Сила Хогвартса (ЛП) - "ksomm814" (книга регистрации .TXT) 📗
Следующая дуэль была чуть интереснее. Пергамент выбрал Захарию Смита и Рона Уизли — двух квиддичных игроков, отличавшихся злопамятностью. Рон ещё не простил Смита за его предвзятые комментарии во время первого квиддичного матча, а Смиту не нравилось доминирующее положение Гриффиндора на поле. Хаффлпафф никогда не представлял особой угрозы, и о нём редко вспоминали, обсуждая квиддич. А учитывая плачевное состояние команды Слизерина в данный момент, достойными обсуждения считались только Гриффиндор и Рэйвенкло. И даже тогда большинство разговоров крутилось вокруг ловцов, ведь именно они считались лучшими в школе, да ещё и были близкими друзьями (а возможно, даже не просто друзьями, если верить слухам).
Дуэль, вяло начавшись, за какие-то минуты превратилась в битву, победа в которой стала вопросом гордости. Оба её участника стремились показать друг другу всё, на что были способны, полностью забыв о безопасности. В итоге через десять минут Гарри и Ремусу пришлось вмешаться, связав разбушевавшихся противников. Ещё десять минут у Ремуса ушло, чтобы снять все проклятья и исцелить раны. Но тем не менее все получили важный урок: нельзя позволять своим личным счетам брать над собой вверх во время дуэли.
В дальнейшем встречи О.З. стали проходить гораздо спокойнее. Казалось, все поняли, что происходящее за пределами этих встреч, там и должно оставаться. После нескольких встреч Совет сумел разделиться в наблюдении за дуэлями, чтобы проводить одновременно не одну, а сразу несколько. На каждую дуэль приходилось как минимум по пять наблюдателей, готовых внести свою лепту. Все быстро поняли, что работает во время дуэлей, а что — нет. К тому же теперь все прикладывали больше усилий, чтобы освоить редкие заклинания и сглазы, которые позволили бы им застать противника врасплох. Так или иначе новый порядок встреч работал даже лучше, чем того ожидал Гарри.
Благодаря тому, что Совет начал принимать более активное участие на встречах О.З., Гарри смог сосредоточиться на задании профессора Дамблдора. Даже с Феликс Фелицисом в рукаве он понимал, что ему всё равно придётся сблизиться с профессором Слагхорном. Зельевар должен был ослабить свою бдительность, а для этого Гарри нужно продолжать задавать ему вопросы о зельях. Проходили недели, и Слагхорн всё охотнее отвечал на вопросы Гарри и даже предложил назначить время, когда они смогли бы встречаться в его кабинете, где бы им никто не смог помешать.
У Гарри промелькнула лишь одна мысль, когда он услышал это предложение: »Бинго!»
С наступлением февраля снег растаял, и на смену ему пришла бесконечная пронизывающая до костей влажность. Уроки Ухода за магическими существами стали просто невыносимыми, поскольку к концу каждого из них Гарри оказывался в грязи с головы до ног. Однако наступление февраля означало и начало уроков аппарации, которые должны были проходить по субботним утрам в Большом зале, чтобы не пересекаться с прочими занятиями.
Тем утром Гарри встретился с Ремусом, чтобы получить последние «сводки о Сириусе», но ничего нового не узнал. Сириус завёл привычку хотя бы раз в неделю каким-то образом связываться с Ремусом, чтобы обменяться новостями, хотя сам редко говорил что-либо о себе или своей миссии. Единственное, что Ремус мог сообщить Гарри, так это то, что Сириус в безопасности и вернётся при первой возможности. Но Гарри сложно было придерживаться политики «отсутствие новостей — тоже хорошая новость», когда дело касалось члена его семьи. В такие времена он начинал сожалеть, что отдал Ремусу маленькое двухстороннее зеркало, подаренное когда-то Сириусом. Конечно, он никогда не признался бы вслух, но Гарри скучал по гиперопеке Сириуса. Скучал по препирательствам Сириуса и Ремуса по пустякам. И как бы сильно Ремус ни пытался поддерживать Гарри, обоим было очевидно, что чего-то не хватало.
Гарри и Гермиона зашли в Большой зал вместе. Рон, вместе с крепко вцепившейся в него Лавандой, подошёл чуть позже. Все столы исчезли, из-за чего огромное помещение казалось ужасно пустым. В высокие окна барабанил дождь, а по зачарованному потолку плыли свинцовые тучи. В противоположном конце зала стояли МакГонагалл, Снейп, Флитвик и Спраут, а также Ремус и невысокий волшебник — очевидно, министерский инструктор по аппарации. Он был ужасно бледным и худым, с едва заметными ресницами и жидкими волосами.
Когда все собрались, главы факультетов призвали учеников к спокойствию. В наступившей тишине волшебник из министерства вышел вперёд.
— Доброе утро, — сказал он. — Мое имя Вилки Твикросс, и следующие двенадцать недель я буду вашим инструктором по аппарации. Надеюсь, за это время у меня получится подготовить вас к тесту по...
— Малфой! — перебила его профессор МакГонагалл. — Помолчи и послушай!
Все обернулись и увидели, как покрасневший Малфой быстро отошёл от Крэбба, с которым до этого явно спорил. Гарри переглянулся с Гермионой, которая недоуменно пожала плечами, а затем снова уставился на Твикросса. Невозможно было не заметить раздражённый взгляд, которым наградил Малфоя профессор Снейп. Гарри ясно видел, что поведение Снейпа чрезвычайно похоже на то, как он вёл себя на вечеринке у Слагхорна. Очевидно, отношения Снейпа и Малфоя по-прежнему оставались напряжёнными.
— ...подготовить вас вовремя, чтобы большинство из вас было готово сдать свой тест, — продолжил Твикросс после того, как все снова успокоились. — Как вы, наверное, знаете, обычно на территории Хогвартса аппарировать невозможно. Однако директор снял это ограничение с Большого Зала на один час, чтобы вы могли попрактиковаться. Позвольте также предупредить вас, что аппарировать за пределы этих стен вы не сможете, так что лучше даже и не пытайтесь. — На мгновение повисло молчание, а затем Твикросс добавил: — Пожалуйста, встаньте так, чтобы перед каждым из вас было пять футов пустого пространства.
Гарри немного занервничал, но последовал инструкциям, в то время как остальные закопошились, чтобы рассредоточиться по залу. Ремус предупредил его, что они начнут практиковаться уже сегодня, но парень совсем не чувствовал, что готов к этому. Главы факультетов рассредоточились в толпе, переставляя учеников и пресекая зарождающиеся споры.
Гермиона нахмурилась, заметив, что Гарри переминается с ноги на ногу.
— Что тебя так беспокоит, Гарри? — в недоумении спросила она. — Ты же уже аппарировал.
Гарри посмотрел на неё, приподняв бровь.
— О, да, — с сарказмом ответил он. — У меня всё получится — всего-то и нужно, что найти маньяка с мечом, жаждущего моей смерти... Я аппарировал случайно, Гермиона. Это как сравнивать спонтанную магию с настоящими заклинаниями. Они работают совершенно по-разному.
Главы факультетов окрикнули всех, призывая к молчанию, и зал быстро погрузился в тишину. Честно говоря, Гарри лишь раз чувствовал воздействие аппарации, когда аппарировал вместе с Сириусом обратно на площадь Гриммо, и тогда ему показалось, что его протащили по узкой трубе. Ему говорили, что со временем он привыкнет к этому чувству, да и сам он понимал, что этому нужно научиться, если он лелеял хоть какую-то надежду выжить в этой войне. Нельзя было и дальше продолжать надеяться на то, что в очередной раз кто-нибудь вытащит его из передряги.
— Спасибо, — кивнул профессорам Твикросс. — А теперь... — он взмахнул палочкой, и перед каждым студентом появился старомодный деревянный обруч. — При аппарации важно помнить о трех «Н»: Нацеленность, Настойчивость, Неспешность. Шаг первый: нацельтесь на то, куда вы хотите попасть. В нашем случае на пространство внутри вашего обруча. Давайте, сосредоточьтесь прямо сейчас.
Гарри сделал, как было сказано, устремив взгляд на свой обруч и участок пыльного пола внутри него. Он решительно запихнул все проблемы на задворки разума. Сомнения в себе не приведут ни к чему, кроме неудачи или, того хуже, расщеплению.
— Шаг два, — продолжил Твикросс, — бросьте всю свою настойчивость на то, чтобы занять желаемое место! Позвольте своему желанию войти туда, перенесите туда не только ваш разум, но и всё тело!
