Жут - Май Карл Фридрих (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
– Ну, что они говорили?
– Кара-Нирван спросил, не проезжали ли здесь люди на повозке?
– Было такое?
– Нет. Тогда он промолвил, что приедут всадники; один из них – на вороном арабском жеребце. Он будет спрашивать Кара-Нирвана; пусть хозяин скажет, что тот поедет в Дибри, а не по дороге в Гори.
– А сам, наверное, отправился в Гори?
– Конечно, я его видел. Я довольно внимательно наблюдал.
– Далеко до Гори?
– Если у тебя хорошая лошадь, то доедешь часов за двенадцать. Только Кара-Нирван поедет не до самого Гори, а остановится на постоялом дворе, который зовут Невера-хане.
По-сербски Невера значит «предатель».
– Почему постоялый двор носит такое название?
– Потому что он лежит у скалы, которую так зовут.
– А почему ее так зовут?
– Не знаю.
– И что там нужно человеку из Руговы?
– Он подождет людей, которые едут на повозке.
– Какие деревни лежат на пути к Невера-хане?
– Две деревни, а потом постоялый двор. Ехать придется часов восемь, до самого рассвета.
– Этот постоялый двор лежит в уединенном месте или там есть деревня?
– Нет, поблизости ничего нет. Я был там.
– По какой стороне дороги он лежит?
– Справа.
– Ты знаешь хозяина?
– Да, он бывает здесь иногда и зовут его Драгойло. Никто не может его терпеть. Говорят, он наворовал все свое имущество.
– Ты еще слышал что-то?
– Нет, хозяин зашел в комнату, чтобы принести ружье, пистолет и нож. Потом человек из Руговы быстро уехал прочь.
– Долго он здесь был?
– Не могу тебе сказать этого, господин, ведь я не при часах, как падишах. Но думаю, что прошло часа два.
– Тогда скажи мне, как найти дорогу в Гори?
– Ладно, она пролегает по ту сторону Йоски. Вам надо перебраться через реку. Я проведу вас до конца деревни.
– Прекрасно! Но сейчас уже ночь. Мы не собьемся с дороги?
– Можете, пожалуй, раз не знаете пути, но до первой деревни вы не заблудитесь, и если разбудите чабана и дадите ему пять пиастров, то он охотно проведет вас, чтобы вы не сбились с дороги.
– Теперь я все знаю. Я доволен тобой. Сколько здесь стоит овца?
– Годовалая – двадцать пиастров.
– А коза?
– Гораздо, гораздо дороже. Если она дает молоко, то стоит, пожалуй, больше тридцати пиастров.
– Ты прокормишь этих животных?
– Да, это земля падишаха; здесь все люди могут пасти скот.
– Что ж, тогда тебе одной овцы и козы мало. Видишь эти серебряные монеты! Здесь больше двух сотен пиастров. На эти деньги ты можешь купить не меньше четырех коз и четырех овец, если только дурные люди не отберут у тебя деньги.
– Отберут? Пусть только сунутся! Я пойду к попу, и он мне поможет. Но ты шутишь. Разве мы станем богачами, я и моя сестра – та, что сидит у огня!
– Так у вас есть поп?
– Да, и очень хороший; он часто дает мне есть. Я христианин.
Он сказал это с настоящей гордостью. Я достал свою записную книжку, вырвал листок и написал несколько строк, передав ему со следующими словами:
– Если кто-нибудь скажет, что ты не мог честно заработать двести двадцать пиастров и решит отнять у тебя деньги, дай эту записку попу. Здесь моя подпись и расписка в том, что я подарил тебе эти деньги.
Прежде чем писать, я передал ему деньги. Он остолбенел; он стоял с вытянутыми руками, не веря своим глазам. Я положил записку поверх денег, повернулся, вышел и вскочил на лошадь. Он метнулся ко мне, радостно крича:
– Это что, правда, мое?
– Да, конечно!
– Мое и моей сестры – той, что стоит у огня?
– Конечно! Но не кричи так! Ты обещал вывести нас на дорогу, и у нас нет времени ждать.
– Сейчас, сейчас, я уже иду, я иду!
Он все еще держал в руках записку и деньги. Затем он отнес это в дом, отдав, говоря языком Халефа, «прелестнейшей из дщерей», – «той, что стояла у огня», – и вернулся к нам. Он готов был рассыпаться в похвалах, но я запретил ему, и он торопливо пошагал впереди нас. Вот так, скромным подарком, мы осчастливили двух человек.
Миновав два или три небольших домика, мы перешли реку по деревянному мосту. Так мы добрались до конца деревни, где попрощались с нашим покровителем. Когда мы отъехали, он все еще кричал нам вслед:
– Тысячу раз тебя благодарим, я и моя сестра – та, что стоит у огня!
Нас окружала мрачная ночь, но я знал, что могу положиться на Ри. Поэтому я поехал впереди, положив поводья на седло и доверившись своему вороному.
Дорога шла в гору, потом тянулась равнина, потом начался спуск; все время ее обступали заросли кустов или перелески. Если бы Жут устроил здесь засаду, то наверняка подстрелил бы нескольких из нас. Мысль об этом не оставляла меня; я напрягал зрение и слух, к счастью, напрасно.
Через два с лишним часа мы достигли первой деревни. Конечно, лучше было бы ехать с проводником. Хотя Ранко уверял, что знает местность, однако, как я догадался, он говорил так скорее для того, чтобы ехать с нами. Кроме того, было очень темно; луна восходила поздно. Если бы мы заблудились, Жут достиг бы своей цели раньше, чем мы нашли верный путь. Поэтому я спросил людей, вышедших нам навстречу, можем ли мы нанять проводника – за хорошую плату, конечно. К пастуху я не хотел обращаться. Желающий нашелся. Он сказал, что за десять пиастров доведет нас до Невера-хане, если только мы согласимся подождать, пока он приведет свою лошадь. Через несколько минут он вернулся.
Конечно, мы были осторожны, ведь мы не знали этого человека. Может быть, Жут поручил ему подкараулить нас на дороге, а потом увести в другую сторону. Поэтому мы окружили его и я обещал ему двадцать пиастров, если он поведет себя честно, и пулю в голову, если обманет нас.
Мы снова ехали лесом и зарослями; примерно через три часа показалась вторая деревня. Позади нее расстилалось поле; потом снова начался лес. Иногда мы слышали по левую сторону журчание воды. Там пролегал приток Дрины. Название его я забыл.
Наконец, взошла луна; стало довольно хорошо видно. Мы находились в диком горном краю. Всюду тянулись отвесные скалы и росли громадные деревья; воздух был влажным; глухо шумели кроны; сквозь них луна отбрасывала на дорогу фантастические тени.
А что это была за дорога! Как тут могли проезжать повозки! Каждый миг наши лошади натыкались на камни или проваливались в выбоины. Мы ехали дальше и дальше, пока не похолодало и не пробудился утренний ветер. Мы узнали от проводника, что находимся в горах Керуби – у здешних мест дурная слава. Через какой-то час мы будем в Невера-хане.
На мой вопрос, почему эта местность носит название Невера, «предатель», я узнал, что здесь на ровном месте часто пролегают очень длинные и глубокие расщелины. Здесь нельзя ехать галопом; лошадь должна мигом остановиться, если перед ее копытами разверзнется подобная расщелина. Много людей тут погибло. Говорят также, что есть в здешнем краю люди, которые бросают своих жертв в эти пропасти. Его слова не добавили спокойствия.
Через полчаса забрезжило утро. Мне подумалось, что в Невера-хане наш проводник только помешает нам, и я предложил ему тридцать пиастров вместо обещанных двадцати, если он тотчас повернет назад. Он согласился и, получив деньги, быстро поехал назад. Ему не слишком уютно было в нашей компании. Мы почти не разговаривали, да еще и с явным недоверием поглядывали на него.
Внезапно лес кончился. Далеко перед нами расстилалась каменистая равнина, поросшая скользким мхом. Не виднелось ни дерева; лишь редко мелькали кусты. Вдали показалась какая-то точка. В подзорную трубу я разглядел несколько зданий. Это наверняка был постоялый двор, который мы искали.
Наша дорога темной линией прорезала зелень мха. Вскоре мы достигли развилки. Я спешился и осмотрел путь. Здесь проехала повозка; ее сопровождали несколько всадников. Растения, придавленные копытами и колесами, все еще были прижаты к земле. Похоже, повозка проехала здесь всего несколько минут назад, но из-за кустов мы ее не заметили.
