Непокорная (СИ) - Ольга "Реджина Фаланджи" (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
Она уставилась невидящим взглядом на огонь в камине, вспоминая безжизненный взгляд Лестрейнджа и лужу крови, в которой он лежал. К горлу подкатила тошнота от воспоминаний, а на глаза выступили слезы, делая их похожими на сверкающие опалы.
— Что вы делали на Гриммо вчера? — голос Снейпа вырвал ее из собственных мыслей, и она быстро сморгнула слезы, тут же вытирая их с горящих огнём щёк. — Зачем вы туда пошли?
— Откуда вы знаете? — она бросила на него беглый взгляд, после чего налила им ещё вина, замечая, что его бокал тоже опустел. — Хотя, можете не отвечать. Кажется, я знаю, откуда растут ноги.
— Нимфадора мне рассказала, что вчера произошло.
Амелия замерла, так и не донеся бокал до рта, после чего плотно зажмурила глаза, чтобы не видеть его осуждающий взгляд. Ведь Снейп не мог не осуждать ее за убийство, пусть и такого гада, как Лестрейнджа.
— Уйдите, — прошептала она, чувствуя, как снова накатывают слезы. Она не готова была к тому, чтобы слушать проповеди Пожирателя Смерти о том, что убивать нельзя. Не хотела, чтобы он осуждал ее за промашку. Ей хватало собственных неугомонных мыслей, которые метались в ее голове подобно запертым в клетке птичкам.
— Как вы?
Она в неверии распахнула глаза и уставилась на него, замечая, что его взгляд выражает лишь сочувствие. В нем не было ни капли осуждения, которое она ожидала увидеть. В нем не было презрения.
От этого осознания внутри неё что-то щёлкнуло, выпуская эмоции наружу и она сделала то, что никогда себе не позволяла делать при ком-то. Она разревелась. Это было совсем не в ее духе, и Амелия на короткий миг подумала о том, что в последнее время она совсем расклеилась. А все это началось с него. Он словно научил ее чувствовать, научил быть слабой.
— Я этого не хотела, — сказала она сквозь всхлипы. Из-за застилающих глаза слез, она не могла видеть его лицо в этот момент, но это было только на руку ей. Намного легче было выговариваться кому-то, не отвлекаясь на чужие эмоции, полностью сосредоточившись на своих. — Он пытал Грюма, и он так… кричал, понимаете? Я никогда не видела Аластора Грюма таким беспомощным и слабым. Мне снесло крышу, и я, не задумываясь, пустила в Лестрейнджа несколько режущих, которым меня тогда ранил отец.
Она поставила бокал на стол и зарылась лицом в дрожащие ладони, судорожно всхлипывая от воспоминаний, которые, казалось, отпечатались на внутренней стороне век. Ей казалось, что ее жизнь разделилась на «до» и «после», и теперь она до конца своих дней будет помнить безжизненный взгляд Рудольфуса Лестрейнджа.
— Свое первое убийство я совершил в семнадцать лет, — его голос звучал ближе, чем в прошлый раз, и Амелия подняла на него удивлённый взгляд, заметив, что он пересел к ней на диван. — Это был обычный магл, у которого ещё вся жизнь была впереди. На моих глазах убили всю его семью, а мне поручили разделаться с ним. Он умолял меня оставить его в живых, и я до сих пор помню его отчаянный взгляд.
— И как вы жили с этим? — прошептала она, взяв в руки свой бокал и отпивая из него добрую половину вина. В глазах профессора отражался огонь из камина, и Амелия не могла перестать подглядывать за ним, пока он этого не замечал.
— Это было тяжело, но я веду не к этому, — он повернул голову в ее сторону, пересекаясь с ней взглядами. — Я хочу сказать, что вы убили безжалостного убийцу. Лестрейндж был фанатиком, он издевался над своими жертвами, сначала мучая их Круциатусом, и только потом убивая. Возможно, вы спасли Аластора от смерти вчера, думайте об этом. Как и о том, сколько людей вы спасли от смерти, которые бы пали от руки Рудольфуса Лестрейнджа.
Она даже не заметила, как, слушая его, перестала плакать. Слезы высохли на ее щеках, неприятно стягивая кожу, но она почти не обращала на это внимание, полностью сосредоточившись на своём собеседнике.
— Вы не должны корить себя за это. Это не тот человек, чья смерть должна сломать вашу жизнь, — его взгляд прожигал насквозь, заставляя завороженно наблюдать за ним, за тем, как медленно двигаются его губы, как вздрагивают ресницы. Затуманенный алкоголем мозг диктовал то, о чем она будет жалеть на следующее утро. То, что она будет каждый день вспоминать перед сном, бережно храня в воспоминаниях каждую секунду.
— Нет, — сказала она вслух, обрывая бурный поток своих мыслей. — Это не так уж просто — смириться с этим. Я убила человека и не смогу это забыть.
Одна затерянная слезинка незаметно скатилась по ее щеке.
— Вы и не забудете, — и тут он поднял свою руку, поднёс ее к щеке девушки и большим пальцем стёр слезу. Амелия замерла, ощущая тепло его ладони на своём лице, не до конца веря в происходящее. Она прикрыла глаза, стараясь запечатлеть в памяти этот момент, запомнить то, как его большой палец невесомо поглаживал ее кожу, а она невольно жалась ближе к его руке, словно котёнок.
— Вы были правы, — сказал Снейп низким грудным голосом, от которого у неё побежали мурашки по коже.
— Насчёт чего? — она открыла глаза, встречаясь с его взглядом, наполненным лёгкой грустью.
— Насчёт меня, — коротко пояснил он, убирая руку с ее щеки. — Я соврал вам, но что ещё хуже — я соврал себе, что ничего не чувствую.
— Чувствуете? — эхом повторила она, в который раз за вечер подозревая у себя визуальные и голосовые галлюцинации.
— Иногда мне кажется, что вы опоили меня Приворотным зельем, — грустно усмехнулся он, и Амелия дернула одним уголком рта, выдавливая из себя жалкое подобие улыбки.
— Максимум, чем я вас поила — это вином, — сказала Амелия, поглядывая на их пустые бокалы. — Но хочется заметить, что хорошее вино может послужить и Приворотным зельем, и Сывороткой правды.
— Возможно.
Амелия тяжело вздохнула, переваривая полученную информацию, и ей было тяжело поверить в неё. В голове все ещё звучали слова Тонкс о том, что такие люди, как Снейп — однолюбы, и что он уже любил кого-то. Она знала, что у него к ней скорее простая влюбленность, которая может пройти со временем, а ей хотелось получить все. Амелия не хотела быть запасным вариантом.
— Я вам не подхожу, Амелия, — звук ее имени резанул слух, заставляя сердце биться чаще. Наверно, он впервые в жизни обратился к ней по имени, если не брать в расчет официальные представления. — Я вас вдвое старше, и в моей жизни столько ужасов, что я боюсь запятнать вас ими. Вы достойны большего!
— Вы с Люпином на одни курсы ходите или что? — воскликнула она, вставая с дивана. — Почему вы все решаете за нас? Вы подумали обо мне? О моих чувствах?
— Вам будет лучше…
— Да откуда вам знать, что будет лучше для меня? Почему вы принимаете решение один, когда нас двое?
— Я не смогу вам дать лучшую жизнь, не смогу дать вам то, чего вы достойны, — терпеливо ответил Снейп, ведь он знал, что последует такая реакция. — Сейчас вам семнадцать лет и вы считаете, что ваше чувство вечно и непоколебимо. Но что будет через десять лет? Вам будет двадцать семь, и вы по-прежнему будете молоды и прекрасны, чего не скажешь обо мне, ведь мне уже будет сорок шесть. Чувствуете разницу?
— Вас смущает разница в возрасте? — она опустила на колени перед сидящим на диване Снейпом. — Посмотрите на меня и скажите прямо в глаза, что готовы отказаться от меня лишь из-за этого. Скажите, что ни разу не представляли нас вместе, даже на крохотный миг! Знаете, в начале сентября профессор Слизнорт демонстрировал нам Амортенцию. Хотите, я вам скажу, какой запах я почувствовала?
— Какой? — в его глазах уже плескалась не грусть, а боль, и Амелия боялась, что потеряет его сегодня навсегда.
Она взяла его ладони в свои руки и поднесла их к своему лицу, утыкаясь в них носом, чувствуя, что сейчас снова расплачется, если не убедит его.
— Я чувствовала морской бриз и вас, — она посмотрела на него стеклянными от подступающих слез глазами. — Вы не просто временное наваждение, понимаете? И мне все равно, насколько ужасна сейчас ваша жизнь. Меня это не пугает и не отталкивает!
— Вы — невеста моего крестника, — он вытащил одну руку из ее ладошек и провёл ей по щеке, стирая слезы, которые все же нашли выход. — Даже с Драко вам будет лучше, чем со мной.
