Иудей - Наживин Иван Федорович (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
LXIX. НЕТ!
Вителлий, укрывшись в тени своих садов, в обжорстве и распутстве забывал все на свете. Иногда приближённые должны были даже напоминать ему, что он все-таки император. Он на время приходил в себя, а затем снова засыпал для всего, кроме стола и женщин. За несколько месяцев своего царствования он сожрал всякого добра на девятьсот миллионов сестерциев. А между тем с Востока уже двигалась армия Веспасиана, поднялись опять британцы, поднялась Германия, заволновались даки, на Понте вспыхнул мятеж местных племён…
Наконец, цезарь приказал армии выступить против Веспасиана. Армия эта, однако, не имела уже того грозного вида, какой имела она некогда на берегах Рейна, стоя лицом к огромному германскому миру. Медленно, поредевшими рядами шла она навстречу врагу с испорченным оружием и изленившимися лошадьми. Все эти солдаты были превосходны для мятежа, но совершенно уже никуда не годились для войны… Наверху, как всегда, уже велись изменнические разговоры: Вителлий подкупал главнокомандующего авангарда противной армии Антония Прима, обещая ему консульство, свою дочь и богатое приданое, а сторонники Веспасиана вели интересные разговоры с нужными людьми в столице. Вителлий все жрал. Его полководец Валент, окружённый своими девками и евнухами, медлительно полз навстречу врагу. Когда разведчики принесли Вителлию неприятные вести о продвижении веспасиановцев, он, чтобы не смущать римлян, приказал всех их перебить. Но не только его центурионы, но и трибуны то и дело перебегали к неприятелю, который, как грозовая туча, надвигался все ближе и ближе…
И вот грянула битва при Кремоне. Грабили и жгли все, грабили и жгли всё, не исключая и храмов, насиловали и резали всех. Длилось это четверо суток. От всей Кремоны уцелел только храм Мефисты, богини вредных испарений земли. В Риме струсивший Вителлий заключил с Флавием Сабином, братом Веспасиана, договор об отречении, но когда Вителлий прочитал этот договор народу с ростр, римляне зашумели: не желаем!.. Вителлий направился в храм Конкордия, тут же, на Форуме, чтобы сложить там знаки своего императорского достоинства, но народ не пропустил его, и он поневоле должен был вернуться на Палатин. Между приверженцами двух императоров начались бои на улицах и на крышах. Запылал — вещь неслыханная — Капитолий. Веспасиановцы медленно надвигались: они подминали запоздавшего наместника Сирии Муциана, который очень щедро поддерживал междоусобную войну из своих средств и ещё щедрее вознаграждал себя за это из государственной казны. Кроме того, были уже близки Сатурналии, которые останавливали всякую работу и во время которых все веселились. Но когда в лагерь веспасиановцев прилетел слух, что на улицах Рима резня и что горит Капитолий, они бросились вперёд…
Антоний Прим остановил войска у Мульвиева моста, в трех километрах от Фламиниевых ворот: он боялся, что раздражённые солдаты не дадут пощады ни сенату, ни святыням, ни народу. Из города явилась депутация: сенаторы, весталки, знать… И пока послы вели переговоры с военачальником, Музоний Руф, стоик, загнанный Нероном в ссылку на острова и недавно возвращённый, ходил среди возбуждённых калигатусов и, ласково глядя на них своими детскими голубыми глазами, говорил добродушно:
— Но к чему же проливать кровь, друзья мои? Этого совершенно не нужно. Что можно доказать этим? Решительно ничего! Сегодня ты кого-нибудь отколотишь, а завтра отколотят тебя. Самое милое дело — это мир. Давайте забудем все эти наши глупые распри, бросим оружие, обнимемся и возвеличим добродетель!..
— Что он там ещё мелет? — кричали из рядов грубые глотки. — Гоните его в шею!..
— Нет, это он нас уму-разуму учит, — хохотали другие. — Так, значит, старик, легионерам лучше обниматься, чем воевать? Пожалуй, и правда твоя… Ну, валяй дальше!..
— Конечно, обниматься лучше, — улыбнулся своей детской улыбкой Руф. — Обнимаясь, ты не повредишь ни себе, ни тому, кого обнимаешь, а с вашими мечами да копьями посмотрите-ка, что вы в Кремоне-то наделали!.. Да и здесь будет не лучше… Ставьте превыше всего добродетель, друзья мои, и все будет прекрасно…
Центурион Приск, знаменитый на всю армию своей кличкой Подавай Другую — так, измочалив о спины солдат свою палку из виноградной лозы, любил он кричать в строю, — взял твёрдой рукой философа за шиворот и ловким ударом колена под зад отшвырнул его прочь. Калигатусы громко заржали… Музоний же Руф, встал и очистив с тоги пыль, покачивая головой на неразумие человеческое, побрёл обратно в город, Впрочем, судьба скоро утешила его, послав ему учеником молоденького раба Эпиктета: вот голова, вот душа!..
Веспасиановцы ворвались в город. В улицах опять закипел бой. В бою отец узнавал среди врагов сына и сын отца, братья, сражаясь с разных сторон, яростно наносили один другому смертельные удары. Народ присутствовал в качестве зрителя и одобрял то одну сторону, то другую рукоплесканиями. Солдаты резались из-за добычи, награбленной в богатых домах, а добычей со смехом завладела чернь. И тут же, по случаю Сатурналий, шли повсюду попойки, праздная толпа теснилась в термах, среди трупов слышались пьяные крики и женский смех, и решительно никто из гуляк не беспокоился о том, кто победит: все давно уже на своих боках узнали, что это совершенно безразлично…
Рим был взят. Вителлий спрятался в отхожем месте Золотого дворца. Его вытащил оттуда трибун когорты Плацида. Легионеры связали цезарю руки и в изодранной одежде, надев на шею верёвку, потащили его по городу. Народ бросал во владыку дерьмом. Остриями мечей его заставляли держать голову выше и смотреть на низвержение его статуй…
— А, хромой колдун!.. — орали вокруг. — Ишь, наел брюхо-то… Вешай его!
Пинками догнали его до Гемоний, зарубили и крюками сволокли труп в мутный Тибр…
Иоахим видел все это. Он видел, как победители преследовали повсюду побеждённых, как грабили Рим, как проскочил куда-то переодетый жрецом Изиды Домициан, младший сын Веспасиана, бледный и испуганный, и от проходивших мимо сенаторов он узнал, что Антоний Прим, полководец Веспасиана, уже подговаривает Скрибониана Красса, воспользовавшись замешательством, захватить власть… Бледный, он вошёл в атриум и от Исаака — он был перепуган — узнал, что чернь не раз пыталась грабить его дворец, но многочисленная и хорошо вооружённая охрана дала шакалам отпор.
— А где Язон? — спросил Иоахим.
— Он только что прошёл в сад, — отвечал Исаак. — Филет чувствует большую слабость, и Язон долго сидел с ним…
Решительными шагами Иоахим направился в сад. Обойдя большой пруд, по которому белыми тенями скользили встревоженные шумом города лебеди, Иоахим вдруг остановился: в нескольких шагах от него за кустами стоял Язон и что-то внимательно, с восхищённым лицом рассматривал.
— Язон…
Язон встретил отца тихой улыбкой.
— Посмотри-ка!..
И он показал отцу на красивого, серого прозрачного, похожего на жемчужину паучка, который с удивительным проворством и ловкостью чинил свою попорченную паутину.
— Кто научил его этому? — тихо сказал Язон, не спуская восхищённых глаз с паучка. — Посмотри, какая красота и правильность рисунка!..
Иоахим с невольной улыбкой посмотрел на него.
— А ты слышал, по крайней мере, сын мой, что император убит, что на улицах идёт резня и что все будущее империи поставлено на карту?
— Слышал, — сказал Язон. — Но… что же могу я тут сделать?
Мужественное и красивое лицо Иоахима зарумянилось и полные огня глаза просияли: он подошёл к берегу Рубикона.
— Язон, мы не можем больше терять ни одного дня, — решительно сказал он. — Более благоприятного момента ещё не было. За спиной Веспасиана стоят преданные нам… ну, не нам, так нашему золоту люди… Береника, которая так любит тебя, устранит Тита, а я золотом вымощу все римские улицы, по которым ты рука об руку с царевной иудейской поднимешься на Капитолий, а потом и на Палатин. Но мы уже не можем медлить. Помни, в тебе исполнится пророчество, о котором говорят древние книги наши: Спаситель мира придёт из Иудеи. Отвечай же мне, твоему отцу, который всю жизнь отдал этой мысли, возвеличению и славе своего сына, а в лице его и своего народа: хочешь ли ты — да или нет — в эту вот минуту, под рёв режущихся на улицах римлян — слышишь? — среди пожаров принять из рук твоего отца диадему владыки Вселенной?
