Первый быстрый выстрел - Ламур Луис (первая книга .TXT) 📗
- Послушайте моего совета, - услышал я Джоэла Риза, - и повесьте его прямо тут.
- А я спрашивал твоего совета? - презрительно сказал Чэнс, - Я когда-нибудь следовал твоим советам?
Когда они перебросили меня через лошадь, сознание во мне едва теплилось, но когда они направились по тропинке в сторону города, я понял, что могу спастись. Возможность была небольшая, но другой у меня не было.
Всадник, на лошади которого меня везли, садясь в седло, попал мне ногой по голове, стремена болтались у моего лица и я слышал, как позвякивают шпоры. Тропинка свернула, проходя по краю болот. Вот он, мой шанс! Схватив всадника за ногу, я изо всех сил вонзил шпору в бок лошади.
Она испуганно рванула с дороги в кусты, всадник не успел среагировать, и я рухнул с седла на мягкую заболоченную землю.
Прежде чем они сумели понять, что происходит, я вспрыгнул на ноги, тремя прыжками кинулся в заросли и нырнул в них, перевернувшись через голову. Позади услыхал вопли, крики ярости, а затем несколько пуль сбили мелкие ветки наверху. Земля превратилась в жидкую грязь, и наконец я, с трудом продираясь через траву и водоросли, погрузился в темную воду.
Рука скользнула по покрытому мхом бревну, меня передернуло при мысли, что это может быть аллигатор, а потом, барахтаясь по пояс в воде, помогая себе руками, я выбрался на илистый берег и упал, хрипло и тяжело дыша.
В голове тяжело стучало, каждое биение сердца отдавалось отчаянной болью, тело казалось одной сплошной окровавленной раной, а кровь в болотах - это дополнительная опасность.
Я знал, что могу отдыхать лишь несколько минут, после этого придется двигаться.
Крики позади не утихали, к ним добавился плеск воды и проклятья тех, кто меня искал.
Первая ночь дома - и за мной уже охотятся. Глубоко внутри я почувствовал ненависть к тем, кто сделал со мной такое. Они без всякой причины напали и избили меня. Они объявили войну, не я. "Сами виноваты", сказал я себе. - "Что бы дальше ни произошло, они напросились сами".
Глава 2
Через некоторое время дыхание успокоилось, я недвижимо лежал, обдумывая свое положение. Я прошел не более шестидесяти футов от того берега, по которому проходила тропинка, мне были знакомы эти места, потому что здесь я не раз рыбачил. Я находился на узкой заболоченной косе, выдававшейся, словно указующий перст, в темные воды топей.
Именно в этих краях обитал громадный старый аллигатор, которого называли Старый Джо, говорили, он съел то ли трех, то ли четырех человек, однако здесь мне придется плыть, поскольку иного выхода не было. Через пару минут Чэнс Торн либо Джоэл Риз вспомнят об этой косе.
На берег возвращаться нельзя - голоса уже слышались поблизости от перешейка. Поднявшись, я захромал к дальнему концу косы.
Бок раздирала острая боль, одна нога почти не слушалась - возможно, на ней порвали мышцы. Придется смириться с тем, что Старик Джо наверняка издалека почует кровь. С другой стороны, его присутствие задержит охоту на меня до рассвета.
Зайдя в темную воду по грудь, я поплыл, старясь плескать как можно тише. Я должен преодолеть две сотни ярдов густой, как жижа, болотистой воды, несмотря на боль в голове и онемевшие от побоев мышцы. Плыл я не торопясь, стараясь не думать ни о чем, в особенности о Старике Джо.
Позади раздался торжествующий крик - они нашли мои следы. Оглянувшись, я заметил на берегу свет фонарей.
Где-то там, впереди стояли посреди воды несколько огромных кипарисов, я должен попасть прямо к ним. Кипарисы густо заросли мохнатыми лишайниками, их спутанное переплетение ветвей может послужить убежищем на ночь. Через несколько минут моя рука натолнулась под водой на корень, затем, пошарив наверху, я ухватился за низко висящую ветвь и подтянулся.
После теплой воды воздух показался холодным, зубы застучали. Я карабкался с ветки на ветку, пока не натолкнулся на сплетения, на которых можно устроиться. Сняв пояс, я привязал себя к дереву и улегся, дрожа от холода, окруженный тучей москитов.
Последнее, что я помню - огни на берегу, а потом я, должно быть, заснул или потерял сознание, потому что когда снова открыл глаза, небо на востоке было уже серым, костры врагов ярко пылали, они ждали дневного света, чтобы пуститься в погоню.
Что-то случилось с моим глазом. Ощупав его, я обнаружил на месте глаза громадную опухоль. Над ухом вздулась шишка, кожа на голове глубоко рассечена. Мышцы затекли и болели, голова раскалывалась. Левая рука разбита подковами сапог и только густая, пружинящая трава и мягкая земля спасла меня от перелома. Как мне ни было плохо, надо идти дальше, поскольку днем кипарисы хорошо просматривались.
Неуклюже поворачивая голову из-за того, что один глаз не открывался, я осмотрелся в поисках путей отступления и увидел полускрытое лианами толстое, старое бревно. Оно плавало, зацепившись за корни кипариса, на котором я сидел.
Вокруг костров двигались люди, их голоса долетали до меня, пока я спускался по стволу. Каждое движение давалось с трудом, голова была тяжелой и пульсировало болью.
Я кое-как освободил бревно. Судя по громким голосам, мои преследователи ночью пили, значит, мне тем более нельзя попадаться им в лапы. Обломав длинную ветку, я оттолкнул бревно и стал пользоваться как шестом. Это болото соединялось с озером Каддо, о котором мало кто знал; по-моему, и через сто лет люди вряд ли изучат все его извилистые рукава, топи и заросшие гиацинтом заливчики с густой коричневой водой. Однако в этих топях, заливчиках и болотах по течению Серной реки я провел детство и считал, что знаю эти края на границе Техаса и Луизианы лучше других.
Держась между берегом, где горели костры, и кучков выступающих из воды кипарисов, медленно отталкиваясь шестом, я поплыл в глубину болот. Туда, куда я направлялся, за мной не погонятся, даже зная то место, а я был уверен, что они не знали. Я направлялся на остров.
Перед войной о нем знали не более полудюжины человек, а после войны и подавно никто не узнал, если только его не привели туда за руку. Остров был длиной в четверть мили, а в самом широком месте достигал футов ста, его скрывали опутанные лианами и мхом кипарисы, заводи вокруг острова заросли гиацинтом и водяными лилиями. Без проводника, который хорошо знал окресности, его просто невозможно было отыскать. Остров был невидим с расстояния в дюжину ярдов, спрятавшись за стеной деревьев, мха и лиан. О нем было известно лишь индейцам каддо и метисам со смешанной негритяно-индейской кровью, жившим неподалеку.
Таких островов было несколько, хотя остальные, за исключением одного были меньше и более открыты постороннему взгляду. А те парни, что приехали из города и сейчас охотились за мной, наверняка о них не знали.
Впереди на широких крыльях взлетела цапля. Я плыл, превозмогая боль в голове и мышцах, отталкиваясь шестом посреди широких листьев водяных лилий, которые бесшумно смыкались за моим бревном.
Сколько я проплыл? Милю? Две? Я двигался как в тумане, думая только о том, как бы подальше уйти от преследователей, ведь если они меня поймают здесь, мне конец, у меня нет ничего, кроме дерринджера, а на расстоянии он бесполезен. Более того, мне нужно было отдохнуть и восстановить силы после жестокого избиения. Мой единственный шанс на спасение - это остров, на котором наверняка жили Боб Ли, Лонгли и может быть Биккерстаф.
Светило горячее солнце, поверхность болота была мертвенно спокойной. Изредка попадались широкие открытые участки воды, но большую часть пути приходилось продираться через заросшие лилиями и гиацинтами заводи. Если Старик Джо и был поблизости, он не показывался.
Каждое движение причиняло боль. Иногда я не мог нащупать дно шестом, иногда не мог оттолкнуться от гиацинтов. Тогда я либо подгребал руками, либо пытался отталкиваться от ближайших кустов.
Немилосердно жгло солнце, мне хотелось пить. Если приспичит, можно пить воду из болота, но я слышал, что от нее болеют лихорадкой, а у меня без того достаточно неприятностей.
