Голодные Игры: Восставшие из пепла (СИ) - "Gromova_Asya" (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
Он протягивает мне полотенце и помогает выбраться из бассейна.
– Мне нужна твоя помощь, – говорит он серьезно.
По мне все еще стекает вода, проходит замирающая дрожь, когда он оборачивается к толпе позади нас. «Добровольцы» одеты в такие же примитивные плавательные костюмы, что и я, но в глазах вместо моего отчаянного страха, я замечаю лишь радость и предвкушение. Вода. Она словно кусочек счастья в бесконечной череде тренировок. Я выдавливаю из себя улыбку. Дети – есть дети, пусть даже им пришлось повзрослеть так рано.
– Почему вы еще не в воде? – с надменной холодностью спрашиваю я.
Намек понят. Один за другим, рассчитавшись на пары, они отправляются на плавательные дорожки, отведенные им по номеру корпуса. Циничная ирония проскальзывает в этой систематизации: будто кровавые казематы, увенчанные страхом, потом и рвотой – единый Панем, а номера корпусов – отведенные для них Дистрикты.
Многие из моих учеников делают огромные успехи: словно мальки они мельтешат на поверхности, ныряют, уворачиваются, скользят по воде. И я невольно радуюсь тому, что Капитолий был обеспечен настолько, чтобы любой уважающий себя гражданин мог позволить себе такую недостижимую роскошь как бассейн. В брызгающейся толпе замечаю дикий взгляд Хейвен – вот кто никак не мог смириться с водной стихией.
Будто читая мои мысли, Пит изрекает:
– Она боится плавать. Ей просто страшно находится в воде – это единственная, но самая горячая ее фобия.
– Как будто ты сам умеешь плавать, – пытаюсь шутить я, – Считаешь это можно исправить?
Напарник размеренно качает головой.
– Мне кажется, это нечто, что она не может преодолеть. Ты ведь с ней так и не поговорила?
Я краснею.
– Мне… мне не о чем с ней говорить…
– У вас с Хейвен, гораздо больше общего, чем ты думаешь, – улыбаясь, говорит Пит.
Он подходит сзади и забирает промокшее полотенце. Я чувствую, как его пальцы касаются моей прохладной кожи, и меня бросает в дрожь – не от холода, от его прикосновений.
– Я знаю, как много ты делала для каждого из них. Знаю, что и ты нашла себе любимчиков, но все о чем я только могу попросить – если я вообще могу о чем-то просить тебя – помоги ей. Она заслуживает этого Китнисс, правда заслуживает.
– Почему именно она? – спрашиваю я и в лоб уставляюсь на своего напарника.
Неожиданно понимаю, что в голос закрались страшные нотки ревности, но к моему счастью, Пит не замечает этого, а лишь оборачивает меня к себе. По-дружески, так, как бы сделал это Гейл.
Черт. Гейл.
Прежде, чем успеваю продолжить эту мысль, мои глаза встречаются с небесным, лучистым взглядом Пита. Теперь все воспоминания и мысли сводятся к одному – к слабым, забытым, но вспыхивающим, словно фейерверк, чувствам. Я знаю, что все, что есть у меня теперь, я могу выменять на один такой взгляд – игривый, насмешливый, заботливый.
– Ты знаешь, что означает её имя?
– А оно что-то значит?
– Хейвен – убежище или пристанище. Думаю, ты не раз замечала то, как она смотрит на остальных, то, как они смотрят на неё, Китнисс. Она их убежище – достаточно только ее взгляда, чтобы почувствовать беспристрастный уют. И она подарила мне этот уют, это счастье. Она мне как сестра, которую я должен уберечь и защитить и на самом деле, я очень плохой брат раз не могу оградить ее от будущих Игр…
Она дарит ему счастье – это так важно для меня. Я вижу ослепительные глаза Пита и понимаю, с каким завороженным, будто очарованным видом он смотрит на неё. Ей не больше пятнадцати, хотя раньше я бы не дала ей и тринадцати лет. Осиная талия, круглые бедра, точеная линия груди – я сжимаю всю волю в кулак, чтобы не восхититься пружинками ее курчавых и длинных волос. На свету, который проникал сквозь широкие стеклянные окна Тренировочного Зала, они кажутся золотыми.
Хейвен боится воды и это видно невооруженным глазом. Команда, которую я озаглавила «профи» посмеиваются над ней на самой глубокой точке бассейна. Девушка одергивает промокший локон, но продолжает ослепительно улыбаться, будто все было под контролем.
– Китнисс, – шепчет Пит, – Я мечтаю о том, чтобы именно ты стала её ментором, ведь ты обязательно сможешь вытащить её. Ты обладаешь мудростью Хеймитча, его характером и стойкостью, когда как я, поддамся чувствам, а значит не смогу сохранить её жизнь.
– А если нет, Пит? Если я тоже поддамся … эмоциям?
– Помоги ей, Кит, пожалуйста…
Он никогда не звал меня «Кит». Никогда не просил о помощи. Никогда не признавался в своих чувствах к другой. Это странный, истерзанный пошлостью и иронией анекдот, но я вновь прибегаю к силе своего характера.
– Хорошо.
Он не успевает ответить, как я скидываю полотенце и ныряю в воду. Дети оборачиваются на всплеск, но я уверенно направляюсь к Хейвен, которая жалась на мелководье.
«… И она подарила мне этот уют, это счастье…»
«… Я должен ее защитить…»
«… Он мог пожертвовать своей жизнью, а я не могу…»
«…Это желание. Не любовь, Китнисс…»
Шум воды, гам веселившихся детей замолкает, и все, что я слышу эти строки. Они пульсируют в моей голове, словно таблоиды с нашими откровенными поцелуями с Питом. Я хочу сжаться в клубок и горько заплакать, почувствовать боль в полной мере, чтобы перестать давить из себя эту фальшивую улыбку.
Я открываю глаза. Чистый, благородный янтарь её глаз обдает меня пугливым холодом. Бледная, будто мраморная кожа, на которой теперь блестели стекающие капли воды. Светлые, обрамляющие веко, ресницы, оттенявшие ее лицо. Девичье, бесконечно юное и приятное личико, искаженное гримасой стыда. Я пытаюсь выдавить улыбку, но лишь ухмыляюсь – я меркну по сравнению с ее красотой. Будто бы подделка, тускнеющая в лучах диковинного камня. Он выбрал ее – не меня.
– Хейвен, – холодно приветствую я, – Почему ты не нарабатываешь навыки плаванья?
– Я… Мне очень жаль, мисс Эвердин, я …
– Здесь все говорят со мной на ты. Я ничем не отличаюсь от вас – удача отвернулась от меня, Хейвен, точно так же, как она не снизошла до вас. Я равная тебе, ладно?
Девушка коротко кивает.
– Расскажешь в чем дело?
– Это Пит тебя прислал?
Я открываю рот от удивление. Ни нахальства, ни препирательства от спокойной, и такой безучастной Хейвен, я ожидать просто не могла.
– Разве мои разговоры с Питом должны касаться трибутов? – резко спрашиваю я.
Глаза девушки на секунду стекленеют от ужаса, губы сжимаются в тонкую линию, и я начинаю жалеть о собственных словах.
– Прости. Я переживаю за всех вас, и я искренне хочу, чтобы ты сражалась. Если не ради себя, то ради него, – я опускаю глаза на светлую воду, – Он нуждается в тебе, и он верит в тебя – этого достаточно для победы.
– Я ведь не владею никаким оружием, как им владеешь ты или Пит. Я нескладная, слишком нежная и боязливая для арены, – приглаживая волосы, говорит она, – Я знаю, что ты потеряла сестру, Китнисс. И знаю, что это произошло по вине моего народа…
– Здесь нет вины капитолийцев. И нет разницы между нами, понимаешь? Мы одно целое и Панем – наш общий дом. Пока мы не сможем жить под одной крышей, такие, как Койн будут жаждать расправы, Хейвен.
Неожиданно я понимаю, как крепко сжимаю ее ладонь – прохладную, теплую и надежную. Такую же надежную ручку Прим.
– Я помогу тебе. Мы одно целое, помнишь? – я ободрительно улыбаюсь ей.
Янтарные глаза светятся лучистой надеждой. Это благодарность за мою непокорность и непоколебимость. Я верю в неё, верю в то, что шанс есть всегда. И она выберется. Я клянусь, что вытащу её, если это понадобится. Если я стану ее ментором, или им будет кто-либо другой. Если придется пожертвовать своей честью или званием. Если приложу все силы революционеров, чтобы первой высвобожденной с арены была именно янтароглазая Хейвен.
***
– Скажи, что ты шутишь?
– Разве я сказал, что-либо смешное, солнышко? – негодует Хеймитч.
– Она не могла… просто – не могла, – по буквам изрекает Пит, – Разве для этого не существует Фликермена? Сопровождающих? Любых других телеведущих?
