Когда я вгляделся в твои черты (СИ) - "Victoria M Vinya" (книги без регистрации полные версии TXT, FB2) 📗
— Не надо меня защищать. Ты ничего не знаешь.
— Зато точно знаю, что родители не должны бить детей. Так делают только скоты.
— Мой отчим несчастный и ничтожный человек. Наверное, поэтому он так со мной… Но он часто извиняется, когда трезвый. Может быть, он не такой уж и подонок? — Микаса пожала плечами.
— Это, пожалуй, даже хуже. Ведь он думает, что извинения могут искупить его скотские поступки.
— Ты всегда так категоричен? — сурово и осуждающе спросила она, отряхнув комки почвы с передника. — Вечно вовсюда лезешь и хочешь быть героем. Не всем нужна твоя защита, хорошенько бы тебе это запомнить.
«Да она же сама от меня ни на шаг не отходила! Нянчилась, как с дитём неразумным, а теперь лекции читает?.. Постой. Ты, дурень, серьёзно сейчас предъявляешь ей за прошлое, которого она не помнит? Вот уж что действительно стрёмно…»
— Я просто стараюсь поступать по совести.
— Когда-нибудь это плохо кончится для тебя.
И принялась вычёсывать пальцами из прядей мелкий сор.
Сам не зная, какая сила ударила ему в голову, Эрен прикоснулся к волосам Микасы, следуя за древним, текущим по крови импульсом, пробовал на ощупь тёмный шёлк. Проворные пальцы намеревались снять с девичьей макушки пожухлый мелкий листок, но оказались в притягательной мягкой западне. Микаса околдованно уставилась на Эрена, разомкнув губы, и не шевелилась. Ему почудилось, будто в этот момент она всё поняла, будто узнала его.
«Скажи то, что я хочу услышать! Скажи то, что я хочу услышать! Скажи, скажи! Прошу!»
— Обычно я не позволяю малознакомым людям трогать мои волосы.
— Я только хотел снять грязный листик. Вот. — Он стушевался и протянул к ней ладонь, демонстрируя лист. — Извини.
— Обычно…
Микаса подняла с земли тяпку и перешла к другой клумбе. Эрен тихонько сжимал и разжимал пальцы, пытаясь поймать призрак ушедшего ощущения. Внутренний крохотный демон, жаждавший прикосновения, ненадолго утолил телесный голод. Повернувшись лицом к выходу в сад, Эрен заметил в дверном проёме госпожу Шпигель, пристально глядящую в его сторону.
***
Лето увядало на лепестках цветов в саду мадам Ренессанс, застывало под рёбрами страхом всё приближающегося нового учебного года, а попытки сблизиться с Микасой раз за разом оканчивались провалом, и это сводило Эрена с ума.
«Я воспринимал её любовь как должное, как что-то само собой разумеющееся, и никак не могу свыкнуться с тем, что не интересую Микасу. Иногда — правда, только иногда — в глубине её зрачков мелькает что-то, что заставляет верить, будто она всё помнит и лишь притворяется. Хотя это вовсе нелепо, зачем бы ей разыгрывать представление? Но хуже того, что я стал будто одержим идеей нашего воссоединения».
Масла в огонь добавил Армин, когда выяснилось, что он, оказывается, давно уже приятельствует с Микасой.
Эрен решил сюрпризом заглянуть в гости к другу, но госпожа Арлерт предупредила его с порога, что у сына уже есть гости. Каково же было его удивление, когда он обнаружил своих друзей на диване в гостиной, склонившимися над учебником английского. Как только Армин проводил Микасу до выхода и закрыл за ней дверь, Эрен налетел на него с расспросами.
― И ты молчал, что у тебя есть подруга?!
― А что такого? ― Армин развёл руками. ― Пацаны не особенно хотели с девчонками гулять, ну, я и решил, что ты тоже будешь против.
― Но она же… она…
― Хорошенькая? Есть такое. Не в моём вкусе, правда. Я брюнеток как-то не очень…
― Да в твоём вкусе только Лора Палмер²{?}[Героиня культового американского драматического телесериала «Твин Пикс» (1990 – 1991 гг.; 2017 г.; режиссёр Дэвид Линч), раскрывающего мистическую историю об убийстве старшеклассницы в провинциальном городке штата Вашингтон.]!.. ― Эрен усмехнулся и театрально закатил глаза. ― Вы вообще давно знакомы?
― С Лорой Палмер?
― Да с Микасой!
― А, так мы в одной школе учимся. Она тоже в этом году переходит в твою, как и я. Мы не то чтобы прямо друзья навек, потому что Аккерман закрытая и не особо общительная. Но собираемся вот иногда вместе поботанить. ― Он пожал плечами. ― И чего ты так завёлся? Мог бы и спокойнее объяснить, что тоже с ней знаком.
― Мы вместе убираемся в доме мадам Ренессанс. ― Эрен отвёл взгляд, покраснел и почесал затылок.
― У этой клёвой бабульки? Я у неё тоже был пару раз, но нам с Жаном и Конни больше нравится в собачьем приюте помогать.
― Слушай, могу я тебя попросить? ― Эрену было неловко, но желание идти к своей цели затмевало всякое стеснение. ― Можно мне тоже с вами тусоваться? Втроём куда веселее.
― Сомневаюсь, что тебе будет так уж интересно. У нас свои фишки и всё такое. Для ботанов в общем.
― Да мне без разницы. Не вижу ничего страшного в том, чтобы разобраться в ваших фишках.
― Так погоди-ка… Ты чего, в неё втрескался? ― Армин невольно захохотал, надув щёки.
― Вообще-то нет.
― Ну да, как же! А морда чего такая красная тогда?
― Вот пристал к моей морде! ― Эрен накрыл ладонями пылающие щёки.
― А что тут такого? Слушай, ты извини, что я заржал, это от неожиданности. И я не скажу ребятам, честное слово. Втрескался и втрескался. По мне, тебе так даже лучше: любовное томление делает мальчишек интереснее.
― Это, типа, должно меня утешить?
― Если ты втрескался, то должно.
Эрен опустил веки и сделал длинный успокаивающий выдох.
― Да. Я влюблён в Микасу, ― не открывая глаз, проговорил он.
― Вот видишь, метеорит на Землю не упал. А ты распсиховался. ― Армин собрал словари и учебники в стопку. ― В следующий раз обязательно звякну тебе, когда она должна будет прийти.
― Спасибо, ― с надеждой ответил Эрен.
Сентябрь принёс небывалое оживление в школу Эрена: достроенный корпус действительно принял под своё крыло поток новых учеников из отданной под снос школы Армина. Некогда тихое заведение наводнил подростковый галдёж, ученики разбивались на ярко выраженные группы со своими особенностями, а в некоторых случаях даже возникали ситуации острой неприязни между старожилами и новичками. И всё это только за первую неделю. Учителя изо всех сил старались сглаживать конфликты, но выходило не всегда.
Неосторожно брошенное «она одевается как бомжиха» в сторону Микасы девочкой из обеспеченной семьи в мгновение ока сделало Аккерман изгоем. Бессмысленная и стихийная детская жестокость, о которой взрослые вспоминают со стыдом и сожалением. Без того скверно высыпающаяся и замученная домашними заботами да скандалами Микаса вынуждена была принять на себя очередной удар. Её отчуждённость раздражала, стремление быть лучшей по всем дисциплинам вызывало зависть, одобрение учителей рождало гнев. И ребята быстро придумали всему объяснение: она выскочка и мымра. Но насмешки одноклассников не причиняли той же боли, что неспособность матери защитить её перед вышедшим из себя отчимом. Никто не знал об этом. Никто и не хотел знать.
Радость Эрена по случаю того, что оба его дорогих человека теперь учатся вместе с ним, мгновенно растаяла, когда он стал свидетелем издевательств над Микасой. Сострадание и заносчивость толкали его на перепалки с обидчиками, и Эрен не единожды отсиживался в кабинете директора, вытирая кровь с разбитой губы. Директор Пиксис мало чем отличался от коменданта Пиксиса из прошлой жизни, и потому было вовсе не страшно вновь и вновь сталкиваться с этим справедливым и рассудительным человеком. Он прекрасно понимал мотивы мальчишки и вёл с ним короткие воспитательные беседы с осознанием того, что юный Йегер едва ли прямо сейчас усвоит то, что ему говорят. Для этого требовалось время.
Сентябрь был на исходе, городские улицы вовсю омывало холодным ливнем. Эрен вышел из кабинета Пиксиса, держась за ушибленный в очередной драке локоть, и увидел в коридоре Микасу. Она сидела возле кабинета литературы, на подоконнике, приподняв тюль, и глядела на унылое плачущее небо, затянутое серыми облаками. В груди запламенело блаженство от мысли, что в эту минуту ей так спокойно, потому что он врезал всем, кто сегодня пытался её обидеть. И плевать на саднящий локоть, пусть хоть отвалится вместе со всей рукой. Ему не привыкать: Эрен помнил, каково было терять конечности сотни раз. Но вдруг Микаса обернулась и встретилась с ним взглядом: её глаза почернели, а зрачки лишились блеска. Она слезла с подоконника и в несколько шагов очутилась подле Эрена, хлестнув его по голове тетрадью.
