Путь, который мы спели (СИ) - Лазарева Лёна (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
Завтрак прошел почти в молчании, изредка прерываемом отдельными репликами. Наконец Ольга, взяв книгу, свернулась калачиком на диванчике рядом с Диего - тот являл собой замечательную иллюстрацию к выражению "с головой окунуться в работу". Даже сигару нашарил на ощупь, не отрываясь от своих нотных закорючек. Ароматный дым поплыл по кухне.
Притихший было желудок немедленно дал понять, что ему это ну никак не нравится.
- Опять куришь, - простонала Ольга, безуспешно пытаясь разогнать дым рукой. - Подумай хотя бы о своем голосе и связках!
- Всё, что могло произойти с моими связками, уже произошло, и терять им нечего, - криво усмехнулся Кантор. - А прежде тебе эти сигары нравились...
"А прежде ты меня замечал, а не сидел, как чужой", - подумала Ольга.
Рассудок робко попытался шепнуть ей, что Кантор с опаленной душой, без Огня, ежедневно готовый уйти и не вернуться - был не совсем тем Кантором, что стал сейчас ее мужем. И по-хорошему надо бы только порадоваться, что Огонь возвратился к нему - и, судя по всему, не просто возвратился, а засиял пуще прежнего.
"Он полностью обрел себя. Он даже не мечтал когда-то, что это случится. Я что, не рада этому?"
"Рада, конечно... Только вот Кантору я была нужна... А великому барду - не так чтобы очень..."
От этих размышлений она почувствовала себя такой жалкой, что впору было разреветься.
Не докурив до конца, Кантор затушил сигару и продолжал молча писать - быстро, лихорадочно, словно боясь не успеть за летящей в вихре Огня мыслью.
Ольга вздохнула и вновь попыталась вникнуть в галантные похождения какого-то паладина, то и дело протягивая руку к миске с маринованными улитками. От них почему-то делалось не так тошно.
Один раз их руки встретились над миской, куда бард тоже наведался за любимым лакомством. Но даже это не заставило его оторваться от нотной тетради.
Вот он поднял голову, уставившись невидящим взглядом куда-то в пространство...
Ольга наблюдала за мужем из-под книжки, поразившись вдруг тому, что почти такое же лицо - вдохновенное, страстно-безумное, - было у Кантора ночью. Когда в свете свечи она любовалась им, а он... Как же ей было хорошо...
"Так же, как бесчисленному количеству других возлюбленных Эль Драко", - возникла горькая мысль. "И ты что, думаешь, что среди них не было кого-то гораздо красивее тебя? Тех, кто умел ценить по-настоящему его музыку?!"
- Ольга! - голос Диего вырвал ее из мрачной задумчивости. Кантор перевел ошеломленный взгляд с пустой миски на жену: - У меня глюки, или ты и правда всё съела?!
- А тебе что - жалко? - огрызнулась Ольга, мимолетно удивившись злости в собственном голосе.
- Да нет вообще-то... - казалось, Кантор слегка опешил от такого внезапного наскока. - Правда, я рассчитывал, что этого хватит до конца первой части...
Наверное, он пытался пошутить по своему обыкновению, разрядить стремительно накаляющуюся обстановку...
- А я-то думала, что ты меня и не замечаешь совсем... А оказывается, ты следишь за каждой улиткой, что я съем! - колко бросила она.
- За каждой улиткой, - улыбнулся Диего, - или за каждой миской, полной улиток?
- Полной? - возмутилась Ольга. - Да их там и было всего ничего! Это мистралийская традиция, что ли - жен едой попрекать?
- Мда... я вообще на редкость жадный тип и вдобавок домашний тиран. - улыбка сошла с его лица, - Ольга, что такое? Да съешь ты хоть все, только ведь они же острые, да и соленые очень, я думал, ты их вообще не сильно любишь...
- А, так ты обо мне всё-таки думал? Надо же... - Каким-то краем сознания она понимала, что говорит чушь и вообще ведет себя как стервозная дура, дались же ей эти злосчастные улитки, но что-то не давало остановиться - ее несло.
"А ты последнее время часто думаешь, о том, что я люблю... и чего хочу?!"
Обида мешалась с бешеным желанием прикоснуться к нему, прижаться к плечу... упасть вместе на постель, лихорадочно срывая одежду с него и с себя. Всей кожей ощутить его гладкое, сильное тело, слиться воедино, сходя с ума от страсти и наслаждения...
Вот только в его взгляде ничего подобного не было. Ни желания, ни страсти - только удивление и легкая досада.
Да что же с ними происходит? Неужели он не видит, как она хочет его, как он ей нужен? Не видит! Он вообще ничего не видит, кроме своих проклятых пьес! Какое унижение... Ей что, теперь умолять надо собственного мужа, чтобы он с ней переспал?!
- Да убери ты свои ноты! - воскликнула Ольга, и голос зазвенел истеричными слезами. Злосчастная тетрадь, шурша смявшимися страницами, полетела куда-то в угол. - Пропади они пропадом! Уткнулся в них - а меня словно и вовсе нет! Да если б я сейчас сквозь землю провалилась - ты бы и тогда ничего не заметил! Конечно, я же ничего в музыке не понимаю, слуха у меня музыкального тоже нет, и петь я не умею... Ты мне изменяешь с ней, со своей музыкой! Ты меня просто не видишь! - она всхлипнула, тщетно пытаясь удержать рвущиеся слезы. - Хотя чему удивляться! Я ведь тебе и нужна-то была прежде всего, чтобы проклятье снять, разве нет?
Диего медленно поднялся...
Говорят, лучше всего истерику обрывает пощечина.
Ольге хватило его изменившегося лица.
Куда-то отлучившийся рассудок мгновенно водворился на законное место, и она замолчала, ужаснувшись, не понимая, как ее угораздило такое ляпнуть.
Господи! Уж лучше бы Диего заорал на нее. Или действительно ударил. Это не могло быть страшнее его взгляда. Этого отчаянного немого крика в его глазах.
Броситься, обнять, прижать к себе, сказать, что все неправда, что она вовсе так не думает...
Кантор молча повернулся и стремительно вышел, захлопнув за собой дверь...
* * * * *
Струны отзвенели и смолкли с долгим, медленно затихающим вдали отголоском... стона? Вздоха? Даллен знал, как это бывает - когда знаешь, что победил, но сил на радостный клич уже нет. Он протянул руку, нащупал стакан, и глотнул разом, не чувствуя обжигающей крепости напитка. Перед глазами таяло видение полуразрушенной крепости и летучих железных тварей, поливающих ее огнем... Товарищи Даллена гордились - и по праву! - своим обширным боевым опытом, но такого не выпадало никому из них. Самому графу йен Арелла - тоже. И слава за это всем богам...
- Это ты написал? - спросил Даллен, поднимая взгляд на Плаксу, и понимая, что смотрит на веселого эльфа уже совсем другими глазами. Он не мог поклясться, но ему казалось, что на какой-то момент он увидел Орландо - на башне, которая мгновенье спустя обрушилась в дыму и пламени... Если это действительно был полуэльф, становилось непонятно, как он остался жив.
- Да, я... - Орландо скромно улыбнулся.
Жак и Мафей, не сговариваясь, одновременно одарили Его мистралийское Величество укоризненными взглядами.
- В смысле, слова - я, - пристыженно поправился Плакса. - А музыку - Кантор.
- Ты мог бы стать Поющим, я думаю, - задумчиво произнес Даллен. - И ваш Кантор, о котором я уже столько слышал... наверное, тоже. - Внезапная мысль, возникшая где-то на уровне ощущений, очень быстро обратилась в уверенность: человек, создавший ТАКУЮ музыку, не мог не оставить в ней частицы себя, отпечатка своей души, личности...
Даллен сосредоточился, как учил Дэррит, вновь медленно пропуская мелодию сквозь себя... и словно споткнулся о яркий, врезающийся в сознание образ. Длинные черные волосы, яркие, почти по-эльфийски большие глаза, кривая усмешка, странное оружие в руках... Видение словно плыло, то меняясь почти до неузнаваемости то возвращаясь к прежнему облику... Отпечаток не может быть ТАКИМ... Это бред, так не бывает!
А радужные порталы, открываемые песней - бывают?
Даллен на пару мгновений прикрыл глаза ладонью и медленно проговорил:
- Есть кое-что, чего я не понимаю. Я видел там, на стене крепости, парня... черноволосого, смуглого, с длинной челкой, падавшей на лицо. На руке, выше локтя, нарисовано что-то яркое... В первый миг когда я его увидел, он стоял, безоружный, сжав кулаки, и усмехался - нехорошо так усмехался...
