Жизнь и становление господина мага. Книга I - Детство (СИ) - "allig_eri" (читать книги полностью без сокращений TXT, FB2) 📗
— Благодарю, Барбара. — Профессор открывает дверь, выпуская нас из кабинета. — Дети, — оглаживает он бороду, — мне нужно ещё кое-что обсудить с мадам Левиз, а вы можете идти. В принципе всё, что нужно, мы уже сделали.
— Вы даже не проводите нас до каминов? — удивлённо распахивает глаза Том.
— А вы можете потеряться? — с таким же удивлением спрашивает Дамблдор.
Это полный разгром.
— Пошли, — тяну Тома за рукав, — удачных вам, хех, «обсуждений», профессор!
Прежде чем прикрыть дверь, он деланно строго погрозил мне пальцем, но глаза его откровенно смеялись. А мы направились в сторону выхода.
— Я думаю, — усмехается Реддл, — наставник однозначно забыл сообщить, что мы можем не очень сильно спешить и немного осмотреть Министерство.
— Это… удивительно разумное предложение, Том! — Глаза уже забегали в поисках того, куда можно заглянуть и просмотреть. — Вот бы на отдел Тайн взглянуть…
— Ну-у… — друг задумался, а потом махнул рукой, — если повезёт, то, может, и глянем. Пока нужно хотя бы узнать, где он располагается.
На этом этаже делать было особо нечего. Мы прошли его почти до середины и вряд ли дальше будет что-то интереснее, чем то, что уже было пройдено. Поэтому, не сговариваясь, шли к лифту.
Следующие четыре часа были проведены крайне занимательно: мы постарались сунуть нос во все интересные места, периодически натыкаясь на замечания загруженных сотрудников, но разве такая мелочь могла остановить исследовательский зуд?
— И куда это направляются молодые люди? — Подловили нас, когда наконец сумели выяснить расположение отдела Тайн и подойти почти вплотную.
— В отдел Тайн, — беру инициативу на себя, — мы планируем там работать, так что нужно всё досконально изучить, чтобы быть уверенными в своём выборе.
Кажется, волшебник растерялся, не ожидая такого чёткого ответа, а готовясь к оправданиям.
— Э-э… — почесал он подбородок, — похвально, но…
— А вы, — рассматриваю я ещё вполне молодого мужчину с длинными, заплетёнными в косу волосами, — наверное, здесь работаете? Проведите нам экскурсию, ведь нужно знать место, где будем проводить столь много времени в будущем.
Уверенный тон, ощущение собственной правоты, ни единого намёка на слабость! И это всё не играло бы ровным счётом никакой роли, если бы волшебник, следуя правилам, выгнал нас отсюда. Но…
— Ха-ха, — негромко рассмеялся он, пристально нас осмотрев, — а знаешь, что? — задумался на секунду, — так и сделаю. Проходите, — указал рукой на появившуюся рядом, прямо в стене, дверь, которая тут же открылась.
Память кольнуло. Чутьё подсказало, что ситуация выглядит подозрительной, но оно было задавлено желанием посмотреть, что будет дальше. Переглядываюсь с Томом и киваю мужчине.
— Леланд Селвин, — представляется он.
«Селвин», значит? Чистокровный, помню — читал информацию об этом.
Мы представились в ответ и зашли в комнату, где были просвечены странного вида лучами.
— Чтобы убедиться, что вы именно те, за кого себя выдаёте, — с ухмылкой разъяснил маг, что с удовлетворением рассмотрел пергамент, появившийся после просветки.
— Никаких чар, зелий или принуждения, — хмыкает Селвин, — а я был уверен, что кто-то балуется обороткой. Своей речью ты удивил меня, парень, — кивает мне.
— Так значит, никакой экскурсии? — с раздражением и чётко уловимым огорчением произносит Том.
— Ну почему? — ещё раз тщательно осматривает нас мужчина, заметно что-то прикидывая в уме, — хорошо, — наконец вздыхает он, — проведу вам экскурсию, но короткую.
Переглядываемся, не в силах сдержать улыбки. Хоть и короткую, но это же Отдел Тайн! Самое секретное место в Англии!
Леланд набрасывает короткую записку, после чего с лёгкой ухмылкой отправляет «самолётик» в воздух.
— Пойдёмте, дети, — открывает мужчина новую дверь, также появившуюся прямо в стене.
И кажется, что нас не проводят ни по чему секретному… — с некоторой тоской подумал я через полчаса.
Нет, было интересно, но ничего действительно выдающегося! За это время мы прошлись по множеству помещений, где изучались артефакты, эффекты сложных зелий, таких как «Феликс Фелицис» или же по простому — зелье удачи.
Во всяком случае, я думал так до этого момента, ведь сейчас нам показали маховики времени, позволяющие отправляться в прошлое и даже рассказали об этом подробнее.
— В прошлое можно отправляться не более чем на пять часов, — Леланд помрачнел, — эти знания трудно достались нам. Сейчас мы стараемся обходиться не более чем четырьмя часами, а в идеале — вообще одним. Волшебник, который собирается воспользоваться маховиком, должен быть на сто процентов уверен, что не наткнётся на себя же самого. Поэтому, если он отправляется на четыре часа назад, то все эти четыре часа проводит в особой комнате, тем самым получая железную уверенность в своём возвращении.
— А почему нельзя увидеть самого себя? — странно как-то. Ну увидел ты себя, и что с того? Может, оборотку кто-то выпил, или просто иллюзию наложил. А даже если это и ты сам, то опять же повторюсь — ну и что? Ведь эти маги работают с маховиками, значит понимают, что если увидели себя, то вернулись в прошлое…
— Интересный вопрос, — с улыбкой кивнул невыразимец головой, — достоверно, к сожалению, неизвестно. Мы потеряли на этом слишком многих отличных волшебников, — Селвин вздохнул, — смогли выяснить лишь то, что последствия могут быть непредсказуемы. Зачастую, люди просто исчезают.
Он с серьёзным видом посмотрел на нас.
— Пообещайте мне, дети, что никогда не будете играть со временем. Это очень-очень опасно.
— Только для великой цели, — со слабой улыбкой говорю ему. Стараюсь отвечать быстро, чтобы не задумываться над услышанными словами. Эта информация сильно бьёт по разуму, заставляя «помнить»… После экскурсии сразу в Хогвартс, а то мне уже попросту плохо.
— Все попытки путешествий в прошлое на срок, превышающий несколько часов, окончились катастрофическими последствиями для задействованного волшебника или волшебницы, — объяснял Леланд, показывая нам варианты маховиков. Здесь были как большие, так и маленькие, наручные. — На протяжении многих лет было непонятно, почему путешественники на большие периоды времени никогда не выживали в таких путешествиях. Все подобные эксперименты были прекращены в 1899 году, когда Элоиз Минтамбл оказалась в ловушке на пять дней, провалившись в 1402 году. Теперь-то мы знаем, что её тело состарилось на пять столетий во время возвращения в настоящее и было непоправимо повреждено. Вскоре после того, как нам удалось вернуть её, она умерла в Мунго, в отделе лечения магических болезней и недугов. Более того, пять дней, проведённые ею в далёком прошлом, стали причиной огромных искажений в судьбах людей, которых она встретила, изменив ход их жизни настолько, что как минимум двадцать пять их потомков исчезли из настоящего, превратившись в «нерождённых». В довершение всего, в последующие дни после возвращения мадам Минтамбл, появились тревожные сигналы того, что само время было повреждено таким серьёзным нарушением его законов. Вторник, после её возвращения, длился двое с половиной суток, в то время как четверг пролетел за четыре часа. У Министерства Магии было множество проблем с тем, чтобы замять это дело, и с тех пор к тем, кто изучает путешествия во времени, применяются самые строгие законы и взыскания.
Он вздохнул, постояв десяток секунд, залипая в одну точку, потом тряхнул головой и продолжил.
— Использование даже очень небольшого количества маховиков времени, имеющихся в распоряжении Министерства, ограничено сотнями законов. Хотя повторное использование от одного до четырёх часов, потенциально не настолько опасно, как пропуск пяти столетий, оно всё равно может иметь неожиданные последствия, и Министерству Магии нужны самые надёжные гарантии, когда оно разрешает использование этих редких и обладающих силой артефактов. Большинство волшебников удивятся, если узнают, что маховики времени используются в основном для решения самых обыденных проблем планирования времени, и никогда — для больших и более важных целей. По словам Сола Крокера — профессора, посвятившего всю свою жизнь изучению времени: «точно так же, как человеческий мозг не может постичь время, так же он не может постичь и вред, который будет нанесён, если мы осмелимся легкомысленно вмешиваться в его законы».
