Жизнь Людовика XIV - Дюма Александр (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Собственно, первый балет, «Маскарад Кассандры», в котором участвовал сам король, был поставлен еще в Пале Рояле. «Маскарад Кассандры» так понравился Луи XIV, что он попросил сочинить еще один и подлиннее. Этот второй, «Ночь», был поставлен уже в театре Пти-Бурбон. Король исполнял в нем несколько ролей; изображая одну из Игр, сопровождающих Венеру, он произносил стихи, дающие некоторое представление об уроках, преподаваемых пятнадцатилетнему монарху:
Где радость для себя ты, юноша, найдешь,
Скажи, когда в чертог Амура ты войдешь?..
Король появлялся также в конце представления под видом Восходящего Солнца и декламировал следующее:
Уже я правлю сам своими скакунами,
За ними льется свет блестящими волнами.
Вручила вожжи мне небесная десница,
Богине властию обязан я своей.
Мы славою равны: она — цариц денница,
Светило я царей.
В этих балетах Луи XIV чаще всего изображал бога, а герцог Анжуйский, чье прекрасное лицо отлично подходило для ролей женщин, привык изображать богинь. Быть может, это стало одной из причин развития в нем особенных наклонностей, имевших сильное влияние на всю его жизнь.
Некоторую известность имел театр Маре, итальянская труппа которого под руководством Моидори осмеивала иногда заботливое лицо кардинала Ришелье. Пьеса «Саламанкский школяр» имела удивительный успех и особенно понравилось одно действующее лицо — Криспен, который стал типом под даровитым пером Мольера.
Один за другим ставились новые балеты — «Пословицы», «Время», «Фетида и Пелей». Первые два не требовали большой сцены и были поставлены в зале телохранителей Пале Рояля, а третий, для которого пришлось выписать актеров из Мантуи и который, казалось, будет грандиознее всего, что до сих пор игралось во Франции, был поставлен в Пти-Бурбон. Луи XIV появлялся в балете в пяти ролях — Аполлона, Ареса, Фурии, Дриады и придворного вельможи и имел такой успех, что велел играть балет всю зиму и даже по три раза на неделе.
Однако праздники стоили много денег, а государство обеднело после всего случившегося в последние годы. Мазарини, как уже говорилось, назначил вместо умершего герцога Вьевиля двух главноуправляющих финансами — графа Сервьена, подавшего полезный совет заменить ядом опиат для коадъютора, и Фуке в награду его брату аббату и ради успокоения парламента. Мазарини к ним и обратился. Сервьен стал в тупик, а Фуке только этого и ждал. Как человек богатый и понимающий в финансах, жаждущий власти и золота, поскольку с одним приходит и другое, а вместе они доставляют если не счастье, то, по крайней мере, удовольствие, Никола Фуке поднялся и заявил, что ежели будет угодно обратиться к нему по этому поводу, то он найдет деньги не только для праздников и войны, но и для церемонии, о которой по бедности казны не смеют думать, то есть для коронации. Мазарини любил смелых и решительных людей, особенно когда они брали на себя ответственность, и дал все полномочия Фуке, который с этого времени стал единственным и настоящим министром финансов. Через три месяца Фуке сдержал все свои обещания, и Мазарини вверил ему не только государственные финансы, но и попечение о своем собственном имуществе.
Время, назначенное для коронации, наступило и теперь только увидели, какая пустота будет окружать коронование Луи XIV. Герцог Орлеанский, изгнанный в Блуа, отказался приехать только для церемонии, если не примут его условия, а так как на это не соглашались, то на его присутствие рассчитывать не приходилось. Принцесса де Монпансье не могла присутствовать при торжестве без своего отца. Осужденный на смерть принц Конде командовал испанскими войсками, а принц Конти, предчувствуя затруднительность своего положения, просил и получил позволение, оставив жену, принять начальство над Руссильонской армией. Кардинал Рец сидел в тюрьме. Тысячи знатных дворян или последовали за принцем Конде, или злобились в своих поместьях, а все Монморанси, Фуа, Ла Тремуй, Колиньи, как говорили потом, блистали «своим отсутствием». Однако Мазарини решил ввиду отсутствия первых актеров заставить вторых играть их роли. Благодаря Фуке было главное — деньги, и церемония совершилась в Реймсе с обычными обрядами. На другой день король получил орден Св. Духа, который тут же пожаловал своему брату, а на третий день он, как помазанник Божий, совершил обряд возложения рук на больных зобом, числом более 3000.
После коронации Луи XIV отправился в армию. Собирались отобрать у принца Конде город Стене, и король хотел присутствовать при взятии крепости. Он прибыл в Ретель 28 июня, а оттуда направился в Седан, где осмотрел боевой лагерь. Полагали, что осада будет продолжительной и кровопролитной, но принц повел все свои войска против Арраса, оставив в городе небольшой отряд. Стене был взят и, возможно, этот успех стал причиной того, что Луи XIV впоследствии полюбил осады. Потом решили идти на испанцев; часть войска пошла на соединение с маршалом сюренном, другая, во главе с королем, получив все подкрепления, которые только смогли собрать, образовала два корпуса под командой маршалов ла Ферте и Оккенкура. Французы расположились вокруг испанцев и дали несколько незначительных сражений, готовивших генеральное, которое собирались дать в день Людовика Святого, в надежде, что предок короля и святой покровитель Франции будет споспешествовать славе французского оружия. Благочестие не обмануло французов: испанцы и лотарингцы были сбиты с позиций. Однако принц Конде, придерживавший свои войска для решительной минуты, со свойственной ему стремительностью бросился на победителей, показав, как всегда, чудеса рыцарственной храбрости, однако не спас ни артиллерии, ни обоза, оставшихся в руках французов, и не смог продолжить осаду Арраса, куда через несколько дней прибыл король, чтобы поздравить своих генералов и особенно Тюренна с победой. Потом Луи XIV вернулся в Париж и распорядился отслужить благодарственный молебен.
На другой день после этой церемонии, в которой французы приносили Богу благодарность за снятие осады с одного города и взятие другого, умер в полной тишине советник Бруссель, который лет пять-шесть назад с таким шумом играл роль народного защитника.
ГЛАВА XXX. 1654 — 1656
В то время как Луи XIV исполнял обязанности коронованного венценосца и наслаждался первыми успехами полководца, случилось важное событие. Кардинал Рец крепко сидел в Венсенне, но поскольку в это самое время умер его дядя, архиепископ Парижский, то он, как коадъютор, объявил свои притязания на это звание.
Дядя умер 21 марта 1654 года в 4 часа утра, а в 5 г-н Комартен с верительной грамотой от кардинала Реца, составленной по всей форме, принял архиепископство в свое владение. В 5 часов 20 минут в архиепископство прибыл от лица короля г-н Летелье, но уже было поздно.
Коадъютор и в тюрьме оставался серьезным противником, сохраняя отношения с приходскими священниками Парижа, которые во всякое время могли возмутить народ, и с высшим духовенством, которое, видя нарушение неприкосновенности церкви в лице одного из его членов, могло возглавить это возмущение. Сам папа Римский писал письмо за письмом с просьбами освободить кардинала Реца. К тому же в Венсенне случилось происшествие, увеличившее сострадательное внимание народа к арестанту. Капитул собора Богородицы попросил разрешить одному из своих членов состоять при кардинале, что было позволено. Выбор пал на каноника, который некогда воспитывался вместе с Гонди и которому он отдал свою пребенду, но этот достойный священник имел более приверженности, нежели силы, и тюремное заключение вскоре расстроило его здоровье. Заметив тревожные перемены, кардинал Рец хотел отпустить его, но тот решительно отказался. Спустя некоторое время каноник впал в лихорадку и на четвертый ее день в припадке меланхолии перерезал себе горло. В Париже разнесся слух об этой смерти как о следствии жестокой тюрьмы, и сочувствие к кардиналу усилилось.
