Пустыня смерти - Макмертри Ларри (книги без сокращений .txt) 📗
Перед возможным сражением Чадраш немного ожил. Глаза у него засверкали, чего не было, когда он кашлял и заговаривался. Он ходил взад-вперед перед отрядом, держа на плече свое длинное ружье. Он не упустил из виду тот факт, что их полностью окружила мексиканская пехота, поддержанная с тыла значительными силами кавалерии, и не сводил глаз с равнины и далеких гор, тянущихся за ней. Спасения на равнине не было: она была совершенно голой и их быстро истребили бы здесь, словно кроликов. Но вот в горах — там растут леса. Если добраться до них, то будет где укрыться, и тогда отряд уцелеет.
Но трудность осуществления такого плана заключалась в том, что между ними и горами располагался мексиканский лагерь. Им пришлось бы с боем прорываться через шеренги пехоты, затем через ряды кавалерии, а потом и через лагерь. А у них несколько человек больны, боеприпасов не хватает. Хотя Чадрашу очень хотелось схватиться с мексиканцами и нацелить на них свое длинное ружье, он понимал, что сражение смерти подобно. Противников было слишком много, а рейнджеров чересчур мало.
— Мы могли бы пробиваться с боем сквозь их ряды и укрыться в горах, — проговорил Чадраш. — Но сомневаюсь, чтобы до них добрались более пяти-шести человек.
— Из нас никто до гор не доберется, — предположил Длинноногий. — Но Матильду мы в прорыв не возьмем.
— А я не хочу оставаться, если Чадраш уйдет, — возразила Матильда.
— Ты слишком крупная цель, Матти, — заметил Длинноногий благожелательным тоном. — Они тебя нашпигуют свинцом, прежде чем сообразят, что ты женщина.
— А почему мы должны с ними драться? — в недоумении спросил Гас. — Они окружили нас, да и по численности превосходят раз в десять, даже, по-моему, больше. Не можем мы их разбить, хоть они и мексиканцы. Если сдадимся, вреда нам не причинят — Калеб сам сказал это. Будем находиться в плену некоторое время. И нас накормят завтраком.
— Я чертовски голоден, — пожаловался Черныш Слайделл. — Несколько лепешек мне не повредят.
— Ладно, ребята, — их чересчур много, — решил Длинноногий. — Давайте складывать оружие. Может, они отправят нас в Санта-Фе и познакомят там с прелестными сеньоритами.
— А я думаю, что они выстроят нас в шеренгу и всех расстреляют, — мрачно произнес Джонни Картидж. — Но я тем не менее голосую за завтрак, надеюсь, что хоть повар у них окажется хорошим.
Под пристальным взглядом пехотного капитана рейнджеры аккуратно складывали в общую кучу свое оружие и поднимали руки вверх.
Принимающий капитуляцию капитан был совсем еще молодым человеком, примерно одного с Гасом возраста. Когда он увидел, что рейнджеры решили отказаться от боя, на его лице явно проступило чувство облегчения.
— Спасибо, сеньоры, — произнес он. — Теперь пойдемте с нами и вас накормят.
— А в том, что мы сдались в плен, есть и нечто хорошее, — сказал Гас Джимми Твиду, когда они спускались с пригорка.
— Что хорошего? Сеньориты, что ли? — поинтересовался Джимми.
— Нет, оружие, вот что — множество ружей, да еще у них есть пушка в придачу, — ответил Гас. — С ней вполне можно держать медведей на почтительном расстоянии.
— Подумаешь — медведи, — небрежно бросил Джимми.
— Ты же ни одного не видел, — сказал Гас. — А увидел бы, так не был бы таким беззаботным.
30
— Плеть сделана в Германии, — предупредил капитан Салазар, когда Калла привязывали к колесу грузового фургона. — В Германии мне бывать не доводилось, — добавил он, — но похоже, там делают лучшие в мире плети.
Смотреть на экзекуцию согнали всех мексиканских солдат. Прямо за ними построили в шеренгу пленных техасцев. Многие из них находились в скверном расположении духа, поскольку обещанный завтрак обернулся безвкусными лепешками и очень жиденьким кофе.
Никому из рейнджеров не удалось переговорить с Каллом, поскольку его строго охраняли. Вооруженные охранники подвели его под штыками к фургону и привязали к колесу. Рубашку с него содрали. Палачом выделили одного из погонщиков мулов — плотного, коренастого малого с редкими зубами. Плеть была из нескольких хвостов с узлами на конце каждого. Кроме того, в них были вплетены металлические нити.
— Думаю, что никогда не поеду в Германию, если немцы любят такие плети, — шепнул Верзила Билл. — Не хотел бы я быть на месте Вудроу. Сотни ударов предостаточно, чтобы убить такой плетью, как эта.
Вместе с рейнджерами стояла и Матильда Робертс, глаза ее горели злобной ненавистью.
— Если Калл не выживет, я убью этого редкозубого подонка, который будет стегать его, — произнесла она.
Длинноногий Уэллейс хранил молчание. Ему довелось видеть людей, подвергавшихся этому наказанию — по большей части негров, — и такая процедура ему сильно не нравилась: он не любил смотреть, как истязают беззащитных людей.
Конечно, спору нет — молодой Калл перевернул генеральскую коляску. Защита чести требует его наказания, но сотня ударов плетью — это уж слишком. Люди умирали и от меньшего числа ударов, как напомнил им капитан Салазар.
— Если хотите перекинуться словом со своим другом капралом Маккрае. я разрешаю, — сказал Каллу Салазар.
— Нет, я поговорю с ним потом, — ответил Калл.
Ему не нравился фамильярный тон Салазара. Калл не намеревался завязывать с ним дружеские отношения и вообще вступать в разговоры.
— Капрал, потом может и не быть, — напомнил ему Салазар. — Вы можете и не выжить под плетью. Как я уже говорил вам, большинство людей погибают от пятидесяти ударов.
— Думаю, я выживу, — упорствовал Калл.
О самой экзекуции у него осталось в памяти лишь тепло крови, льющейся по спине, да гробовое молчание всего лагеря. Единственным звуком были гуканье погонщика мулов, который стегал его. Свист и стуки ударов плети он перестал слышать после десятого удара.
Но Гас слышал их. Он видел, как спина его друга превратилась в кровавое месиво. Вскоре кровью пропитались и брюки Калла. На шестидесятом ударе погонщик выдохся и вынужден был передать окровавленную плеть более слабому человеку. Затем Калл потерял сознание. Все рейнджеры решили, что он умер. Они с трудом удерживали Матильду, которая рвалась убить палача. Калл повис на связанных руках, и второй палач вынужден был наклоняться, чтобы стегать его по спине.
Когда Калла развязали и он свалился около колеса фургона, все подумали, что отвязали труп, но тут Калл перевернулся и застонал.
— Боже мой, да он жив, — промолвил Длинноногий.
— На этот раз да, — заметил Салазар. — Удивительно, немногие выживают после сотни ударов.
— Он выживет, чтобы похоронить тебя, — выкрикнула Матильда, с ненавистью глядя на Салазара.
— Если бы я поверил, что так и будет, то похоронил бы его прямо здесь, и неважно — живой он или мертвый, — ответил Салазар.
— Надо поступать по-честному, капитан, — вмешался Длинноногий. — Он получил свое. Не торопитесь хоронить его.
Рейнджеры избегали смотреть на спину Калла. Только Матильда вечером присела рядом с ним и всю ночь отгоняла от него мух. Израненную спину она ничем не покрывала, поскольку знала, что если раны загноятся, то парень умрет.
После первых же ударов плети Гас Маккрае не смог смотреть на жестокое истязание. Он сел и повернулся спиной к месту экзекуции, закрыв лицо ладонями и скрежеща зубами от бессилия. Техасцев не связывали, но рядом стояла команда стрелков с мушкетами наготове. Они получили приказ стрелять в любого, кто попытается вмешаться в процедуру порки. Никто и не пытался, но Гас все время боролся с собой — его так и подмывало ринуться под плеть на защиту друга. Еще бы — его друга избивают до смерти, а он ничего не может поделать. Он даже не смог перекинуться с Каллом словечком до начала истязания. Это был жуткий час, и весь этот час он давал себя клятву убивать всех мексиканских солдат, каких только сможет, чтобы отомстить за своего друга.
И теперь, когда Калл остался жив, но угроза смерти все еще витала над ним, Гас встал и пошел к нему. Он решил подходить к Матильде и спрашивать, дышит ли все еще Калл, каждые десять минут. Когда Матильда сказала, что Калл жив, он вернулся к техасцам, шлепнулся на землю и просидел с минуту, а затем опять поднялся и зашагал без передышки взад-вперед, пока не пришло время снова идти проверять состояние друга.
