Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович (книга бесплатный формат TXT) 📗
— И что? Тонуть стали?
— Тонул один я, — засмеялся Макар. — Караван пришлось бросить. Нашелся там один, начал выспрашивать, мог стражникам выдать. Хорошо, мукавим дал коня. Я и ускакал ночью.
— Стражникам? — удивленно поднял бровь Федор. — Это что же, Азис-мурза про тебя узнал? Донесли?
— И про это тебе расскажу, — вздохнул гость. — Так вот, сел я на обещанную лошадку, а команда там оказалась из таких разбойников, что пришлось сигануть за борт, пока не прибили.
— Во как! А не хотел ли это мурза от тебя избавиться?
— Не, разбойнички на мое золотишко позарились. Мурза, думаю, ни при чем.
Есаул недоверчиво улыбнулся и покрутил головой. Да, хлебнул Макарушка лиха, мало не покажется.
— И где же ты сиганул?
— А посередь моря, — равнодушно сообщил гонец, почесывая голую грудь. — Разбойнички пьяны были и не углядели, что я вынырнул и за корму их фелюги уцепился. Пока они там разбирались, я влез в лодку, которая болталась на причалке, обрезал веревку и пустился по волнам. Потом всяко случалось. Хорошо, в лодке весло нашлось, ну, я и греб помаленьку. Когда решил, что Крым позади, пристал к берегу. Уж больно пить хотелось. Да едва ноги от татар унес! Опять в море болтался, пока лодку о камни не разбило штормом. Шел пешком. Добыл коня, да он вскоре пал. Ну, дошел все-таки!
— М-да, — крякнул Паршин.
— И золото донес. — Макар похлопал себя по животу.
— Что золото, — махнул рукой Федор. — Сам живой! И дело сладил.
— А это еще поглядим, — слегка нахмурился гонец. — Пока тут все не решим, я домой не поеду.
— Кончай говорить загадками, — насторожился есаул, — выкладывай, что там у тебя за душой!
И Яровитов начал выкладывать. Слушая его, Паршин нервно покусывал кончик длинного уса и зло сверкал глазами. Что же получается: он тут вроде голый перед татарами? Как ни таись, а все быстро становится им известно. Несомненно, что от татар получают сведения турки, затаившиеся, как зверь в засаде, перед нападением на Азов, — в том, что они рано или поздно придут под стены крепости, есаул не сомневался.
Зачем Алтын-карге обманывать гонца, который принес ему вести о похищенном сыне? Значит, он не врал, когда сказал, что Макара ищут стражники Азис-мурзы. Конечно, они искали не определенного человека, а того, который ночью уплыл в Крым. Откуда начальник ханской стражи узнал об этом? Только от предателя, затаившегося здесь, в Азове. Услышав, что изменник выходит из крепости к татарскому разъезду, кочующему по степи, Федор еще больше помрачнел и опустил голову.
— Гнида, — процедил он сквозь стиснутые зубы. Лицо его закаменело, резко обозначились скулы, глаза почернели от гнева.
— Давить эту гниду нужно, — вздохнул Макар. — Найти — и к ногтю!
Есаул не ответил. Легко сказать: «Найти!» И так всю голову сломал, выискивая вражеского лазутчика, к каждому присматривался, чуть ли не обнюхивал, как собака, прислушивался к разговорам, а не нашел. Сам Федор постоянно у всех на виду, а предатель спрятался среди многих сотен людей, и попробуй вытащить его на белый свет. Он прекрасно понимает, какая участь его ждет, если попадется. Любого казака, завязавшего кривую дружбу с ордынцами, круг приговорит к лютой смерти! А умирать никому не хочется, даже гниде.
С той поры, как принес погибший серб страшную весть об измене, Паршин не знал ни минуты покоя. Уже начал за собой замечать, что пытливо вглядывается в глаза каждому казаку, прикидывая, не он ли продал своих братов басурманам? Тяжко жить, неся такой груз, будто холодный камень, сдавивший сердце. И главное, сколько ни скрывайся от вражеского глаза, он все равно все видит и доносит в орду! Вот лихоманка!
Теперь новая печаль — с кем ловить в степи татарскую заставу? Люди для такого дела нужны надежные и проверенные, на которых нет даже тени подозрения. И еще думай, как скрывать от предателя свои приготовления, не предупредить его об опасности собственными действиями? Чтобы прищучить татар, не меньше двух десятков казаков потребуется, а об этом непременно узнают другие казаки. И лазутчик узнает. Вот и возьми его к ногтю, ежели сам стоишь под фонарем, а он — во мраке. Ты шагнул вперед, подняв над головой фонарь, а он отбежал подальше в темень и смеется: попробуй, излови!
— Теперь ниточка к этому гаду есть, — напомнил о себе Яровитов. — Татарская застава в степи.
— Ниточка? — поднял голову Федор. — Слушай, навряд ли они через степь идут: долго! Скорее связь с Крымом держат через море. Лодку в плавнях спрятать нетрудно, а в условном месте на ордынском берегу ждут наготове верховые.
— Хочешь с двух сторон ударить? — прищурился Макар. — Одни пойдут перенимать в степи татарский разъезд, а другие проверят плавни?
— Да. Никому нельзя дать ускользнуть, иначе вся затея пойдет прахом. И кого-то из татар обязательно следует взять живым, чтобы указал, где они встречаются с лазутчиком. Вывести туда пленного татарина и взять предателя с поличным. Если промахнемся, второго случая может не представиться.
— Верно, — согласился гость. — Почует опасность и зароется в ил, как налим. Ищи потом, когда он и носа не высунет.
— Ладно. — Есаул встал. — Не обессудь, но придется под замком поскучать: не хочу, чтобы тебя раньше времени увидели. Отдыхай. Как помыться и переодеться, сообразим.
— Погоди, — остановил его Яровитов. — Ты подкинь этой гниде приманку, пусть он сам к ордынцам кинется. Тут мы его и…
Макар сделал жест, будто вцепился в горло невидимого врага и начал его душить. Федор понимающе усмехнулся и вышел. Щелкнул ключ в замке, и гонец остался один…
К вечеру с десяток казаков собрались на ночную рыбалку. Заводилой был Никола Фролов, высокий, носатый, с длинными, почти до колен жилистыми руками, отменный рыболов и всем известный кулачный боец. Редко кто мог устоять на ногах после его удара: на спор Никола разбивал голым кулаком толстую доску.
Покидали в легкие челноки сети и отплыли, дружно налегая на весла. Дни стояли ясные, тихие, вода в реке хорошо прогрелась, и рыбалка обещала быть знатной: все не раз слышали, как играли крупные рыбины, ударяя ночью хвостами по воде с такой силой, будто кто пальнул из ружья. Какое сердце не загорится! Тот не казак, кто не рыбак!
Когда стены крепости почти потерялись из вида, рыболовы обмотали весла тряпками, старательно смазали уключины и стали держать совет.
— Сначала попробуем по левую руку, — предложил Никола. — До утра должны управиться.
— Может, лучше разделиться? — спросил кто-то.
— Дурья голова. — Фролов покрутил пальцем у виска. — Как мы потом друг другу знак подадим? Из пушки стрелять? Да и потерять друг друга недолго. А ты знаешь, сколько их там? Нет? Ну, тогда и говорить не о чем. Пошли!
Два смоленых челнока, в каждом из которых сидело по пять казаков, повернули и заскользили вдоль берега. Багровый диск солнца низко висел над краем моря, уже почти купаясь в волнах. Постепенно начали опускаться сумерки, загустели тени в низинках Казаки молча гребли, стараясь не плескать водой под веслами. На их счастье, стоял штиль, и только почти незаметная рябь иногда пробегала по гладкой поверхности моря. Берега казались вымершими: нигде ни огонька костра, ни поднимающегося к небу дыма. Не проскачет конник, не взлетит спугнутая птица. Пусто, только пожелтелая под солнцем трава, камни и песок. Однообразие пейзажа и монотонная работа на веслах притупляли внимание, глаза бездумно отмечали серый язык отмели или промытую водой яму, прибитую волнами к берегу разломанную пустую бочку или обломок доски. Но казаки были упрямы: сменяя друг друга на веслах, они гнали черные челноки вдоль берега, пока наконец Фролов не приказал поворачивать.
— Так далеко они забираться не станут, — решил он.
— И то, — откликнулся один из гребцов. — С другой стороны плавни гуще и берег неровный. Опять же им к дому ближе.
— Может, и так, — нехотя согласился Никола. — Навались! Громче зажурчала вода, разрезаемая носами челнов. На темном небе высветились звезды и выплыла неправдоподобно огромная луна.
