Полотно Судьбы (СИ) - "Рэйя_Гравис" (книги полностью бесплатно .txt) 📗
Он никогда не думал, что возвращение к жизни окажется таким болезненным. Годы он коротал в небытие, не осознавая самого себя. Не имея возможности вспомнить, что он такое. Теперь же, когда безумный ураган мыслей, чувств и воспоминаний хлынул в его сознание, он почти испугался тому хаосу, что воцарился в его голове. В памяти вспыхивал каждый день прожитой жизни, прокатываясь нестерпимой болью по всему телу. Каждое чувство, каждое слово, каждый поступок приходилось переживать заново и это сводило его с ума. Вселяло ужас.
Отвратительное, несчастное детство, холодные стены приюта, жестокость окружающих, унизительное осознание собственной беспомощности и слабости. Страх. Бесконечный, безотчетный страх: перед людьми, перед будущим, перед всем миром. Одиночество. Отчаяние. Недоверие и презрение. Старательно взращённое в душе чувство превосходства над окружающими в ответ на их отречение. На их жестокость.
Взросление. Мир, полный волшебства. Удивительный и прекрасный мир. Где он вновь стал чужаком. Понимание того, что этот мир необходимо сломать и разрушить, пока он не уничтожил его самого.
Холод. Постоянный холод в душе и в сердце.
Страх. Страх исчезнуть. Умереть. Страх так и остаться жалким ничтожеством, не способным изменить собственную жизнь.
Долгий, тяжелый путь к собственному величию, построенный на лжи, страхе и смерти. Гордыня, затмившая гадкий ужас одиночества. Власть, уничтожившая остатки неуверенности и стыда.
А за этим ненависть. Ненависть ко всем вокруг. Ненависть, которая выжгла само понятие любви из его души. Ненависть, подарившая ему великую цель. Подарившая ему силу и власть.
У него больше не было слабостей, не было страхов, не было преград. Мир будет разрушен и построен заново так, как захочет он сам. Всё о чем он теперь мечтал — это вечная жизнь и вечная власть. И всё это могло у него быть. Всё это он почти получил.
Пока не родилось проклятое дитя.
Жалкий сопляк, само существование которого предвещало крушение всего, что он так старательно строил.
Дитя необходимо было уничтожить. Дитя было угрозой. А любая угроза, даже самая смехотворная и незначительная должна быть устранена.
Зрение его прояснялось, и он постепенно осознавал, где находится, чувствовал собственное тело, слышал вой магического вихря, что кружил вокруг. И тогда, повернув голову, он увидел мальчишку, лежащего у его ног. Слабого, раненого, жалкого…
Затуманенные болью и слабостью изумрудные глаза встретились с его собственными, и в душе яростным огнём взвилась ненависть.
Эти самые изумрудные глаза — последнее, что он запомнил. Последнее, что увидел, прежде чем его поглотило небытие.
Всё, что он создавал, всё, к чему стремился — пошло прахом из-за этого ребенка.
Проклятое дитя из пророчества.
Ураган вокруг стихал, осыпаясь на каменный пол красными искрами, и за чертой вихря стали проступать очертания зала, рунический круг под ногами угасал, как и едва уловимое свечение, исходящие от опустевших крестражей.
Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул, потом провел руками по гладкой ткани, что, окутывая его с ног до головы, была будто соткана из самой тьмы. Как прекрасно было снова ощущать себя живым. Настоящим. Материальным. Как долго он блуждал, потерявшись в мире, что существовал на границе смерти и жизни?
— Мой Лорд, — на колени перед ним опустился лысеющий полноватый волшебник.
Он рассматривал склонившегося перед ним человека, мысленно удивляясь, как тот постарел. Сколько же лет прошло с его исчезновения?
«Ну надо же, — насмешливо подумал он, окидывая пустой зал цепким взглядом, — из всех возможных кандидатов меня вернул к жизни самый никчемный. Какая жестокая ирония».
— Вы вернулись, мой Лорд, — тем временем прошептал Хвост, протягивая к нему дрожащие руки, в которых лежала волшебная палочка. Его волшебная палочка. Очень медленно и осторожно он взял её в руки, ощущая тепло, исходящее от рукоятки и почти нежно провел пальцами по гладкому дереву.
«Наконец-то».
Он снова повернул голову к своему поверженному врагу. Мальчишка уже был без сознания. Из рассеченных запястий на пол стекала кровь. Лицо было бледным и осунувшимся. Ещё несколько минут, и щенок умрёт сам. Ему даже не понадобится прикладывать никаких усилий. Но отказать себе в удовольствии самостоятельно прикончить проклятого сопляка?..
Он поднял руку, направляя на Поттера волшебную палочку, и вдруг замер, когда запястье будто стиснули невидимые пальцы.
Он сощурил алые глаза, взглянув в лицо своего врага. Потом опустил взгляд на собственную руку. Тонкое запястье, бледные пальцы, аккуратно подстриженные короткие ногти. Рука казалась его собственной и чужой в тоже время.
Он снова поднял взгляд на Поттера и едва не рассмеялся.
О, как глупо!
Как нелепо.
Как… отвратительно.
Долг жизни. У него к мальчишке.
Насмешка судьбы — не иначе.
По телу прокатилась волна ярости.
Он не может убить Поттера.
Не может оставить его умирать.
Что ж. Тогда он заставит его страдать. Заставит выть в агонии до тех пор, пока Поттер сам не решит свести счеты с жизнью. И это будет прекрасно. Это будет…
Мысль неожиданно оборвалась, когда в сознание хлынул новый поток воспоминаний.
На этот раз эти воспоминания принадлежали не ему. Они были блеклыми и мутными, словно их отделяло от него тонкое стекло, заляпанное илом и грязью. За этим стеклом он вновь видел своё детство. Но детство это было другим. Оно началось так же отвратительно: с одиночества и страха. С холодных стен сиротского приюта, а после равнодушных взглядов опекунов. Снова непонимание и ненависть окружающих, одиночество и вечный холод в душе, а после… лохматый зеленоглазый мальчишка в растянутой футболке, поношенных джинсах и дурацких круглых очках. Ребенок такой же одинокий, как и он, такой же презираемый. И вдруг не стало одиночества и всепоглощающей ненависти. Не стало страха. В его жизнь шагнул человек, который забрал холод и одиночество. Человек, которого он назвал братом. Семьёй.
Проклятое дитя пророчества с изумрудными глазами, который стал для него всем.
По вине которого он был убит.
Благодаря которому он смог снова жить.
Вечный друг.
Вечный враг.
Ах, эта ироничная судьба.
«Торжественно клянусь, что мы будем вместе целую вечность, и ничто никогда не сможет нас разлучить! Клянусь, что мы всегда будем лучшими друзьями!»
Он в презрении скривился, когда это далекое, затуманенное воспоминание вспыхнуло в его памяти, оставляя после себя странную горечь и чувство потери.
Какая глупость.
Пустая, бессмысленная детская клятва, которую давал не он.
Целая жизнь, прожитая кем-то другим, но сохранившаяся в памяти как его собственная.
Пустые, ненужные воспоминания. Бесполезные.
И всё же.
Какая любопытная насмешка судьбы.
Он смотрел на зеленоглазого мальчика, что лежал без чувств у его ног, и рука, в которой он сжимал волшебную палочку, медленно опускалась.
«Слишком просто — подумал он. — Слишком долго я ждал и слишком долго пребывал в небытии».
Мальчишка, давший клятву Гарри Поттеру, не имел значения.
Его никогда не существовало.
Это был лишь сосуд.
Сосуд, рождённый с одной целью.
Стать новым вместилищем души Тёмного Лорда.
Он возродился тринадцать лет назад, когда его проклятье отразилось от годовалого Поттера и уничтожило его собственное тело.
Тринадцать лет назад осколок его души попал в тело младенца и более десятилетия спал, лишённый возможности вспомнить, кто он такой.
Что ж. Пожалуй, он не всё продумал, создавая крестражи.
Но сегодня, наконец, он пробудился от этого долгого сна. И как ни старалась бедняжка Элен защитить своё дитя и его потомков, ей в итоге это так и не удалось.
«Мы возрождаемся в наших детях», — в отчаянии шептала она, пытаясь убедить его остановиться.
Она была права. Ведь что может стать лучшим вместилищем души, чем твоя собственная плоть и кровь?
