Сборник рассказов «Зов Припяти» - Хватов Вячеслав Вячеславович (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Очередной коридор закончился массивным завалом почти под самый потолок. Марат полез на него в надежде протиснуться. В узкий просвет могла влезть только голова, но он решил все же заглянуть туда.
Картина, которую он увидел, полностью парализовала его сознание. Небольшое помещение было заполнено неземным бело-голубым сиянием, а источник этого сияния парил в полуметре над землей. Не чувствуя ни боли, ни страха, Марат стал разгребать завал, сдирая кожу до крови, но продвигаясь все ближе к своей цели. Он больше не слышал ни звуков канонады, ни разрывов гранат, в его душе словно пели ангелы, а все естество наполнил этот божественный свет. Позади что-то обрушилось, и Марат понял, что как бы ни старался, больше он вперед не продвигается. Он еще не знал, что его сердце уже не бьется, а позвоночник переломан в трех местах. Мозг был еще жив.
Бело-голубой шар качнулся и двинулся навстречу. Приглядевшись, Марат заметил, что это Она несет его.
- Ты пришел. Я ждала тебя. Я вижу твое желание.
Она наклонилась и отдала ему шар.
Марат взял его в руки и посмотрел ей в лицо. На него, улыбаясь, смотрела его жена.
- Марина!- последнее слово сорвалось с мертвых губ, и мертвые руки отпустили шар.
- Да,- сказала Она.
Шар стал переливаться всеми цветами спектра и расти в объеме, пока не взорвался, выпустив из себя столб яркого белого света.
Над Зоной прогремел Выброс небывалой мощи, сметающий на своем пути все живое и не оставляющий надежды на спасение.
Она обернулась, поняв, что его нет рядом.
- Ты снова куришь?
- Хочешь, я брошу ради тебя?- он погасил сигарету.
- Нет, я хочу, чтобы ты бросил ради своего здоровья,- Марина улыбнулась.
- Тогда пойдем, купим конфет,- предложил Марат, гася сигарету.
- Я буду толстая!- Марина надула губки.
- Ты у меня была, есть и будешь самая красивая!- Марат подхватил ее на руки и понес в сторону магазина.
По дороге мимо них на бешеной скорости промчалась серебристая иномарка.
- И откуда только у людей деньги берутся?- завистью глядя вслед удаляющейся машине, сказала Марина.
- Не переживай, у нас тоже когда-нибудь будет своя машина.
- И квартира бы не помешала!- рассмеялась она.
- Я для тебя достану
С неба ночную звезду.
И лунный свет хоть со дна океана
Я для тебя принесу.
- Сам придумал?- восхищенно глядя ему в глаза и улыбаясь спросила Марина.- Как красиво! Я тебя люблю!
Через четыре месяца и двенадцать дней на свет появился Усманов Игорь Маратович.
Ребенок сладко спал в своей кроватке.
Трехмерная картинка стала тускнеть, подернулась рябью и вскоре пропала совсем.
- Ты думаешь, теперь у нас получится?- спросил Он.
- Я просто уверена,- сказала Она.
- А он придет?
- Конечно, ведь в нем - часть меня.
- А если земная часть победит, и он откажется?
- Посмотрим,- ответила Она.
КОНЕЦ.
Алексей Силин «Два дня в аду или сталкер поневоле»
У каждого бывают моменты, когда вся жизнь проносится перед глазами. Вот ты ещё учишься говорить, а через несколько секунд уже оканчиваешь институт с отличием. И в этот миг ты на несколько мгновений зависаешь на критической точке между небом и землёй. Всё смешивается в одну непрерывную картину - визг, скрежет алюминия, крики отчаяния, брызги крови на лице, искорёженные лопасти тяжёлой боевой машины. Этот миг так ничтожно короток, что ты не успеваешь даже испугаться, во всей полноте ощутить удушающий, животный ужас. Если смысл твоего существования исчерпан, ты медленно погружаешься в пучину безразличного небытия. Именно на этой точке как раз и умирает надежда. Ты уверен, что тебя больше нет. Ты уверен, что это твой личный эпилог, за которым уже ничего не будет, в лучшем случае - многоточие. Но, возможно, кто-то свыше смилостивится и тебе будет дан последний шанс доказать, что живёшь не зря. Вот перед моими глазами пробегают два года работы в редакции. А поверил бы я, скажи мне кто тогда, что буду отстаивать своё право на жизнь в месте, где она уже не имеет власти? Наверное, нет. А между тем, невидимая киноплёнка замедляет свой бег, и вот я уже отчётливо различаю последние несколько дней своего бытия…
Четвёртое сентября, 2011.
Старый военный "Урал" - гордость советского автопрома - довольно юрко бежал по размытой дороге через лес, как будто отрабатывая свой неофициальный титул. Вместе со мной в крытом брезентом кузове тряслись учёный, пятеро солдат, и пара туристов, кажется, из Германии, один из которых на ужаснейшем русском что-то выспрашивал у основательно "поддатого" "защитника отечества".
- Я тебе говорю, у нас элитная воинская часть государственного значения, о! У нас там, понимаешь, военные тайны разные, а таким как ты я во чо скажу, - рядовой показал не понятливому иностранцу популярную у нас и в странах теперь уже ближнего зарубежья трёхпальцевую комбинацию. Тот, покраснев, пытался что-то возражать.
- Да видели мы ваше телевидение, буржуи хреновы! Я, понимаешь, патриот своей родины и охраняю объект мирового значения от отребья всякого, вот! А ты, ты сначала научись по рашен шпрехать, ферштейн? Гитлер капут, раша фарева! И вообще, в другом месте мы бы с тобой по-другому говорили. Понял, фашист хренов?
Патриот умолк, гордый за родину и уверенный в том, что и Америку мы ещё на дно океана опустим, и в Китае демографию на место поставим. Его сослуживцы сидели не менее довольные. Немец, видимо, тоже усвоил, что от него хотели, и не мешал больше солдату лениво переваривать хмельные мысли. Лист брезента, служащий здесь дверью, хлопал на ветру. Через щели в кузов неохотно пробивался мутный серый день…
Дождь лил с тех самых пор, как этим ранним утром наш АН-24 опустился под слой тяжёлых туч к импровизированному аэродрому. Именно отсюда началось моё знакомство с внешним периметром Зоны. Пусть взлётно-посадочная полоса представляла собой бетонные плиты, брошенные на поле у опустевшей деревни на границе леса. С момента установки внешнего периметра это был ближайший аэродром к чернобыльской зоне отчуждения, а соответственно, самый лёгкий способ добраться сюда. Здесь нередко садились грузовые самолёты, и, как следствие - поле было оцеплено военными. Откуда я так много знал? Каждый местный рад был при первой же возможности поучить "такую зелень как я". Многие спрашивали, "какого чёрта я сюда приехал", но почему-то не находились с ответом, когда я задавал им аналогичный вопрос. Мокрая бетонка, пожухлые колосья заросшего сорняком поля и ржавый комбайн отсвечивали частыми вспышками молний. Тогда мне подумалось, что вчера вечером я видел солнце в последний раз…
Кузов сильно тряхнуло, затем грузовик круто развернуло, и он встал на месте. Кто-то из военных смачно выругался, поднимаясь с грязного пола, иностранцы испуганно вжались в сиденье. Кто-то схватился за автомат. Все затихли. Поползли секунды тяжёлого ожидания, каждая из которых казалась нам вечностью. В любом другом месте планеты кто-нибудь да вылез бы уже поглядеть, что стряслось. Но не здесь. Ни один не сделал движения в сторону выхода. Ни один. Озирая испуганные лица солдат, я примерно догадывался, о чём они сейчас думают. Я мало что слышал об этом месте. Может быть, именно поэтому мне не было сейчас так страшно, как им? Тишину разорвал хлопок двери кабины. Я вздрогнул. Тяжёлые шаги снаружи прошлёпали к задней части кузова. Я слышал, как стучат зубы у солдата с автоматом. Брезентовый полог приподнялся. Это был всего лишь водитель.
