Избранное (сборник) - Жванецкий Михаил Михайлович (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
– Ты их будешь настаивать…
– Зачем настаивать, я их так… Все, что ты скажешь…
– На слабом огне…
– Хорошо, на слабом огне…
– 15 минут.
– Сколько скажешь.
– Вот пей… Ты успокаиваешься?
– Я успокаиваюсь.
– Ты здоров.
– Я здоров.
– Ты спокоен.
– Я спокоен… ты закрыла дверь?
– Перестань сейчас же, сейчас же прекрати. Ты спокоен… Спи… Спи…
– Послушай, тебе завтра рано?
– Нет, завтра воскресенье, больных нет… спи…
– Сплю.
– Ты очень болен.
– Да, я очень болен.
– Но я тебя вылечу…
– Ты меня вылечишь…
– Я уже лечу, лечу, лечу, лечу…
– Да… Мы лечим, лечим…
Простые вещи
И после того, как не понял сложного и не осуществил, начинаешь открывать простые вещи:
Что спать на воздухе лучше.
Что жить среди зелени лучше.
Что надо поднять упавшего.
Что надо впустить в дом переночевать.
Что надо угостить каждого, кто вошел.
Что надо принести, если попросят.
Что надо заплатить первым.
Что надо сварить бульон для больного, даже чужого.
Что надо не раздражаться на раздражение.
Землю надо любить. Воду надо любить. Чистый воздух надо любить.
Детей надо захотеть.
Бросить все лишнее. Выбросить хлам.
Остаться с одной женщиной.
Смеяться, если смешно. Громко.
Плакать, если больно. Тихо.
Сказать «жид» может только плохой человек. Хороший уйдет от твоей обиды.
Надо восстановить свой род и посмотреть, кто там был, чтобы знать откуда.
Не стесняться ходить к врачам.
Ходить на могилы.
Смерть есть смерть.
И до нее какое-то время.
Великому администратору
Один из них, вечно гонимый, презираемый и великий администратор Одесской филармонии Козак Дмитрий Михайлович.
Великий администратор всегда стоит на улице, а дело делается и без него. Ура!
Великий администратор во время великого ажиотажа, когда лишний билетик спрашивают за 5 км, перед самым началом рвет последний билет и говорит: «Начали!»
Великий администратор не работает, он три-четыре раза в день что-то мычит в трубку – и дело сделано.
Великий администратор встречает только великих артистов.
Великий администратор с группой поклонников всегда стоит на Пушкинской угол Розы Люксембург, потому что Великий администратор включен в сеть круглые сутки. Семья здесь ни при чем.
– Посмотрите на эту телеграмму – «восемь люксов, двадцать полулюксов, тридцать одинарных», – как будто они не знают, что публика на этот хор не идет, а родственников у них не хватает даже на три ряда. Они притворяются, и я притворяюсь. Летите, пожалуйста.
Они будут очень поражены, увидев три братских могилы по 15 коек.
Потому что есть такое понятие как успех. Если едет Ойстрах, даже сын, у него будет аншлаг. Любят классику – не любят, у него будет. Я берусь. Но этот хор, который дал такой осадок уникальному зданию нашей филармонии, будет иметь то, что заслуживает. Коммунистическая партия учит нас, что люксы и отдельные номера должны иметь Артисты. Я сказал: «Артисты!»
Вот вы, молодые, я вам говорю: сначала разверните дело, потом включайтесь.
Что вы воруете с убытков – воруйте с прибылей!
Если я не прав, то я вас видеть не могу.
Я вам ничего не прощу, если я не прав.
Они не хотят слушать. Они хотят сидеть.
А коммунистическая партия учит нас: не воруй по-маленькому, не воруй по-маленькому, и сажает непрерывно.
Никто так не сажает, как наша партия, и правильно делает.
Люди других убеждений должны сидеть отдельно.
Великий администратор впервые за много лет лично прибыл с нами в Ленинград, где все встречали только его.
– Дима Козак!!! Это же Дима Козак! Нюся, смотри, это он. Смотри, мальчик, и запоминай. Ты уже учишься? Где? На экономическом факультете театрального института? Это тебе подарок на всю жизнь: Дима Козак выехал из Одессы и прибыл в Ленинград.
Вечером после концерта Дима Козак дал беседу в нашу честь.
– Спросите у любого прохожего, давал когда-нибудь Дима Козак (для вас Дмитрий Михайлович) артистам ужин? Любой прохожий в любом городе одной шестой части мира скажет: «Нет». Его поили, его кормили, перед ним стояли на цыпочках. Это да! А он – нет! Потому что по одной стороне улицы ходят совершенно беспризорные зрители, по другой – совершенно беспризорные артисты. Они даже не видят друг друга, пока их не соединю я.
Я о себе невысокого мнения, нет, нет. Я не знаю, где плюс, где минус, я знаю очень мало: где сидит публика и где лежит талант. Вы заметили, я сказал: «Талант». У меня есть возможности, я живу неплохо, я могу жить лучше, но я свожу публику только с талантом, и я, к сожалению, перестал ошибаться. К сожалению. Поэтому у меня много врагов. Бездарность я могу принять только по просьбе коммунистической партии, членом которой я являюсь уже 30 лет, потому я ей доверяю, а она мне – нет.
Спросите любого: «Кого любит Козак?» Вам скажут: «Себя», – и правильно. Я добавлю еще несколько жертв. Остальные могут удавиться, могут уехать в Америку. Кстати, я не в восторге от Америки. Я там не был и уже поздно быть, но это не имеет значения – я ее насквозь вижу. У нас, если умеешь, можно так жить!
Я в восторге от нашей страны, хотя она разваливается.
Коммунистическая партия права во всем, но она не слушает своих коммунистов и живет сама по себе.
Ее первоначальная идея советоваться с бедняками и нищими не совсем оправдала себя. Голодный не хочет управлять, он хочет есть, а накормить его некому, и это замкнутый круг.
Вас я полюбил сразу. Вы даже не спросили меня, за чей счет этот сегодняшний банкет в Ленинграде.
Вы великие сатирики, вас это не должно интересовать… И я говорю – не должно. Вас не должно интересовать, кто платил за такси. Я что-то не вижу здесь счет за гостиницу.
Коммунистическая партия выделяет на номер 4 рубля, ваш стоит 12, счета я не вижу, кто доплачивает, мы не знаем, то есть вы не знаете.
Для вас прежде всего искусство, все остальное потом, но потом надо выяснить, кто платит. Это просто интересно. Это же кто-то из сидящих здесь. Но вы не любопытны – хорошая мужская черта. Вы мне скажете, позорная ставка – 11.50 за концерт, это два килограмма колбасы за то, что вы собрали 10 тысяч за сегодняшний вечер… Верно! Поль Робсон получал 500 рублей за концерт, а я – 130 в месяц. Так кто из нас негр?
Мы не должны забывать, что мы собрались в этой стране не по своей воле. По своей воле мы бы, может быть, собрались в другом месте. Мы здесь собрались по убеждению.
Коммунистическая партия учит нас: не думай о себе, думай о других – тогда другие будут думать о тебе.
На практике это сложней, на практике вообще все иначе, но красота нашей жизни – в теории.
Спросите любого: теоретически правильно? Правильно!
А практически Вася Шип, который пел у меня в хоре третьим справа, и то с помощью партбилета, теперь ректор консерватории, а бывший секретарь обкома Синица, наоборот, ходит с кошелкой и пристает ко мне, почему они не послали в Чили футбольную команду.
Вы меня поняли.
Он уже говорит «они не послали». Так что от практики до теории… хотя мне говорили, что где-то в Средней Азии наконец соединили теорию с практикой, но их посадили.
Вообще, я думаю, в тюрьме сейчас много умных людей, я бы на месте нашей правящей партии с ними все время советовался. Что вы ерзаете, Витя? Вас интересует резюме или та блондинка в портупее, из-за которой вы не хотели идти на сцену до последней минуты? Меня не надо проверять. Чтоб столько волос выросло на голове у вашего автора, сколько я устроил девушек, девочек, редакторш, комментаторш, машинисток, медсестер, как их только не называли, сколько женщин я взял на себя в 67 лет, а что будешь делать, если у гастролера появляется жена, о которой он ничего не знал, а я ей говорю, что девушка, которая лежит раздетая в соседней комнате, – моя и подарки мои, и рыдает она потому, что в меня влюбилась и впервые услышала про моих внуков.
