Катрин Денев. Красавица навсегда - Плахов Андрей Степанович (читать онлайн полную книгу txt, fb2) 📗
Когда вышло «Последнее метро», многие удивлялись и спрашивали Денев, почему она не пробовала играть на сцене. В ответ слышали неизменное: «Никогда! Театральные эпизоды у Трюффо угнетали меня, это был редкий случай, когда я всерьез страдала. То же самое бывает, когда мне надо вручить или принять на сцене какой-нибудь приз. Испытываю страх перед рампой».
Актриса откровенно поясняет, что не считает себя достаточно подготовленной для сцены; этому надо специально учиться. Театр и кино – совершенно разные сферы. Кино позволяет проявлять себя не «внутрь», а «наружу», давая актеру возможность быть даже более правдивым, чем в жизни. Особенно это относится к актрисам: они открывают экрану то самое важное, что заложено в их природе.
«Киноактерство – женская профессия, – утверждает Катрин Денев. – Она отвечает моему характеру, помогает обретать внутреннее равновесие. Люблю съемки, мне нравится все – камера, «юпитеры», декорации, атмосфера монтажной… Люблю все, что относится к миру кино».
Критики много спорили, к кому из мэтров французского кино восходит «Последнее метро»: «клеровский» это по духу фильм или «ренуаровский». Но в любом случае ясно, что он наследует классическую традицию национального искусства, его утонченный психологизм, интеллектуальную иронию, его поэтическую образность и романтический пафос. Пожалуй, что в этой работе Трюффо приблизился к своему немеркнущему образцу – кинематографу Жана Ренуара, хотя посвящение ему на сей раз отсутствует в титрах. Впрочем, с таким же основанием фильм можно было бы посвятить Жану Кокто или Марселю Карне: разве у Трюффо не прочитываются параллели с «Детьми райка» – гимном волшебному миру театра, пропетым Карне в дни оккупации?
На премьере «Последнего метро» Трюффо страшно нервничал и, пока не включили свет, шептал Катрин: «Это провал. Полный провал». Но был триумф. Денев в красном брючном костюме от Сен-Лорана стояла рядом с Трюффо, а по другую сторону от него – богемно одетый Депардье. На фильм посыпался дождь «Сезаров» – французских «Оскаров». Своего «Сезара» получила и Денев, теперь уже официально признанная «народной артисткой» Франции.
Это был ее последний подарок, полученный от Трюффо. В 1984 году он скончался в возрасте 52 лет от опухоли мозга, на руках своей бывшей жены Мадлен Моргенштерн. На Монмартском кладбище они стояли рядом – Мадлен и Катрин, смерть их наконец примирила. Рядом была и Жанна Моро, и его последняя любовь – Фанни Ардан.
Режиссер успел снять после «Последнего метро» два менее значительных фильма. В обоих играла Фанни Ардан. Трюффо увидел ее в телесериале незадолго до начала съемок «Последнего метро». И предложил главную роль в мелодраме «Соседка», где в иносказательной форме изобразил свой роман с Денев. Ардан была ей полной противоположностью – жгучая брюнетка с глубокими черными глазами и чувственным ртом. Но было и общее: Ардан тоже была противницей брака. Даже когда Трюффо пережил тяжелейшую операцию, а Фанни забеременела, она не стремилась оформить их отношения, считая, что настоящая любовь не должна быть скреплена контрактом у кюре и кольцом на пальце. Теперь Трюффо не возражал против ребенка. Родилась его третья дочь Жозефина, а через год она потеряла своего отца.
Но не «Соседка», а именно «Последнее метро» – картина, полная любви, нежности и сопричастности к судьбе Франции, стала духовным завещанием Трюффо.
С его смертью из творческой жизни Катрин Денев ушел второй после Бунюэля великий режиссер. И эта частная потеря так же невосполнима, как утрата, понесенная всем кинематографом. Когда в свое время, поставив фильм «Зеленая комната», Трюффо поразил всех тем, какое значение он придает культу умерших, лишь очень проницательные критики поняли, что за этим стоит. Речь шла, конечно же, об экстремальном проявлении любви к живым – любви безответной, не дающей шанса на взаимность, любви, слишком сильной для того, чтобы быть осуществленной в жизни. Катрин Денев там не играла, но мотив «несказанности» чувства близок ей и нашел выражение в «Последнем метро». Печаль его светла – хотелось бы сказать об этом фильме, но она, печаль, явственно окрашивает даже его оптимистический финал, как будто Трюффо уже предчувствовал скорое расставание с жизнью и со своими «любимыми детьми» – актерами.
Трюффо – что бывало с ним крайне редко, – замысливая эту картину, отталкивался не от воображаемых ситуаций и персонажей; с самого начала, по его признанию, он думал о «спокойной уверенности в себе», присущей Катрин Денев. И потому, как пишет Жан-Франсуа Жосселини в «Ле нувель обсерватер», «можно только с ностальгией вспоминать «женский» кинематограф Трюффо и роль Денев в «Последнем метро», где она выступает своего рода шерифом в юбке и бросает вызов орде варваров-тевтонцев, пока ее возлюбленный прячется в подвале: схема вестерна, вывернутая наизнанку».
В биографии актрисы это был первый случай, когда она не «вписывалась в концепцию» постановщика, а словно бы сама формировала ее своим обликом и психическим складом. Образ, созданный Денев, образ женщины энергичной, решительной и вместе с тем удивительно женственной, нежной, полной непостижимой внутренней жизни, принадлежит современности и как бы сразу всем прошлым эпохам французского искусства.
«Последнее метро», как в свое время «Шербурские зонтики», убедительно напомнило, что Катрин Денев, сколько бы она ни снималась за рубежом, истинно французская актриса. Все самое сокровенное в ней созвучно многообразию и богатству национального искусства – характерам гордых героинь Стендаля, нежным полотнам Ватто, песням парижских шансонье, фильмам Карне и Ренуара. И сами образы, созданные ею, стали гордостью французской культуры.
Франсуа Трюффо о Катрин Денев:
С чем сравнить Катрин? Если ее вообще требуется с чем-то сравнивать, то, уж во всяком случае, не с каким-нибудь цветком. Ибо в ней ощущается некая неопределенность, нейтралитет, что побуждает меня приравнять ее к вазе, в которую можно вместить любые цветы – все цветы. Ее манера поведения, ее облик, ее сдержанность позволяют зрителям проецировать на ее лицо все чувства, которые они мечтают пережить.
Катрин привносит неоднозначность в любую ситуацию; возникает впечатление, будто она скрывает в себе очень много потаенных, невыраженных мыслей, которые мы можем лишь почувствовать в одухотворенной ими атмосфере фильма. Вот это впечатление кажущейся двойной жизни вырастает, быть может, из какой-то строгости, которую мы открываем в ее взгляде. У Катрин исключительно тонкое, нежное лицо, но взгляд бывает иногда твердым, испытующим и пронзительным…
Из интервью с Катрин Денев
(Париж, 1998)
– Франсуа Трюффо – среди ваших любимых режиссеров, которые сумели вас «увидеть». А кто из операторов остался в вашей памяти?
– Нестор Альмендрос, тоже ныне покойный.
– Случайно ли, что он постоянно работал с Трюффо?
– Да, и в частности, на «Последнем метро». Наверное, если режиссер с оператором понимают друг друга, у них образуется как бы общий глаз.
– И что этот глаз должен увидеть в актрисе?
– Для актрисы очень важно, чтобы оператор, с одной стороны, выдерживал стиль всего фильма, с другой – чувствовал лицо, фактуру. Когда этого не происходит, начинается борьба.
Из интервью с Ларсом фон Триером
(Копенгаген, 2000)
– Многие восприняли Догму как современную аналогию французской Новой Волны. Ее идеолог Франсуа Трюффо в свое время настаивал на том, что кино – это нечто очень личное, своего рода акт любви. Считалось, что режиссер обязательно должен быть в романе со своей актрисой…
– Я знаю об этом от Катрин Денев, которая дважды снималась у Трюффо. Она подтвердила, что он действительно очень последовательно влюблялся в каждую из своих актрис.
Римские каникулы. Штурм Бастилии
