Наследие Говорящих (СИ) - "Рэйя_Гравис" (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Слизерин, на первый взгляд казавшийся разобщенным факультетом, где каждый был сам за себя, в определенных ситуациях превращался в единый организм, очень устойчивый и иногда очень опасный. Но здесь никто никогда не лез с расспросами и не докучал советами, нарушение правил факультета каралось выговорами и отработками, но личные дела студентов оставались исключительно их личными делами, даже если о них знал весь факультет. Их староста Маркус Флинт, инструктируя первокурсников, сказал, что если внутри факультета начинается разлад, то это грозит всему факультету, поэтому такие вещи, как бойкоты и травля, на Слизерине были запрещены. В открытую, по крайней мере.
Каждый студент, ставший слизеринцем, был кирпичиком в их собственной крепости, ненужных и лишних не было (но иногда были те, кого предпочитали не видеть). Это не значило, что слизеринцы обязаны были связать друг друга крепкими узами дружбы, что было как раз свойственно Гриффиндору, наоборот, большинство слизеринцев считали дружбу слишком шаткой конструкцией, чтобы строить на ней что-либо. Как правило, здесь ценились «выгодные знакомства» и «перспективные связи». Этот стереотип с ранних лет прививался родителями каждому чистокровному волшебнику и с годами только укреплялся в их сознании, превращаясь в образ жизни. Но для своего удобства выгодные связи называли дружбой, хотя все чаще Гарри начинало казаться, что всё совсем наоборот, и на самом деле многие его сокурсники, громкими заявлениями о выгоде и перспективе прикрывают обыкновенную дружескую привязанность, впрочем, они бы в этом никогда не признались.
Чем больше Гарри узнавал об этом факультете, тем больше ценил свою к нему принадлежность, и постепенно мысли о том, что он кого-то предает, отступили и развеялись. Недоверие к сокурсникам позволило ему узнать их получше и если не подружиться с ними то, по крайней мере, найти с ними выгодный компромисс. В конце концов, глупо было привязываться к людям, которые рано или поздно тебя предадут, а вот поддерживать вежливые приятельские отношения ему никто не мешал. Жизнь со слизеринцами учила мыслить многогранно, сразу в нескольких направлениях. Здесь ценились терпение, осторожность, внимание и способность отличать внешнюю шелуху от настоящей личности. Слизеринцы как никто умели давать оценки и… хранить секреты. На змеином факультете было много секретов, но о них не знал никто, кроме самих слизеринцев, и это было правилом.
«Все, что происходит внутри факультета, должно оставаться внутри факультета». Это знал каждый первокурсник, и было в этом негласном девизе что-то мистическим образом связывающее всех студентов.
Как-то Том сказал, что он любит Слизерин за то, что ни один слизеринец не станет спасать тебе жизнь, если, истекая кровью у них на глазах, ты будешь молчать. Ни один из них не поможет тебе, если ты будешь умолять о помощи, стоя на коленях. Но стоит тебе пару раз чихнуть и пожаловаться на усталость, они не отвяжутся от тебя, пока не выяснят что с тобой не так.
— И в чем смысл? — Гарри тогда непонимающе моргнул, пытаясь уловить, что имел в виду его друг.
— В том, что они не помогут тебе до тех пор, пока ты достаточно их не заинтересуешь, — провозгласил Арчер.
— Но разве «молить о помощи» не достаточно? — Поттер нахмурился.
— Молить о помощи унизительно, это удел слабаков и трусов. Слизерин не любит слабых. Если ты настолько жалок, чтобы умолять, значит и жить ты не достоин.
— Знаешь Том, — задумчиво улыбнулся Гарри, — мне думается, это не прерогатива Слизерина, а твоя собственная.
Том отозвался брюзгливым ворчанием и ушел от прямого ответа, но почему-то эта мысль засела в голове Поттера как заноза, и он обдумывал её снова и снова, пока не перефразировал размышления лучшего друга в более удобную для себя формулировку. Слизеринцы не терпят слабости, но если один из них слишком слаб, чтобы идти самостоятельно, но при этом достаточно горд, чтобы скрыть это, они подставят ему плечо, сделав при этом вид, что просто идут рядом. Гарри не совсем понимал эту позицию, но молчаливо уважал её, как один из вариантов выживания.
Почему-то представителям змеиного факультета нравилось казаться бездушными лицемерами, и довольно часто они так себя и вели по отношению к окружающим, но своих старались поддерживать до последнего, хотя порой это выходило у них довольно своеобразно. Например, с упрямством Поттера они боролись, обступая его со всех сторон и доводя до той степени гнева, когда он взрывался и позволял им делать, говорить и думать все, что заблагорассудиться, лишь бы они от него отвязались. Слизеринцы нравились ему тем, что у них к каждому был свой подход. Они всегда изучали оппонента, прежде чем вступать с ним в переговоры, это казалось полезным навыком, и Поттер наделся, что однажды он тоже сможет научиться этому. Арчеру повезло больше. Он был прирожденным слизеринцем разделяющим их точку зрения,… по крайней мере, частично. Для Гарри же такие убеждения были в новинку, но игнорировать их было бы глупостью с его стороны. Он быстро понял, что на змеином факультете есть чему учиться. Никаких обещаний и громких слов, ни благородства, ни верности, ни преданности. Холодный расчет, выгода, хитрость и изворотливость. Пусть никто здесь не бросится наперерез смертельному проклятью, чтобы спасти тебе жизнь, но они научат тебя ловкости, чтобы ты смог избежать его без посторонней помощи. Слизерин учил индивидуализму и независимости. По мнению Гарри, это были весьма ценные качества.
Оставался только один вопрос. Почему все так упрямо твердят, что на этом факультете учатся одни негодяи? Это оставалось выше его понимания, хотя втайне он надеялся, что однажды сможет доказать окружающим, что Слизерин тоже достоин восхищения. Правда, его сокурсники были вполне довольны своей репутацией хладнокровных подлецов, и сами, кажется, в это искренне верили. В прошлом году у Гарри даже случился довольно напряженный диалог с Драко Малфоем закончившийся банальной потасовкой, парой фингалов и немного потрепанным самолюбием, и с тех пор Поттер решил, что впредь не стоит так открыто демонстрировать всем и каждому, что слизеринцы на самом деле милые и дружелюбные. Это грозило… последствиями. Причем не только со стороны его однокурсников, но и других факультетов. Удивительно, какая тонкая грань разделяет понятия «дружба» и «фамильярность». На каком-то этапе люди перестают «изучать» тебя и начинают «препарировать». Гарри только жалел, что у него ушло слишком много времени, на то чтобы додуматься до этого. Но чем больше проходило времени, тем больше Поттер задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь стать таким же, как его однокурсники. Как Том. Его не покидало ощущение, что он всегда будет белой вороной среди этих людей и никогда до конца не поймет их мотивы и принципы.
Том ткнул друга пальцем в бок, заставив того дернуться в сторону от неожиданности.
— О чём задумался? — с легкой усмешкой поинтересовался он.
— О том, что без людей тут слишком мрачно, — признался Поттер. — Идем, нужно переодеться и разобрать чемоданы.
Вдвоём они поднялись в спальню, которую делили ещё с двумя сокурсниками, и не спеша, принялись раскладывать по местам свои вещи. Собственно, по большей части этим занимался Том, так как заботливый Виви, оставленный наедине с вещами хозяина, всё сделал сам. Мальчику оставалось только проверить, что где лежит, спрятать подальше пару книг, которые он позаимствовал у Хельги, и приготовить школьную мантию. Маясь бездельем, Поттер прогулялся до совятни, где уже расположилась его белоснежная сова, и проверил, как она поживает, попутно скормив ей пару совиных лакомств с неаппетитным названием «Мыши домашние сушеные». Вернувшись в подземелья, он сходил в душ и даже немного подремал, пока Арчер с тихим ворчанием раскладывал по полкам свою одежду и пытался определить, какие из вещей нужны ему в первую очередь, а какие можно пока оставить в чемодане. К тому времени как в школу приехали ученики, мальчишки уже не знали, куда себя деть от скуки. На праздничный ужин они отправились со всеми, незаметно затесавшись в группу слизеринцев.
