Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - "Aris me" (книги онлайн полные версии бесплатно .txt, .fb2) 📗
— Прав, — сухо отозвался Нотт.
Судя по выражению его лица, Тео как мог подавлял свой гнев. Его брови сошлись на переносице, и он хмуро смотрел на Малфоя исподлобья. Драко кивнул ему с таким видом, будто бы другого ответа и быть не могло, а затем снова обратился к Гермионе:
— Ты же и тогда это знала. У тебя весьма хорошая интуиция, Грейнджер, — он притянул её к себе ещё ближе, закрывая в удушающие объятия, прижался губами и мягко поцеловал её за ушком. Нежно, почти невесомо, так как бы она никогда не думала, что Малфой способен целовать.
— А теперь, даже осознавая всё это, признайся мне, — его голос звучал в тишине комнаты так, словно он был судьёй и зачитывал приговор.
Она знала, к чему он клонит, чувствовала, понимала и просто не хотела об этом думать, откладывая все мысли в самый дальний ящик своего сознания. Но этот придурочный легилимент, видимо, присосался к её мозгам, словно клещ.
— Нет, — упрямо ответила она, надеясь, что Малфой не станет переступать очевидные рамки допустимого. Это было слишком личным и слишком неуместным в их ситуации.
— Тогда я озвучу это сам, — кажется то, что считала недопустимым она, Драко выбрал для себя единственной целью своего спектакля. — Просто признайся.
Она ощущала себя подопытным кроликом, которому одновременно ввели бактерии чумы и антидот, чтобы ради эксперимента проверить, сможет ли её организм справиться с этим, выживет ли она. Два чувства смешались внутри в жгучий коктейль. Безопасное, целебное отрицание и болезненное осознание.
Она развернулась и гневно взглянула Малфою в глаза. Было видно, что он пытался сдерживать довольную ухмылку, но ничего у него не получалось. Самодовольство сочилось из каждой поры и стекало по вискам. Драко прикусил губу, и Гермиона проследила, как острые края белых зубов продавили тонкую алую кожу. Ей внезапно захотелось, чтобы ему было больно. Наложить Империус и отдать команду прокусить свою губу словно кожуру спелой виноградины. Чтобы во все стороны брызнула его чёртова кровь. Он делал ей больно и наслаждался этим, внимательно наблюдая, как плавятся эмоции на её лице. Гермиона отвела глаза в сторону и тяжело вздохнула. У неё же не было других вариантов, кроме как озвучить свои чувства самой, правда? Меньше всего хотелось, чтобы Малфой продолжал препарировать её голову.
Она набрала в грудь побольше воздуха и на одном дыхании выпалила:
— Я влюбилась.
Грейнджер слышала, как Теодор с шипением затушил сигарету, но посмотреть в его сторону было страшно. Она опустила глаза на свои ноги в школьных гетрах, мечтая оказаться где-нибудь далеко отсюда. В гриффиндорской гостиной. Она ожидала, что Драко продолжит свои насмешки, но он погладил её по голове и прошептал:
— Вот это моя девочка. Мой маленький храбрый Гриффиндор. Я тоже, Грейнджер, и это совсем нестрашно, не так ли? — Малфой подцепил двумя пальцами её подбородок и заставил взглянуть себе в глаза. — Хочешь, в качестве награды я приведу к тебе этого ублюдка? Он тебе нужен?
Его руки проскользнули вдоль её тела и вытащили полы рубашки из-за пояса юбки. Она почувствовала прохладный воздух на обнажённой коже своего живота. Наверняка он хотел доказать ей, что кроме него одного ей больше никто не нужен, но Гермиона ответила короткое:
— Да.
Потому что это была правда. То, что испытывала к одному, она испытывала и к другому.
Её слова повисли в тишине комнаты словно одни из зачарованных огоньков.
Грейнджер нерешительно подняла взгляд на Драко, но тот выглядел абсолютно спокойным. Казалось, всё шло именно так, как он хотел. Малфой отступил от неё, замурлыкав себе под нос какую-то песенку, и вальяжной походкой подошёл к Теодору.
— Твоя очередь, — он ослабил у горла узел своего галстука и потянул за зелёную шёлковую ленту. — Гриффиндор оказался достаточно смелым. Как насчёт тебя?
— А не пойти бы тебе… — Теодор оттолкнулся бёдрами от подоконника и в одно короткое движение вытряхнул палочку из рукава. — Только попробуй применить ко мне магию разума и узнаешь, каким заклинаниям научил меня Кэрроу.
Драко улыбнулся ему, словно добрый дядюшка, стянул со своей шеи галстук и намотал один конец на кулак.
— О, ничего такого не потребуется, — его голос был сладок, словно мёд. — Ты сделаешь всё сам. Добровольно и без принуждения. Просто заведи руки за спину, малыш.
Нотт насмешливо цокнул языком, всем своим видом показывая, что не собирается выполнять его команды, на что Драко лишь добродушно покачал головой. Выглядел Малфой неестественно и странно. Эта его наигранная доброта трещала, как стекло, покрывшееся паутинкой после удара молотком. Казалось, что он вот-вот взорвётся и осыплет их всех острыми осколками.
— Отступаешь, да? Бедный маленький мальчик боится, что связанные руки ему напомнят что-то неприятное? Грязь Амикуса, смазку Алекто и вкус её зелья… Как насчёт эксперимента? — в его глазах плясала насмешка и вызов. — Я докажу тебе, что ты идиот. Что твои мнимые последствия принятия зелья не что иное, как фантомные боли. Что ты можешь ощущать этот мир так же остро, как и я. И мне на это хватит полчаса.
Тео несколько мгновений с недоверием вглядывался в лицо Драко, потом равнодушно кивнул, словно не веря, что у Малфоя что-то получится, сложил палочку обратно в кобуру под рукавом, а затем, к удивлению Гермионы, медленно завёл руки за спину.
— Вперёд, — хрипло выдохнул он.
— Вы, кудрявые, на удивление меня сегодня радуете, — протянул Малфой вновь ставшим приторно-сладким голосом и провёл языком по краю верхних зубов. И Гермионе в полумраке показалось, что зубы у него острые, словно у акулы.
Драко с самым добродушным выражением лица встал у Теодора за спиной и крепко завязал ему запястья своим галстуком. Он продолжал мурлыкать какой-то весёлый мотивчик и выглядел словно рачительный хозяин, занимающийся будничной рутиной: проснуться, полить розы на участке, связать друга галстуком, заняться сексом втроём, обсудить погоду с соседями…
Гермиона просто стояла. Наблюдала, как Драко вяжет узлы за спиной Тео, и улыбалась. После того, что она только что озвучила… ей стало легче и проще. Влюбилась. Да. В этого несносного, самовлюблённого, напыщенного придурка.
Драко хмыкнул, поднял на неё серые глаза и подмигнул. Затем снял галстук с шеи Тео и продолжил любовно связывать его руки. Нотт стоял, стиснув зубы, и послушно терпел. Казалось, что каждый новый завязанный узел у него за спиной причиняет ему физическую боль. Он морщился и тихо что-то шипел Драко, но Гермиона не могла разобрать слов. Влюбилась? Она стояла и улыбалась, глядя на эти кудри цвета тёплого молочного шоколада, на россыпь незаметных веснушек, которые она уже знала все наизусть, на его слегка приоткрытые губы…
Влюбилась…
Драко закончил связывать, потрепал его по волосам, взъерошив их, и вернулся к Гермионе. Он небрежно коснулся её щёки кончиками пальцев, заставляя обратить на себя внимание.
— Ты знаешь, что такое ревность, Тео? —спросил Малфой, не оборачиваясь.
— Не теряй времени. У тебя полчаса, — процедил сквозь зубы Нотт и тряхнул головой, откидывая волнистую чёлку с глаз.
— Ревность — это довольно отвратительное чувство. Заставляет ощущать себя больным.
Резким, грубым движением Драко сдёрнул с Гермионы рубашку, сорвав застёгнутые пуговицы, и отбросил ткань в сторону. Она рвано выдохнула, чувствуя, как мурашки пробежали по затылку, а волоски на руках встали дыбом.
— Ты ревнуешь, Тео?
— Нет, — равнодушно ответил тот.
Малфой громко цокнул языком:
— Как нехорошо врать легилименту.
Грейнджер стояла перед ними в школьной юбке, гольфах, тонком полупрозрачном лифе, и отблеск парящих огоньков играл тёплыми бликами на её коже. Что Драко, что Теодор смотрели на неё не отрывая взгляда: горячий и голодный у одного, холодный и жёсткий у другого. Малфой ногтем обвёл край кружевного лифа, слегка оттянул чашечку тонкой ткани и зажал пальцами сосок. Твёрдо и чувствительно. По её позвонкам пробежала новая волна дрожи, и Гермиона слегка подалась вперёд, но Драко тут же отстранился.
