Король-крестоносец - Коссак Зофья (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

Зофья Коссак

КОРОЛЬ-КРЕСТОНОСЕЦ

Глава 1

В РОДНОМ КРАЮ

Госпожа Бенигна [1] скинула бархатные сапожки и сунула ноги в приготовленные у порога деревянные башмаки. Энергичным жестом поддернула слишком длинную юбку, прихватив ее сверху поясом, и двинулась, опираясь на палку, обычным своим вечерним дозором по всем помещениям замка. Кроткое имя Бенигна не очень-то подобало ее внешности, а тем более решительному характеру. Благородная супруга Гуго Смуглого, двадцатого по счету владетеля родового замка Лузиньянов, месившая сейчас деревянными башмаками крутую осеннюю грязь, лицо имела широкое и костистое, губы узкие, плотно сжатые, лоб же пересекала глубокая морщина. Острые и приметливые глаза давно привыкли зорко следить за порядком в доме. Скуповатая, суровая, властная, никому не давала она потачки.

С высоких лип и каштанов, окружавших двор, сыпались пожухлые листья. Небо в наступающих сумерках тускло отливало свинцом. Вокруг островерхих башен с криками кружили галки.

Госпожа Бенигна остановилась, запрокинув голову, но глядела она не на шумливых птах, а на обветшалую кровлю: даже издали видно, что вся в дырах. Самое время ее чинить, пока не налетели зимние вьюги, не то весной придется стелить новую… С южной стороны еще ничего, а с восточной надо подправить незамедлительно… А на башне Мелюзины так и вовсе прохудилась…

Она невольно вздрогнула и ускорила шаг, искоса поглядывая на башню. Мелюзина, дочь шотландского короля Элинаса, рожденная феей, считалась праматерью рода Лузиньянов, давшего ей свое имя [2]. Когда появилась она в здешних местах, в нее влюбился славный рыцарь Реймонден де Форе и взял ее себе в жены, не зная о тяготевшем над ней заклятье: по субботам его красавица превращалась в змею. Была она, как и ее мать, тоже феей, даже колдуньей – знала язык эльфов, повелевала гномам и умела строить: не только знаменитый замок Лузиньянов, но и многие другие в графстве Пуату – Партенэ, Марво, Марманд, Иссудон – возведены Мелюзиной, вернее, ловкими духами, работавшими по ее приказанию. Строили они тайком – по ночам. Вечером каменщики покидали стройку, оставив всего три локтя возведенной стены, а утром приходили и диву давались: стена выросла до целых десяти локтей! Мастера об этом помалкивали – любо им было, что дело делает нечистая сила, а большие деньги берут они. Так и повелось. Мастеров хвалили да награждали, а Мелюзина знай себе строила замок за замком, один красивей другого. Гномы камень пальцем резали, точно глину, всякие узоры выводили, но ни разу не начертали креста или еще какого святого знака. Это уж днем мастера все в потребный вид приводили.

Может, так бы оно и дальше шло, но однажды супруг-рыцарь углядел невзначай, как Мелюзина перекидывается змеей, и в такой несказанный пришел ужас, что накрепко замуровал жену в башне, той самой, что стоит ныне с прохудившейся крышей. Одни говорили, будто Мелюзина так в башне и умерла, другие же уверяли, что змея колдовскими чарами вызволила себя из заточения и затаилась где-то в окрестностях замка.

В графстве Пуату история эта рассказывалась редко, слишком хорошо она была всем известна. Любой малец знал ее назубок, лучше даже, чем деяния святого Мамерта, покровителя здешних мест. Неудивительно, что благородная Бенигна де Лузиньян, проходя мимо башни Мелюзины, поглядывала на нее с опасливым почтением.

Госпожа Бенигна ни на фею, ни на змею не походила: кряжистая и сильная, издали она скорее смахивала на крепкий суковатый пень. Но колдовать случалось и ей, особенно когда дело касалось хозяйства, которым она правила самолично, без помощи искусников-гномов. «Свой глаз – алмаз», – говаривала она, начиная неизменный, ежедневный обход сараев и закутков. Особенно в такую вот ненастную осеннюю пору надобно смотреть за холопами в оба: иззябли, работу справляют абы как, лишь бы отделаться. Уж лучше самой проверить, пригнано ли стадо из леса, сколько набрано желудей, какое приготовлено пойло. И курятник: а ну как подлые девки забыли прикрыть его поплотнее и к курам заберется куница? Прошлым годом случилась уже такая оплошка.

Из темного чрева коровника вышел ей навстречу пастух Блажей: коренастый, с лицом землистого цвета, весь пропахший ветром и навозом. Босые ноги густо зашлепаны грязью, будто у неухоженной скотины. Склонился перед хозяйкой в глубоком поклоне.

– Сызнова змея приползала, – доверительным полушепотом сообщил пастух.

Госпожа Бенигна постаралась не показать тревоги, но перекрестилась на всякий случай.

– Ты сам видел ее? – спросила она, тоже понизив голос.

Пастух кивнул утвердительно. Как же, видел, собственными глазами. Уже несколько дней он подозревал неладное: Пеструха-то неспроста с пустым выменем стоит. Знамо дело: либо ведьма, либо змея… И вот сегодня сам удивился – ползет! Выдоила Пеструху начисто, к утру ни капельки молока не осталось…

– Ох, напасть, напасть!

– У кума моего эдак же вот повадилась как-то змея выдаивать его коровенку. И что вы думаете? Скотинка так к этому делу привыкла, что уж никому, кроме твари ползучей, молока своего не давала. Стали куму со всех сторон наговаривать, чтобы он грешную животину живьем спалил, потому как она спозналась с дьяволом. Только он даже ухом не повел на такие речи. Змеюку пришиб, а коровушку доит и по сю пору… Ежели ваша милость дозволит, то и я…

– Нет-нет! – живо запротестовала хозяйка. – Не надо… Знаешь сам… Святой Мамерт, не оставь нас своим попечением!

Пастух понимающе сплюнул. Еще бы не знать! Вестимо: может, это змея обычная, а то и уж паршивый с надречного луга, а может… Лихо пусть себе лежит тихо… А с другой стороны, что ж, неужто так и глядеть, как пропадает скотина?

– Посоветуюсь с отцом Гаудентием, – постановила госпожа Бенигна. – А ты покамест хорошенько заткни дыру чуркой или камнем, да поплотнее, чтобы ей и щелки не осталось протиснуться.

– Мало ли в нашем хлеву других дыр, – с сомнением отвечал пастух, отходя прочь.

Обезопасившись от зла полумерой, что было отнюдь не в ее характере, госпожа Бенигна побрела через грязный двор к замку, испуская тяжкие вздохи.

– Вот беда так беда! – громко сетовала она. – Лучшая корова! Будто без этого хлопот не хватает!

Других хлопот было у нее и впрямь предостаточно. Род Лузиньянов, по праву числившийся среди лучших рыцарских родов, в последнее десять лет сильно захудал. Два неудачных военных похода, неуемная расточительность Гуго Смуглого, недороды – все это заметно опустошило кладовые замка. Правда, уемистый ларь, сокровищница рода Лузиньянов, ключ от которой всегда носила при себе бдительная госпожа Бенигна, все еще стоял на почетном месте в особой камере, при дверях коей день и ночь держал караул кто-либо из челядинцев. Но делалось это лишь для отвода глаз, чтобы никто не догадался о бедственном положении семьи; впрочем, в самом замке всем было доподлинно ведомо, что на дне грозно охраняемого ларя не завалялось ни единого дуката или драгоценного камня, ни единой запоны или пряжки.

Однако полное обмеление родовой казны никак не отражалось на будничной жизни обитателей замка. Деньги требовались на выезды и турниры, на фамильные праздники и пиры – вот когда полагалось звенеть золотом, щедро потчуя всю округу. По будням же деньги были без надобности. Все необходимое для господ и челяди изготовлялось тут же, на месте, из собственного сырья: вино и свечи, домотканая шерсть и полотно, утварь, посуда и прочие потребные для обихода предметы. Только соль, оружие да выходное платье привозились из далеких стран, но этого добра в замке оставалось еще довольно.

Жизнь текла здесь прежним, давно заведенным чином, с той только горькой разницей, что будни никогда не сменялись праздниками. А вдруг кому-то из сыновей придет охота жениться? Что тогда?… Сыновья! Самая жгучая боль госпожи Бенигны, столь же чадолюбивой, как ее прародительница Мелюзина. Сыновей четверо. И всем готовь достойную справу и выпускай в мир, дабы воскресили они угасшую славу знаменитого рода.