Всё было совсем не так - Кицунэ Миято (полная версия книги TXT) 📗
— Ты чего так лижешься, соскучилась что ли? — фыркнул я, пытаясь уклониться от переполненной чувствами лисы.
— Да!
— Эй! Не надо меня так муслякать! — пару минут мы шуточно боролись, но, несмотря на миниатюрный рост, Ева была сильна, поэтому мои щёки, нос и подбородок были старательно вылизаны. А где–то в глубине внутреннего мира, прыская, хихикал Курама…
С тех пор, как неделю назад Ева залезла в меня и уснула, то так и не просыпалась, не смотря на деланные ворчания моего девятихвостого жителя. И было прекрасно видно, что мой рыжий друг и соратник переживал за свою гостью. Что меня всегда, по правде говоря, удивляло. Вроде как создатель у неё Саске, которого Курама терпеть не мог, а к Еве привязался. Ещё немного и будут, как мы с Саске — лучшие друзья. Тем более, что и биджу осталось лишь трое в нашем мире, сам Курама, Гьюки и Ева. Тут меня посетила мысль, которую я тут же озвучил увлёкшейся лисе.
— Постой, если ты проснулась, то и Саске тоже проснулся?
— Скорее всего да! — кивнула она.
Я подскочил одеваться, причём Ева вцепилась в меня мёртвой хваткой, так что облачаться в мой костюм пришлось с ней на пузе. А потом она ещё и молнию застегнула на куртке, типа спрятавшись, как когда–то, когда только познакомилась со мной. Чтобы ей было удобнее и ничего не пропустить, видимо, а может, и правда, так соскучилась.
Выбежав в коридор, я увидел Саске, сидящего рядом с Итачи. Старший Учиха любил вставать пораньше, Мито–сан приносила ему чай и он неспешно пил его, любуясь видом на сад, который примыкал в особняку. Вечерами мы с ним сидели там вместе, наблюдая за светляками и разговаривая, это напоминало мой первый вечер в этом доме, ставшем по–настоящему родным.
— Ты проснулся!
Переполненный счастьем я подбежал к братьям, но неуклюже запнулся, кажется о хвост Евы, который она свесила и который зажался у меня между ног. В общем, налетел на них, повалив обоих на пол коридора. Блин, неудобно–то как… Ладно хоть Итачи извернулся и не пролил свой горячий чай ни на себя, ни на Саске.
— Ну наконец–то! — постарался загладить свою вину я, рассматривая улыбающееся лицо лучшего друга. — Я так ждал, когда ты…
Мой взгляд упёрся на тело Саске, который продолжал широко и радостно улыбаться. Его рука была практически вывихнута от столкновения со мной. Итачи это тоже заметил, мы переглянулись.
— Саске, что с твоей рукой? — дрогнувшим голосом спросил старший Учиха.
— А что с ней? — переспросил Саске, всё так же улыбаясь. Он посмотрел на другую свою руку, и только потом заметил повреждённую. — Хм. Может, отлежал?
В моём животе пробежал холодок, когда я смотрел на его лицо и странный взгляд. Пустой. Улыбка на лице продолжала напрягать мимические мышцы, но потом Саске словно опомнился, и она стёрлась, оставив после себя холодную маску безразличия.
— Ты опять разучился улыбаться? — осторожно спросил я.
Итачи вздрогнул:
— Опять?
— Ерунда, — Саске фыркнул. — Мне понадобиться несколько дней на восстановление, но потом снова всё будет нормально.
Лицо Итачи окаменело, он буравил взглядом вывихнутую руку, хотя Саске не показывал никаких признаков беспокойства. Неужели он не чувствует!?
— Не надо смотреть на меня так, будто завтра хоронить собираетесь! — наигранно бодро сказал Саске. — Я всё ещё жив!
Вот только его лицо всё равно было безразличным.
— Ты прав, — успокаивая в первую очередь себя и Итачи, сказал я. — Скоро придёт бабуля Цунаде и мигом тебя вылечит! Что? Ты даже не попытаешься меня поправить и сказать, чтобы я не называл бабулю бабулей?
Я улыбнулся и нервно хихикнул, глядя в тёмные глаза лучшего друга.
— Так ты всё–таки запомнил? А я думал, как обычно мимо ушей пропустил, — ехидно хмыкнул Саске в ответ. И, помолчав, напряжённо спросил, сколько времени он был без сознания, и чем закончилась война.
Я ответил, что спал он неделю, а в войне мы победили.
— Теперь понятно, почему мне так хреново. Хорошо, что хоть семь дней, а не лет, — задумчиво протянул Саске на мой исчерпывающий ответ.
По крайней мере, это вроде бы всё еще мой лучший друг, а не одна из его «личностей», ехидство осталось, а с эмоциями проблемы, это знакомо. Думаю, поглощение Десятихвостого, это почти то же, что и то жуткое Цукиёми, что наложил на него Итачи. Кстати, он буравит меня своим взглядом из–за того, что я умолчал про то, что его младший братишка лишался эмоций. Ну, я же хотел как лучше, не хотел его волновать и напрягать, он и так своё чувство вины до невиданного чудовища взрастил, размером с Принцессу Саске…
— Я смог прочитать плиту в старом храме и там сказано, что Рикудо тоже несколько дней спал после пробуждения риннегана. Поэтому мы тебя не тревожили, — кашлянув, сказал Итачи. Про риннеган я ему рассказал, но о своём маленьком вмешательстве тоже умолчал, чтобы не беспокоить, ладно, ладно, чтобы не схлопотать каким–нибудь Сусано между глаз…
— А где Ева? — подумав, спросил Саске.
Ева открыла молнию на моей куртке и высунула мордочку.
— Ну наконец–то вспомнил! — ехидно прокомментировала она. — Плохой из тебя родитель, Саске. Ты первым делом, как проснулся, должен был обо мне подумать!
Вот наглюшка! Сама–то только проснулась и вылезла из «норы» тире моего внутреннего мира, как меня вылизывать начала и о родителе и не вспомнила.
Ева прыгнула на колени Саске и подставила холку для почёсывания, хитро косясь на меня.
— У тебя во внутреннем мире землетрясение было и некоторые локации наслоились друг на друга, — внезапно я услышал голос Евы, и понял, что она говорит с Саске по мысленной связи! Почти то же самое, когда мы с Курамой говорили, а Саске это слышал. Видимо, когда близко находишься, это как простой разговор между биджу. Неудобно даже как–то, словно подслушиваешь. Поэтому я отвернулся, чтобы не запалить себя, что я их слышу. — Но внутренние личности с этим вроде бы разобрались, — продолжила Ева. — Правда разбежавшихся обитателей Семи Кругов ещё не всех переловили. Кстати, с морем что–то непонятное твориться, попробуй применить какое–нибудь дзюцу.
Половину из услышанного я не понял, но этого хватило, чтобы испытать беспокойство.
Саске тем временем сложил печать концентрации и…
Я почувствовал ЭТО. Судя по побледневшему лицу Итачи, он тоже почувствовал.
Страшную мощь, словно… даже не знаю, как это описать. Что–то невероятно большое и ужасное посмотрело на тебя… Словно если пошевелишься и весь мир нафиг рухнет.
— Что случилось? — напряжённо прошептал Итачи осипшим голосом.
— Я просто вдруг подумал, что не стоит мне использовать какие–либо дзюцу. — сказал Саске. Ощущения той жути пропали. — По крайней мере вблизи от Конохи, — задумчиво кивнул он своим мыслям.
— Вот–вот, у меня, между прочим, точно такие же проблемы, — вслух сказала Ева. — Я теперь почти как обычная лиса. Когда соберёшься уйти, и меня захвати, а то ещё местные начнут наезжать, как на Кураму.
— Куда уйти? — спросил я. — Тебе не надо никуда уходить!
Саске посмотрел на меня долгим взглядом и ответил:
— Ева всего лишь неправильно выразилась. Нам надо просто немного прогуляться, мы давно не проводили время вместе.
Мы с Итачи переглянулись, но смолчали.
— Что–то мне вдруг чая захотелось, пойду на кухню схожу, — вдруг нарушил создавшуюся тишину Саске. Ага, сидит такой с вывихнутой рукой и чая хочет…
— Сиди, я сам принесу, — вскочил я и побежал на кухню. Внутри всё переворачивалось. От собственного бессилия от того, что мой лучший друг так страдает. Это не должно быть так.
Я стоял с чаем в дверях и прислушивался к разговору двух братьев, не желая мешать. Итачи рассказывал про итоги войны и про своё оправдание и о том, как был подписан мир между всеми пятью странами Альянса. Как были побеждены Мадара и Тоби—Обито.
— Сколько человек погибло? — когда Итачи, прекрасно меня чувствующий, сделал за спиной знак, чтобы я уже входил, спросил Саске.
