Платина и шоколад (СИ) - Чацкая Настя (читать книги .TXT) 📗
— Гермиона?
— Да. Курт, правда. Извини, я не хочу говорить о…
— Ладно, конечно. Я не хотел спрашивать о том, что случилось. Но мне было бы интересно узнать немного о ней самой.
Брови Гарри приподнимаются, а когда он снова водружает очки на нос, стёкла уже аккуратно вытерты краем мантии. Удивляется лишь на мгновение, и Курт спешит добавить:
— Просто… мы вроде бы общаемся. Хорошо общаемся. И…
Поттер понимающе качает головой. Усмехается.
— Боюсь, она уже положила глаз на хорька, так что твоя благосклонность ей не нужна.
— Вот как, — бормочет Миллер. И тоже кивает. А что ему остаётся? — Очень жаль.
Мозг лихорадочно соображает. Поттер смотрит, почти не отрываясь. Губы добавляют сами:
— Он никогда мне не нравился. Я давно заметил, что между ними что-то. Не претендую. Просто хотел… помочь.
Видимо, тон выбран правильно. Потому что:
— Ну… если хочешь, я могу рассказать, что тебя интересует, — вдруг жмёт плечами и слегка хмурится гриффиндорец. Раздумывая, наверное. Припоминая факты, которые ему известны о подруге.
— Серьёзно?
Наверное, удивление искреннее и радостное, потому что Гарри с прежней усмешкой кивает.
— Может быть, она обратит на тебя внимание, если ты… ну… попробуешь как-то к ней…
Он мнётся, и Курт почти смеётся.
Но сдерживается.
— Я понял.
— Хорошо, — облегчённо вздыхает Поттер. Переплетает пальцы и в молчаливом ожидании смотрит. Любит же поглазеть.
Миллер покашливает. Делает вид, что призадумался, а потом немного смущенно выдавливает:
— Расскажешь о её семье?
Гриффиндорец напрягается только на секунду. Но это тут же отпускает.
— Они магглы.
— Я знаю, — Курт жмёт плечами. — Но было бы интересно узнать подробнее. Чтобы понять… её.
— М-м, — тянет Поттер. Поджимает губы и сверлит взглядом носки своих ботинок. — Ну, они дантисты.
Слово кажется незнакомым, но Курт глотает его. Это не так важно.
Важнее другое.
— Она поддерживает с ними связь? — и тут же добавляет, на миг испугавшись собственного вопроса: — Вдруг у неё настроение неважное именно поэтому? Потому что они не общаются.
— Не думаю. Обычно… точнее, в прошлом году, они писали друг другу пару раз в неделю. А теперь — не знаю. Во-первых, мы с ней мало говорим об этом. А во-вторых, её родители уехали в Австрию.
Миллер заинтересованно подался вперёд.
— Да-а?..
— Что?
— В Австрию?
— Угу. Она сама попросила их, — Гарри пожимает плечами. Запускает пятерню в волосы и откидывает копну тёмных волос, падающих на глаза, назад. — Я думал, у неё такое настроение потому, что она беспокоится о них. А оказалось, что… всё из-за этой сволочи.
И он снова сжимает кулаки.
Курт кусает губы. Уже почти не слушая, что говорит собеседник. Он сопоставляет. Грейнджер услала родных за границу. Найти их не составит труда, и расклад получался просто отличным: Гермиона спокойна, её родители — тем более. Считают, что в полной безопасности. Всё складывалось удачно.
И рассеянный разговор, в котором Поттер то пытался взять себя в руки, то снова срывался на лихорадочную злость на Малфоя за то, что тот по его предположениям оприходовал грязнокровку. Честно сказать, это последнее, что волновало Миллера в тот момент, поэтому он завершил беседу достаточно быстро.
Извинился, попрощался и молнией поднялся в гостиную Когтеврана, чтобы записать всё, что узнал от Гарри.
А сегодня — это.
“…не то, что нужно”.
И теперь оказывается, что нужна только она. Только Гермиона. И это просто шикарно, потому что она уже на крючке. Уже в кармане у Курта. Верит ему без остатка и готова шагать за ним куда угодно.
И не нужны вовсе эти пять дней форы, которые предоставил отец.
Если бы к ритуалу не нужно было готовиться, его можно было бы провести, не дожидаясь, пока “это” в голове насидит себе место.
Сегодня или завтра. Долгожданное избавление.
Нужно было только отправить Грейнджер в Мэнор. Определённо, особенного труда это бы не составило.
Удовлетворённая улыбка снова растянула губы. В том, что она та самая, он уже не сомневался.
Извлечение чистого пергамента не заняло слишком много времени.
Курт окунул перо в чернильницу и склонился над столом, постукивая ногой по полу в такт вновь зазвучавшему в ушах ритму.
Он уже выводил слова на чистом листе.
“В моём выборе ничего не изменилось. Её имя — Гермиона Грейнджер. Готовь всё к проведению ритуала”.
И, предугадав извечный вопрос отца, аккуратно дописал:
“На этот раз я уверен”.
* * *
“Зачем тебе понадобилось встречаться с Томпсоном?”
“Это важно. Просто устрой нам встречу, чем быстрее, тем лучше, от этого многое зависит”.
“Что ты задумал?”
“Всё будет хорошо. Верь мне. И напиши, как только получится договориться”.
“Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, сынок”.
Малфой ощутил лёгкую тянущую боль где-то под лопатками. Это бывало каждый раз, когда мать называла его так.
Редко. А сейчас — ещё реже.
Но что-то не давало сомневаться в том, что Нарцисса вспомнила всё. И даже почерк, проявляющийся на листах тетради, стал твёрже. Драко было, с чем сравнивать. Он помнил начало каждого недочитанного письма. Выведенные дрожащей рукой буквы.
“Мой сын Драко!”
Он потряс головой.
Подождал несколько секунд перед тем, как захлопнуть дневник. А потом застыть у стола в гостиной и прислушаться. Тишина такая, словно Башня пуста.
Может быть, она и была пустой. Если Грейнджер выбралась из его постели и нашла дверь в свою спальню. Переоделась и поскакала к своим дружкам.
Интересно, как она отреагировала на то, что Малфой ушёл? А как бы он отреагировал, если бы ушла она, пока он спал? А ещё: какого хера я думаю об этой чертовщине?
Губы растянулись во внезапной ухмылке.
Сжав тетрадь в руке, он прошествовал наверх, прикусывая край губы и на мгновение застывая перед дверью. Тишина. Как будто могло быть иначе. А что ты ожидал услышать?
Горькие рыдания или крики ужаса, когда доблестная гриффиндорка обнаружила себя, голой, под покрывалом с эмблемой Слизерина, в постели Драко Малфоя? Наверное, он бы душу продал за то, чтобы лицезреть эту картину. Примерно год назад, допустим.
Дверь открылась бесшумно, и ухмылка, застывшая на губах, вдруг превратилась в улыбку. Он даже сам не понял, как.
Грейнджер, свернувшись уютным клубком и зарывшись носом в покрывало с эмблемой Слизерина, сопела, демонстрируя ему розовую, высунутую из-под одеяла пятку.
Комната полнилась её запахом. Драко вздохнул поглубже, не сдержавшись.
Корица, мята, тёплое молоко. Запах какой-то правильный и… Да, наверное, так пахнет дома у семейки Уизли, тронутой на уюте и любви рыжих к рыжим.
Чёрт.
Ты превращаешься в кретиничного соплохвоста, хрен тебя раздери! Грейнджер спит в твоей постели. Грейнджер-твою-мать-спит-в-твоей-постели-здравствуйте-приехали. А ты стоишь и любуешься, как идиот.
И совершенно не имеешь понятия, что с ней делать.
Быстрый взгляд на часы. Тренировка по квиддичу начинается через час. Нужно успеть принять душ и переодеться.
А Грейнджер спит. И внезапно захотелось разбудить её. Разбудить и всё рассказать.
И улыбка тут же исчезла. Нет. Не сегодня, позже.
Завтра, например. Да, завтра будет отличный день для этого. А сегодня на тренировке он предупредит Блейза, чтобы усилил своё внимание к Миллеру.
Драко тихо подошёл к столу и положил дневник на стопку пергаментов. Обернулся. И позволил себе увидеть.
Тонкая рука лежит поверх зелёной ткани, расслабленные пальцы слегка согнуты. Вторая ладонь подсунута под щёку. Наверняка на коже останется красный след.
Малфой прикусил верхнюю губу, слегка щурясь. Отмечая, как забавно Гермиона морщит нос во сне. И как прохладный луч солнца из-за приоткрытой шторы касается каштановых волос, превращая их в рыжеватые. Совсем немного, самую малость.
