Асмодей (СИ) - "Dragoste" (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
– Будь по-твоему! – буркнул Абаддон. – Но пойдем мы одни.
– Неужели ты сомневаешься в верности одного из своих ближайших сторонников? – лукаво усмехнулся Асмодей.
– Я сомневаюсь не в их верности, а в их способности держать язык за зубами. Как ты сам сказал, пока что Вельзевул не осмелится пытать рыцарей Ада, а вот их слуги – совсем иное дело. Чем меньше они знают, тем в большей безопасности будут и они, и мы. В конце концов, если мы не сможем перебить группу из десяти стражей – грош нам цена! Как и всей твоей бравой затее.
– Хорошо, – кивнул князь блуда.
– Что же, тогда осталось дело за малым. Найти убежище. После этой вылазки нас будут искать, едва ли кто-то из рыцарей предоставит нам укрытие. Не думаю, что все они станут поддерживать Вельзевула, но и открыто выступать против него не посмеют, по крайней мере, до тех пор, пока не вернется Люцифер.
– Об этом я уже позаботился. Убежищем это назвать, конечно, нельзя, ибо туда может зайти любой демон, но и поднять там меч никто не посмеет, ибо даже у таких, как мы есть свои святыни. И пусть, по мнению мятежников, Люцифер утратил былую мощь, но осквернить Оазис Жизни кровью падших братьев не посмеет ни один демон.
– Умно, – усмехнулся Абаддон. – Помнится, несколько тысячелетий назад этот оазис служил нам с Барбело тайным укрытием.
Упустить такую возможность садануть по незаживающей гордости своего бывшего соперника Абаддон не смог, а потому с упоением поймал на себе гневные молнии, вспыхнувшие в глазах Асмодея, но злость эта быстро прошла. Хозяин обители даже подивился выдержке своего собеседника, который в былые времена не смог бы смолчать при таком оскорблении. Повзрослел видать или поостыл.
– Кстати об этом, – невозмутимо продолжил Абаддон. – Барбело вернулась и явно воспылала к тебе прежней страстью. Было бы глупо не использовать ее в наших целях. Она слишком долго пробыла на Земле, едва ли за такое короткое время успела проникнуть в суть местных интриг. Большую часть времени после возвращения она провела со мной, а значит, Вельзевул еще не успел отравить ее разум своими обещаниями. Ты мог бы…
– Боюсь, она не просто погрязла в этих интригах, она в них утонула. В последний свой визит Барбело, пусть и не прямым текстом, а с чисто женской хитростью подбивала меня принять сторону мятежников, чувствую, что это ей я обязан столь теплому приему, который мне оказал ее покровитель.
– Сердце демоницы отличается от сердца женщины, пожалуй, только тем, что его нет! А вот страсть, похоть, гордыня и обида, живущие в их душах, до удивления схожи. Если уж обычные люди в ревности своей готовы пойти на предательство и убийство, что уж говорить о порождениях тьмы. Сам виноват, – пожав плечами, ответил Абаддон. – Не нужно было позволять ей покинуть пределы твоей обители.
– В твоих наставлениях я не нуждаюсь.
– А зря… мог бы избавить себя от множества проблем. Впрочем, как угодно. Должен признать, что твоя идея насчет убежища мне импонирует. Туда будут стягиваться все, кто не доволен новым режимом. Вражеская коалиция в самом сердце центральных земель – бельмо на глазу Вельзевула.
– Раз уж мы пришли к взаимопониманию, нам стоит обсудить стратегию действий.
Абаддон лишь молча кивнул. Сейчас от этого сотрудничества зависело выживание каждого из них, а потому впервые за долгие тысячелетия когда-то непримиримые враги смогли почувствовать себя достаточно свободно в обществе друг друга. Асмодей даже облегченно выдохнул. Сейчас он не ожидал от своего собеседника удара в спину, даже как-то непривычно было, будто оное и не с ним происходило. Похоже на дурной кошмар или побочный эффект от пребывания на пустоши. В общем, чувство крайне непонятное.
В этих спорах и обсуждениях прошел весь день. К вечеру демоны так сильно устали от постоянных споров и общества друг друга, что во имя сохранения их хрупкого мира было принято решение разойтись по покоям, давая отдых телу и разуму.
К слову сказать, гостевая опочивальня, предоставленная Абаддон, оказалась на редкость уютной. Зная темперамент и вкус демона войны, Асмодей ожидал увидеть зал, окруженный частоколом, на острых вершинах которого были бы насажены головы стонущих грешников, а тут было вполне удобное ложе, правда, простыни там заменяли шкуры убитого зверья – скандинавский манер, а серебряные канделябры – человеческие черепа, но разве могло оное смутить столь древнее зло. Пожалуй, даже наоборот, это было как долгожданная смена обстановки.
В левом углу зала гнездилась огромная купель, от которой вверх поднимались клубы пара, делая воздух в покоях влажным и горячим – для демона, привыкшего к пламени, неудобство сомнительное. Против нее стоял небольшой шкаф резного дерева и два старых кресла, а подле него гранитный стол, достаточно грубой работы. Вполне сносно, а для Ада – так вообще роскошные апартаменты, за которые здесь каждый грешник был готов повторно продать душу.
Опустив голову на меховую подушку, Асмодей прикрыл веки. Несмотря на окружающий жар, мех холодом обжигал кожу. Ощущение весьма непривычное. Не часто ему приходилось возлегать в одиночестве на ледяном ложе. Впрочем, оно и к лучшему, радости плоти всегда притупляют ощущение мира, расслабляют тело и разум. Сейчас это была непозволительная роскошь.
Сон подкрался незаметно. Демон даже не смог сразу уловить ту незримую грань, за которой начинается эфемерное царство Морфея, хотя для него это были бескрайние просторы пустоши, блуждая по которым он, подобно жадному зверью, пытался поглотить как можно больше энергии, порою забывая о предосторожности. Сила Вельзевула, столетиями копившего свою мощь, не давала ему покоя даже за гранью реальности, а потому он пытался одним глотком осушить бескрайнее озеро, забывая о зароке, который дал сам себе. Поэтому и утро следующего дня показалось ему настоящей пыткой. Это был как раз тот случай, когда неумеренность была хуже голода, но на пути к цели все дороги хороши, а потому в следующую ночь повторилась та же история, а потом еще раз.
Если бы Асмодей даровал кому-то возможность лицезреть себя со стороны, то этот обреченный на вечные муки зритель наверняка бы сказал, что демон в момент своей жадности больше походил на утопающего, которому на шею повесили огромный камень, но несчастный, не желая сдаваться на милость смерти, из последних сил хватал воздух, задыхаясь, разрывая себе легкие, но не останавливаясь. Таков был и Асмодей, только ко дну его тащил не непомерный груз, а жажда мести. Лишь в последнюю перед вылазкой ночь демон решил отказаться от пагубной трапезы, понимая, что подобная неумеренность перед битвой может сыграть с ним злую шутку.
С закатом Венеры демоны, сокрывшие лица за черными плащами, а тела – за стальными доспехами, оседлали кошмаров и, прикрываемые пологом ночи, растворились во мраке. Асмодей, больше привыкший к полетам, чем к верховой езде, не редко честил своего нового питомца последней бранью. По его мнению, кони Преисподней были хоть и верными товарищами, но весьма медлительными, не способными сдержать атаку с воздуха или выдержать долгое преследование. Благо, крылатых боевых соратников могли позволить себе лишь избранные, а из рыцарей таких было трое. К несчастью, одним из них был Вельзевул. Огромная муха, на которой летал новый враг, по мнению Асмодея, была презренным созданием. Не чуралась даже пожирать плоть убитых воинов и загнивающие душонки. В сравнении с этим Нифелим казался ему божьим даром – благородным зверем.
Однако сейчас выбора у Асмодея все равно не было. Дракон привлекал слишком много внимания, а это в текущем положении его хозяина было недопустимо. Несмотря на то, что Вельзевул не издал прямого указа о заключении беглого рыцаря под стражу, на что по сути у него не было ни оснований, ни власти, в Аду каждая гончая знала о том, что элитные отряды десницы прочесывают бескрайние просторы проклятых земель в его поисках.
Преодолев горный серпантин, прикрываясь серным туманом, сегодняшние союзники и вчерашние враги направились к рубежам на границе земель четырех рыцарей: Абаддон, Лефиафана, Асмодея и Мамона. В самом центре этого перекрестка находился небольшой грот, служивший тоннелем в Чистилище. Вратами в него служила огромная арка, по обеим сторонам которой находились две чаши, в которых пылало алое пламя, призванное очищать души, переступающие рубеж. Основание арки, густо испещрённой енохианскими символами, представляло собой две монолитные колонны черного гранита, сливавшиеся прямо над головой привратника, а точнее привратницы.
