Пороги безмолвия (СИ) - "Рэйя_Гравис" (книги полностью бесплатно TXT) 📗
— А может и не так скучно, — со смешком заметил Том, глядя на фото беглеца. Им оказался худощавый мужчина с всклокоченными черными волосами и лихорадочно горящими глазами, тонкие губы кривила полубезумная ухмылка.
— Ну и тип, — Том хмыкнул, — интересно, многих он убил?
Гарри безучастно пожал плечами, разглядывая мужчину на фото, его не покидало странное чувство, что он его где-то видел, только никак не мог понять где.
«Наверное, похож на кого-то», — подумал мальчик, потеряв интерес к происходящему на экране.
*
Тетушка Мардж, любимая сестра дяди Вернона, была грузной, мужеподобной дамой с тремя подбородками и басистым голосом, мало походящим на женский. Она пользовалась ужасными духами и носила твидовые костюмы мерзкого цвета и покроя. В добавок ко всему она нещадно завивала свои короткие седеющие волосы, от чего напоминала Поттеру старую, толстую пудилиху. Арчер, напротив, ехидно замечал, что будь у нее усы, Мардж можно было бы спутать с Верноном.
А еще она разводила бульдогов. Толстых, кривоногих и склочных, как и сама Мардж. Гарри порой даже не знал, кто ему противнее — собаки или их хозяйка. В детстве Поттер часами сидел на дереве, спасаясь от проклятых тварей, норовящих его покусать, а Мардж их всячески поддерживала. С появлением Тома ситуация мало изменилась, разве что Арчер пару раз пытался потравить злобных псов, в чем, увы, не преуспел.
Когда Том говорил, что ненавидит Мардж, он не преувеличивал. Эта женщина была одной из немногих людей, способных вывести Арчера из равновесия, порой от ее выходок по отношению к Гарри Том, казалось, готов был вцепиться в собственные волосы и заорать. Чувство это появилось не на пустом месте.
Знакомство Арчера с тетушкой Мардж состоялось, когда им с Гарри было по девять лет. Сам Поттер уже не помнил, в чем именно тогда провинился, но в наказание родственница выставила мальчика из дома, оставив во дворе на всю ночь. Оглядываясь назад, Гарри понимал, что Дурсли вряд ли добивались того, чтобы он замерз насмерть, скорее всего про него просто забыли. Но дело было на Рождество, и одетый в одну только рубашку и джинсы, брошенный в холодную декабрьскую ночь мальчик чуть было не подхватил воспаление легких, сидя на крыльце дома и надеясь, что его все-таки впустят. Лишь несколько часов спустя, дрожа от холода, Поттер наступил на горло своей гордости и попросил приюта у Тома. Гарри до сих пор помнил побелевшее от негодования лицо друга, когда тот понял, что к чему. С тех пор ненависть Тома к Мардж только росла, потому что ни один ее визит не обходился без какой-нибудь трагедии. Гарри только надеялся, что в этот раз все обойдется малой кровью.
Ужин был в самом разгаре, Мардж перебрала вина и без умолку рассказывала о своих бульдогах, Вернон, дорвавшись до нормальной домашней еды, был доволен и сыт, Петунья искренне пыталась поддерживать беседу, изредка вставляя разные междометия вроде «Ах!», «Ох!» и «Да что ты говоришь!», а Дадли молча страдал над своей порцией грейпфрутов. Гарри исполнял роль официанта и уборщика. Все вроде бы даже шло хорошо, пока Мардж не переключила свое внимание на него. Посыпались бесконечные оскорбления и придирки, его тут же обвинили в нахлебничестве, испорченности и ненормальности. Вернон тихонько поддакивал сестре, злорадно поглядывая на Гарри, Петунья сделала вид, что ее невероятно заинтересовало какое-то телешоу, и уставилась в экран телевизора, а Мардж все больше и больше распалялась. Пропуская все ее оскорбления мимо ушей, Поттер напустил на себя вид безобидного идиота и только бестолково улыбался, порой отвечая «Да, мэм» или «Нет, мэм». Его почти не задевали ее слова, он даже смог, стиснув зубы, промолчать, когда таким же градом помоев облили его родителей. Он лишь побледнел от ярости, когда Мардж заявила, что его родители умерли, как пара безродных дворняг, и почти не услышал презрительно брошенного: «Туда им и дорога, они — отбросы общества». Только в груди вдруг все похолодело, словно его легкие покрылись изморозью. Гарри стало тяжело дышать. Ему нужно было уйти, ему просто необходимо было уйти, но тут до него долетели слова Мардж.
— А этот дерзкий щенок, что постоянно таскается с мальчишкой, до сих пор вам докучает?
— Томас Арчер? Да, да, все такой же несносный бездельник.
— Странно, что его еще не посадили в тюрьму! Таких, как он, сразу видно, эти отбросы общества всегда заканчивают жизнь за решеткой, он ведь, наверное, еще и умственно отсталый, как и этот, — красноречивый кивок в сторону Гарри.
— Да-да, отсталый, бездарный и наглый, — соглашался Вернон.
— С собаками в этом плане проще, — размышляла она, — таких лучше усыплять или сдавать в лаборатории для опытов. Знаете этих бешеных псов, представляющих угрозу для общества? Их отстреливают и сжигают в мусорных кучах, с такими, как этот мальчишка, только так и нужно.
Гарри чувствовал, как холод становится все сильнее. Он мог вытерпеть все, мог закрыть глаза на оскорбления и клевету в свой адрес, на дикую, несправедливую ложь, которой эта женщина осквернила память его погибших родителей,... но Том. Тома не смеет оскорблять никто! И уж тем более эта толстая бульдожиха с тупыми поросячьими глазками и грязным ртом, полным помоев! Гарри дрожал от холода, сковывающего его тело, и гнева, затмевающего голос разума, который кричал: «Нет! Нет! Постой! Не надо!» На лбу мальчика выступил холодный пот, а где-то в районе солнечного сплетения змеей свернулась ледяная боль. Острая, как лезвия ножей, она раздирала его изнутри, норовя вырваться на волю. Лед полз по телу, обращаясь в огонь, в ушах ревело пламя, превозмогая мучительную боль, Гарри медленно поднял голову, остановив пылающий яростью взгляд на Мардж. Сестра Вернона продолжала разглагольствовать, не обращая внимания на мальчика, Дурсли поддакивали ей, хотя их обеспокоенные взгляды все чаще и чаще обращались к Поттеру. Тут Петунья остановила на нем взгляд и застыла, но ее племянник смотрел только на Мардж.
— А теперь заткнись, — голос Гарри прозвучал хрипло и еле слышно, но в гостиной вдруг стало невероятно тихо.
— Что? — женщина обернулась к нему.
— Я сказал тебе замолчать, — вкрадчиво повторил мальчик. Что-то в нем вдруг переменилось, огонь вновь стал льдом, гнев, кипящий в душе, гудящий и ревущий как ураган, застыл, и стало удивительно тихо. Гарри слышал свое тяжелое дыхание и чувствовал сковывающий арктический холод, заморозивший каждую клеточку его тела. На секунду в гостиной повисла звенящая тишина, Гарри вдруг почудилось, что воздух наполнился зимним холодом. Мгновение спустя комната взорвалась криками.
— Как ты смеешь, паршивец?! — заорал Вернон, вскочив на ноги.
— Я говорила тебе, Вернон, — почти одновременно с ним пробасила Мардж, — вам стоило сдать мальчишку в приют! Подобные ему, как бешеные собаки, всегда будут кусать руку, которая их кормит! Вернон и Петунья были слишком добры к тебе, мальчишка! — она снова посмотрела на Вернона. — Я не удивлюсь, если они со своим безродным приятелем хотят добраться до ваших с Петуньей денег! Я знаю эту лживую братию! Таких, как Арчер, стоит воспитывать болью и голодом, как цепных собак!
Гарри молчал, глядя на нее широко раскрытыми глазами, каждый вдох становился все труднее, кровь в венах как будто замерзала, голову разрывало от боли, в сознании вспыхнул образ — извивающееся в предсмертных судорогах, покалеченное, искореженное тело Василиска. Когда давление магии стало невыносимым, мальчик хотел закричать, но с губ сорвался только судорожный вздох и одновременно с ним, чистая, бесконтрольная энергия вырвалась на свободу. Петунья быстрее всех разобралась в том, что происходит, и, схватив Дадли, рванулась в самый дальний угол, прикрывая голову серебряным подносом. Мардж вместе со стулом отбросило к стене, от удара женщина лишилась сознания, рухнув на пол. Вернон кинулся было ей помогать, но следующим ударом магии его швырнуло в сторону, и мужчина остался лежать на полу. Вся посуда на столе в одночасье разлетелась вдребезги, за ними, словно инструменты какой-то безумной симфонии, вступили хрустальные бокалы и вазы с цветами, стеклянные дверцы серванта, заключительным аккордом стали разбившиеся окна стеклянной веранды. Во все стороны брызнули осколки, усеяв пол. Крики Петуньи потонули в треске разломившегося пополам обеденного стола.
