старухой в этом дурацком маленьком капоре, — говорил ей Том.
— А вы выглядите как сатанинское отродье в ваших шелках и бархате! — парировала Елизавета.
Том только усмехался. Он привык к ее едким остроумным ответам, даже поощрял их, но никогда не попадался в расставленные ею ловушки.
Екатерина решила, что лучше не придавать особого значения тому, какую одежду выбрала для себя Елизавета. Со своими рыжими волосами она выглядела поразительно эффектно в черно-белых нарядах, и Екатерина подозревала, что за ее выбором кроется скорее тщеславие, чем истинная добродетель.
