Шелковая императрица - Фреш Жозе (бесплатные онлайн книги читаем полные txt, fb2) 📗
— У нас есть такое понятие — «дукка, боль души». Так вот, приходит оно через желание и счастье. Когда у человека есть желание и оно осуществляется, он испытывает мучения, так как боится однажды потерять желанное! Но меньше всего на свете я хотел бы превратиться в источник твоего несчастья! — пылко воскликнул Пять Защит. Возвышенные философские рассуждения, которые ему раньше казались весьма далекими от жизни, вдруг обернулись точным описанием его собственных переживаний, и это казалось удивительным.
Каждый по-своему, они пытались понять различия между религиозными установлениями и взглядами на жизнь, усвоенными каждым из них, найти точки соприкосновения. Если буддийская вера Пяти Защит оставалась при этом прочной и неизменной, потому что изначально предполагала большую гибкость в понимании мира, то убеждения Умары мало-помалу менялись. По крайней мере, некоторые слова постепенно приобретали для нее иной смысл…
Одним из таких слов было «просветление».
Раньше она считала его просто абстрактным представлением из области малопонятной эзотерики, но теперь оно обретало вполне ясное значение. Для нее разговоры с возлюбленным о вере и об устройстве мира представляли собой удивительную смесь чудесного и реального, проникавшую в самые глубины сердца. Именно это и называла она теперь просветлением.
То же произошло и со словом «откровение». Умара помнила рассказ из священной книги — как пророк Моисей получил откровение от Господа, явившего ему Свое присутствие в виде пылающего куста. Позже слово встретилось ей в Десяти Заповедях, нанесенных на Скрижали Закона.
Однако теперь благодаря Пяти Защитам Умара познала откровение любви…
Ее очень заинтересовали выражения «непостоянство» и «анатман», обозначавшие понятие «небытия» и использованные Буддой для описания бренных вещей мира, их эфемерности и тленности. Почему Блаженный утверждал, что все вокруг — лишь «ничто», «анатман»? Каковы были причины столь пессимистического взгляда на мир, казавшегося ей крайней формой разочарования? Почему люди должны проходить свой земной путь в горестях и страданиях, подчиняясь закону непостоянства? Почему, удивительно сходным образом, в Евангелии сказано, что на земле не обрести счастье, а человеку богатому не проще войти в царство небесное, чем верблюду — пройти сквозь игольное ушко?
Почему все духовные наставления утверждают, что для земных обитателей это правильно и должно — быть несчастными?
Все эти вопросы волновали Пять Защит и Умару, каждого на свой лад, и юные влюбленные вместе открывали для себя величие мира земного и духовного, простиравшегося от небес до ложа любви! Так что разговоры о вере и философии обычно заканчивались жаркими объятиями и экстазом, который заставлял их на некоторое время забыть о любых словах…
— Ты уже час не даешь мне встать! — рассмеялась Умара после новой волны страсти и удовлетворения.
— Что мне сделать, чтобы заслужить твое прощение, любовь моя? — игриво поинтересовался Пять Защит.
— Пойди и принеси мне те гигантские пионы из сада перед Павильоном Наслаждений. Они последние в этом сезоне!
— Слушаю и повинуюсь! — рассмеялся юноша. — Оставайся на месте! Я сейчас вернусь!
На одной из клумб неподалеку росли эти пышные махровые цветы с лепестками, густо-красными у сердцевины и постепенно светлеющими до нежно-розового к краям. Пять Защит уже примерился сорвать самый красивый пион, как вдруг почувствовал, что кто-то похлопал его по спине.
Он обернулся и увидел незнакомого, совершенно нестрашного на вид молодого человека в обычной одежде. Манера держаться у того была одновременно неуверенная и развязная.
— Мы соседи, полагаю. Меня зовут Морская Игла. Я живу тут рядом — в Павильоне Водяных Часов.
Морская Игла! Это имя показалось Пяти Защитам знакомым, но он не мог отчетливо вспомнить, где и когда слышал его.
— Меня зовут Пять Защит.
— Я знаю, кто ты. С той стороны стены все хорошо слышно! — ухмыльнулся Морская Игла.
— А ты настолько любопытен? — раздраженно спросил юноша. Они с Умарой полагали, что одни здесь, но оказалось, что кто-то может слышать их разговоры! — Тебе никогда не говорили, что подслушивать нехорошо?
— Да ладно, я и не подслушиваю… Просто вы слишком громко разговариваете! Признаюсь, иногда я всю ночь не могу сомкнуть глаз! А вечерами можно подумать, что вас тут целая толпа, — рассмеялся нахальный чужак.
— Ну что же, постарайся как-то устроиться, чтобы мы не мешали тебе. Парк большой — может быть, ты переселишься в другой павильон? — довольно резко ответил Пять Защит.
— Это решает императрица У-хоу, а не я! Разве я могу по своей воле переехать? Она поселила меня сюда. И между прочим, здесь было так спокойно, пока вы не появились! — Он резко развернулся и ушел.
Пять Защит вернулся в спальню, забыв сорвать цветок. Он рассказал Умаре о странном собеседнике.
— Я тоже где-то слышала это имя, Морская Игла, — задумалась Умара. — А не тот ли это человек, о котором упоминали Луч Света и Нефритовая Луна?
— Точно! Он самый! И судя по всему, не изменился к лучшему. Они говорили, что Морская Игла выдал их властям…
— У нас нет оснований сомневаться в их словах!
— Значит, человек, с которым я разговаривал в саду, предатель. И правда, есть в нем нечто скользкое…
— Странно… Если он не соврал, У-хоу покровительствует и ему тоже…
— Возможно, какой-то тонкий ход? — озадаченно пробормотал Пять Защит.
Идиллия жизни в императорском саду была разрушена.
Торлак, он же Морская Игла, тоже был недоволен и обижен.
Императрица У-хоу совершенно забыла о нем! Взяла на службу, намекала на особые поручения — и ничего! Он просто умирает от безделья в этом саду. Хоть какое-то развлечение — эти двое влюбленных голубков.
Но как раздражают эти щебечущие пташки! К тому же они постоянно имеют те удовольствия, которые ему, Торлаку, недоступны. Если какая служаночка и промелькнет — так толку чуть: все они тут недотроги, «принадлежат императору», и весь сказ. А у этой парочки каждую ночь кошачьи концерты, даже завидно…
И что особенно задевает — императрица, как видно, взяла их к себе в качестве любимчиков: однажды даже навещала, сюсюкала с младенцами… Этот парень позволяет себе говорить с ней так свободно, будто это обычная женщина! Возвратившись к себе в Павильон Водяных Часов, он уныло уселся перед гигантским колесом с чашами-черпаками и уставился на журчащую воду, продолжая подогревать свою обиду мрачными мыслями.
Ему пришло в голову, что эти двое, должно быть, как и он, живут здесь тайно. Возможно, они какие-нибудь беглецы и императрица прячет их от Главной инспекции. Тогда забавно будет намекнуть заинтересованным господам, где они скрываются: можно одним ходом и поразвлечься, и отделаться от этих «любимчиков», и подпустить шпильку У-хоу.
Морская Игла уселся строчить анонимный донос на имя префекта Ли.
Несколькими днями позже, когда Умара и Пять Защит сидели вечером, взявшись за руки, среди благоухающих осенних цветов, в саду внезапно появилась сама императрица в сопровождении Немого. Она держалась спокойно, но можно было заметить, что запыхалась от очень быстрой ходьбы, если не от бега.
Императрица — бежала?
— Пять Защит, Умара, вам придется срочно уехать. Люди Главной инспекции сейчас входят в Северные ворота дворца, и идут они за вами, — сказала У-хоу напряженным голосом.
— Но почему?! — воскликнула Умара. — Мы не сделали ничего плохого!
— Кто-то донес на вас, другого объяснения я не вижу. Вы и правда не совершили ничего плохого; в конечном счете вам ничего не грозит, когда префект разберется. Вероятно. Я так думаю. Хотя и не знаю, что написано в доносе. Бывает, что по ошибке и к невинным применяются пытки…
Пять Защит вздрогнул, глядя на Умару. Он беспомощно обернулся к У-хоу, но быстро собрался с мыслями:
— Дорогая, нам нужно уходить, ее величество права!
— Но разве мы не сможем укрыться где-нибудь здесь? — жалобно спросила Умара. — Разве во дворце не найдется укромного уголка?
