Кинофантастика - Леук Ролан (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt, .fb2) 📗
Ученые приносят на станцию образец «нечто», даже не подозревая, что натворили. В разных фильмах эти ученые ведут себя по-разному: у Карпентера они форменные раззявы (сильно напоминающие своим ребячеством команду из «Прометея» Ридли Скотта), зато в ремейке они уже гораздо серьезнее: там героиня — выдающийся палеонтолог Кейт Ллойд из Колумбийского университета. Тем не менее и ее компетентность под сомнением: в первой сцене фильма она изучает свежую тушу пещерного медведя, хотя останки Ursus spelaeus находят только в слоях верхнего плейстоцена (126 000-11 700 лет назад) в Европе.
Теперь займемся собственно «нечто». Каждый отряд приносит что-то «свое»: у Карпентера это обугленный труп на промежуточной паразитической стадии (гуманоидного вида), в ремейке — вросший в лед инопланетянин. Чудовище метаморфно, то есть способно изменять форму. Это классическая способность паразита, вернее, в данном случае паразитоида, так как его хозяин в конце цикла умирает. Паразиты могут проходить разные стадии развития и менять хозяев — а значит, менять форму, что и происходит с нашим «нечто». В реальности паразиты могут пребывать в «спячке» или в режиме выживания на промежуточных стадиях, а на активных стадиях жить за счет хозяина. Но убивают они не всегда: паразитоиды являются «паразитами» только на одной — в классическом случае личиночной — стадии своего цикла. Взрослая особь откладывает яйца в хозяине или на нем в зависимости от типа паразитизма — эндо- или экто-. После вылупления личинка развивается, питаясь хозяином, но сохраняя до самого конца жизненно важные части его организма. Далее она сама превращается в свободный взрослый организм, а хозяин погибает.
Отметим, что раз «нечто» просыпается после долгого сна во льду (в ремейке), то речь идет, вероятно, об экстремофильном виде, способном впадать в состояние криптобиоза (временного прекращения метаболизма) при неблагоприятных условиях среды[91]. Раз «нечто» боится огня (в обоих фильмах оно часто горит, огнетушитель — явно оружие-фетиш их режиссеров, а огонь — высшее средство очищения), то это форма жизни на основе углерода, как все жизненные формы на Земле. Наконец, для размножения монстр буквально поглощает хозяина и воспроизводит его, становясь неотличимым и подбирая в группе новую жертву. Инопланетянин демонстрирует высокий интеллект, циклы его неполового воспроизводства инвазивны и быстры; в таких условиях окружающим трудно остаться в живых! Пытаясь понять происходящее, ученые препарируют обугленные трупы своих инфицированных коллег, обнаруживая раздвоившуюся при дупликации почку. В обоих фильмах (с использованием специальных эффектов, присущих соответствующим эпохам) зрителю предъявлено крупное существо с несколькими конечностями и клешнями (как у членистоногих), с гибкими хватательными щупальцами с присосками (как у головоногих), с несколькими не то собачьими, не то кошачьими головами (вспоминаются плотоядные хищники вроде саблезубых тигров). Некоторые части инфицированного организма могут отделяться (так вышло с головой бедного геолога Горриса в версии Карпентера) и становиться самостоятельными организмами-паразитами: тогда у них отрастают лапы членистоногого и щупальца моллюска. Это жуткое «нечто» заслуживает своего названия, потому что совершенно не поддается классификациям по критериям земной биологии…
Полиморфный суперорганизм
Но каково клеточное функционирование этого монстра? «Я абсолютно уверен, что на клеточном уровне никогда не видел ничего похожего на то, что мы узнали», — торжественно провозглашает в ремейке главный исследователь Сандер Халворсен. Этот вывод следует за взятием и изучением образца «нечто» — вопреки мнению палеонтолога Кейт, да еще с пренебрежением любыми мерами биологической предосторожности, — еще спавшего в своем блоке льда (хотя спать ему оставалось уже недолго). После своего инфицирования (для которого достаточно простого кожного контакта) и поглощения жертва дуплицируется в некоей внутренней амниотической сумке (в ремейке она видна в сцене препарирования). Поскольку монстр копирует только органику жертвы (а не железки вроде зубных пломб и протезов), а копия вполне идентична оригиналу, то задействованный биологический механизм сродни митозу, то есть неполовому делению генетически идентичных клеток.
Это клонирование жертвы видно на поверхности, при дупликации агонизирующей жертвы — отсюда жуткие сдвоенные гуманоидные лица, вызывающие в памяти тератологические экспонаты медицинских кабинетов XVIII–XIX веков. При этом кровь инфицированных жертв состоит уже из клеток «нечто», реагирующих как отдельный целостный организм! Это та ситуация, когда биологи говорят о суперорганизме: в природе так бывает с сифонофорами, разновидностью медуз с настолько специализированными клетками (отдельно для размножения, ловли микропланктона, передвижения и т. д.), что начинаешь сомневаться, организм это или целая колония. Эти проявления суперорганизма и митоза, развитые соответственно в версии Карпентера и в ремейке, заставляют испуганных ученых придумать тесты на инфицированность: если образец крови резко реагирует на огонь (у Карпентера) или если у испытуемого пропали пломбы (в ремейке), значит он инфицирован и подлежит уничтожению. Выживших, вынужденных подвергаться тестам, быстро охватывает страшная паранойя…
Таким образом, перед нами инопланетный монстр с величайшей клеточной и фенотипической (относящейся к форме организма) пластичностью. В версии Карпентера биолог Блэр подсчитывает, что глобальная пандемия способна уничтожить все живое на Земле всего за 27 тысяч часов (за 3 года и 1 месяц). Поведение паразита моделируется на компьютере, его эволюция изображена на экране кружочками с пикселями (1980-е годы все-таки…), пожирающими друг друга в стиле «Пакмана», популярной в то время аркадной видеоигры. Сегодняшние математические эпидемиологические модели реалистичнее: их относят к типу ЧЗУ (чувствительные, заразные, устойчивые), потому что в классическом варианте инфицированный заражает чувствительного, тот остается заразным и размножается, и так происходит с каждым инфицированным: ситуация может усугубляться по экспоненте, если доля устойчивых (по природе или вакцинированных) оказывается недостаточной. Здесь «нечто», то есть инфицированный, глотает чувствительного и дуплицирует его для облегченного перехода к новому хозяину, а не обязательно для размножения. Ситуация остается под относительным контролем.
В ремейке «нечто» анализируют под микроскопом: в пробах видно, как внеземные клетки фагоцитируют здоровые. Эти агрессивные клетки (в биологии говорят о макрофагии) округлы, с колючками на плазменной мембране: они так похожи на некоторые огромные вирусы, что их можно с ними спутать. В реальности эти «гирусы» (гигантские вирусы) — они в сто раз тоньше волоса, но размером с целую бактерию — очень эффективны, потому что некоторым даже не надо проникать в ядро инфицированной клетки, им хватает цитоплазмы. К тому же они чрезвычайно разнообразны: с 2003 года в сибирской мерзлоте 30 000-летней давности открыты целые семейства, как, например, Mollivirus sibericum. Чтобы лучше изучить эти вирусы, биологи размораживают их в сверхзащищенных лабораториях, учитывая реальность эпидемиологического риска: не это ли вдохновляло сценаристов ремейка 2011 года?
Итак, изначально «нечто» — замороженная форма жизни. На самом деле замораживание в лаборатории вирусного штамма до -80 °C — дело нехитрое: это классический метод сохранения вирусов в штаммохранилищах. Заморозить клетку гораздо сложнее, потому что в ней много воды, разрывающей и губящей клетку при кристаллизации. То же самое относится к любому многоклеточному организму. Тем не менее совсем мелкие существа, знаменитые тихоходки, способны выживать по 30 и более лет при -20 °C в состоянии криптобиоза. Для этого они, когда того требуют условия, начинают дегидратацию и, завершив ее, переходят в режим «выживания». Они обладают также препятствующими замерзанию остаточной влаги белками. Эти белки действуют как репараторы ДНК до лучших дней. «Нечто», конечно, побольше тихоходки, но оснащен ли он такими противолёдными белками? Вопрос остается открытым.
