Платина и шоколад (СИ) - Чацкая Настя (читать книги .TXT) 📗
В кабинете снова повисла тишина. Как и в голове.
Такая мертвецки-жуткая, что показалось, что ничто не сможет нарушить её.
Но со стороны камина раздался характерный шорох, и огненная фигура Оливара снова появилась перед застывшим вполоборота Дереком Томпсоном.
— Томпсон! Томпсон, вы оказались правы. Доступ к камину в Малфой-Мэнор открыт Логаном Миллером. И… только что он был активирован. Несколько минут назад кто-то прибыл в поместье.
Глава 24
Дура.
Чёртова дура, дура. И дура.
Гостиная была истоптана уже вдоль и поперёк, а шаги всё не прекращались, отдаваясь в голове. Стреляя по вискам и зудя на языке.
Видел ли кто-нибудь когда-нибудь такую дуру, как ты, Гермиона?
Нет?
Вот и тебе самой кажется, что нет.
Потому что теперь у тебя в голове не только дурацкие дорисовки встречи Драко и Томпсона. Теперь ты ещё и жалеешь, что не сказала ничего Малфою о том, что Миллер зайдёт за тобой в семь.
Понятно, что Малфою не до того. Ясно, что он думал только о том, что и в какой форме сказать министерскому работнику, чтобы в его слова поверили. И это нормально, чёрт возьми.
Он как никто другой показывал сейчас, насколько задействован во всём. На его плечах лежало всё — вся ситуация, вся ответственность.
От этого разговора зависит их судьба. Их обоих.
И ему явно было бы не так нужно узнавать о том, что Гермиона встретится с Куртом сегодня. Тем более, это ведь просто встреча, как и все предыдущие, так? Он ведь не собирается заламывать ей руки и тащить… Чёрт возьми, да они же будут в библиотеке, а там наверняка будет много людей. Там всегда по вечерам в выходные есть люди.
По крайней мере, можно будет не дожидаться закрытия и улизнуть раньше.
А Драко… он и не узнает ничего, так? Так?
Грейнджер попробовала представить себе реакцию Малфоя на то, что она сообщила бы ему о встрече. Мерлин, да ему и без того было о чём подумать. Его напряжение ощущалось с ночи. И добавлять ему ещё одну проблему сверху… было бы не совсем правильно. Он должен был быть там сейчас. А не сидеть здесь, возле неё.
Но плохое предчувствие буквально вибрировало в груди.
И Гермиона вторила ему, ускоряя лихорадочные шаги по гостиной.
Нужно признать… без Драко она чувствовала себя неуверенно. Исчезала безопасность. Будто по ту сторону ворот. Неправильно, странно. Так не должно быть.
Дура.
Ну ты и дура, Грейнджер. И не смей оправдывать себя.
Ты поступаешь неправильно. Ты должна была сказать, и не стоит прикрываться какой-то странной озабоченностью покоем Малфоя. Она действительно беспокоилась, но куда спокойнее ему было бы, если бы она осталась в своей спальне, а не бродила с потенциальным убийцей по школе.
И… да.
Решение пришло внезапно, едва не оглушив.
Гермиона просто поняла, что не сделает и шагу из гостиной. Дождётся Малфоя, расспросит его о том, как прошла встреча. А он скажет, что всё хорошо. Скажет что-то вроде: “Ты зря переживала, Грейнджер. Я же говорил, что всё будет нормально”.
И всё.
Снова вернётся ощущение безопасности. А сейчас… сейчас было слишком холодно.
Девушка рухнула на диван, прижав к себе подушку и уставившись на стрелки часов над камином, сжавшись в нервную собранность, как тетива лука.
Пятнадцать минут восьмого.
Минуты словно вворачивались в кости, каждая, слишком медленно. Так, что спину передёргивало дрожью. Мысли в голове были сосредоточены, будто оружейный прицел. Они сужались к одной-единственной, самой громкой и самой каменной: скоро вернётся Драко.
В конце концов. Его нет уже почти двадцать минут.
А Курт… он ведь и вовсе может не прийти? Ведь всё будет завтра. То есть… действительно, Нарцисса говорила, что в воскресенье проведут ритуал. А значит ли это, что сегодняшняя встреча — на которую она не пойдёт, — не более, чем одна из…
Стук ворвался в гостиную и на миг оглушил Гермиону.
Её слух и её сердце. Руки стали ледяными моментально. Три отрывистых удара кулаком по дереву и тишина, страшнее которой девушка не слышала нигде и никогда. Это была тишина перед-ещё-одним-стуком. И от неё скручивало сознание.
— Гермиона? — голос, приглушённый закрытой дверью, но достаточно громкий. Будто Миллер жался лицом к самой створке. — Это Курт. Я могу войти?
Конечно, нет, зашипела она про себя, против воли сжимаясь в углу дивана. Ты не войдёшь сюда, даже если мне придётся сидеть здесь и не дышать до конца вечера.
И почему только сейчас она поняла, насколько жутко было сидеть в гостиной, когда за дверью стоит этот человек? Господи, пусть он просто поверит, что меня здесь нет. Что я уже в библиотеке.
Снова стук — и каждый удар крепкого кулака отдался в груди. Словно Миллер стучал по рёбрам.
— Гермиона!
Она опустила голову, уткнувшись лицом в мягкую ткань подушки. Волосы упали на глаза, и девушка в очередной раз отругала себя за то, что потеряла свою заколку. Да, неважно. Да, глупо. Но её мозгу нужно было отвлечься на что-то.
И у неё почти получилось, пока вдруг голос за дверью не произнёс:
— Фениксус.
Негромко и будто бы ненароком. По спине прокатилась ледяная волна. Что? Он знает? Курт запомнил пароль? Чёрт возьми, блин.
Да уж куда хуже, чем просто “блин”.
Потому что если вчера она думала, что без проблем увидится с Миллером сегодня вечером, то сейчас эта идея казалась ей убийственно-неправильной.
И… разве он должен был без разрешения произносить пароль?
Гермиона отбросила от себя подушку и едва удержала себя от того, чтобы не вскочить, не унестись в комнату. Злясь на свою просто титаническую тупость из-за каменного убеждения в том, что в людях всегда будет оставаться что-то хорошее и светлое.
Доверчивость? Можно употребить это слово. Потому что она почти отключала мозги.
Что делать, чёрт, какого фига делать?
Она не успела отругать себя за эту панику — дверь медленно открылась, и Курт оказался на пороге в гостиную.
Лицо его было бледным, а глаза лихорадочно поблёскивали, хотя выглядел он достаточно спокойным. Но глядя на это спокойствие, Грейнджер ощутила желание сжаться в ком. Вместо этого только медленно поднялась, стараясь не заводить руку за спину в попытке нащупать палочку, которая торчала из заднего кармана.
Блин, зачем тебе палочка? Но рука сама тянулась.
— Курт? — удивление убедительное.
Чего не скажешь о его улыбке. Дрожащей и фальшивой. Которую непривычно было видеть на этом лице.
Он указал рукой себе за спину, и жест этот был натянут, как будто Курт боялся.
— Я стучал. Мы договорились встретиться сегодня.
— Да, я… неважно себя чувствую.
— Неважно?
— Да. Наверное… я думаю, лучше сегодня отменить это.
— Отменить?
Он повторял её слова, а сам делал шаги в сторону Гермионы, заставляя её миновать кресло. Ей это не понравилось. И ещё — что-то в карих глазах, которые смотрели слишком прямо.
— Слушай, Гермиона. Мне нужно… с тобой поговорить. Правда, я надеялся на эту встречу.
Чёрт, блин. Это плохо. Ситуация становилась слишком напряжённой. А его улыбка постепенно исчезала с губ. Уходи из гостиной, Гермиона. Уходи, вали к чёртовой матери, сейчас же!
Но с губ сорвалось только невыразительное блеяние:
— Я действительно чувствую себя не очень хорошо.
Она обошла столик, пока он двигался вдоль дивана. Теперь они немного поменялись местами, и девушка с некоторым облегчением отметила, что открытая дверь в коридор находится прямо за спиной. Уже тот факт, что он приближался, заставлял её дрожать. И что-то в его лице.
Будто ему было больно делать каждый шаг вперёд.
Дыхание Миллера было слегка сбито. Гермиона сглотнула.
— Курт.
Что это? Попытка его остановить? Хреновая попытка.
— Мне нужно, чтобы ты пошла со мной, — его голос дрогнул. Молодой человек уже обходил кресло, и теперь достаточно было нескольких рывков, чтобы беспрепятственно схватить её. И… и — что?
