Наследники Виннету - Май Карл Фридрих (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
— Благодарю! — ответил я. — Меня уже предупредили.
— Правда? Тогда мы спокойны! Вы опытнее всех нас и знаете больше. Скажите, наше предположение верно? Против вас действительно что-то задумали?
— Не только против меня, но и против вас.
— Что?
— Они хотят убрать меня, вас — в общем, всех, кто им мешает. Я не хотел бы вести об этом разговор сейчас, поскольку вы предупредили меня, вашего противника, — доверюсь вам.
Я рассказал им почти все, что знал. (Их реакцию можно представить!) Они тотчас предложили двинуть все имеющиеся силы в Долину Пещеры, чтобы неожиданно напасть на врагов и всех перебить. Мне стоило больших трудов успокоить их и отговорить от необдуманных действий, пришлось даже взять с них слово. Но одно я не смог предотвратить, поскольку они напрочь отказались подчиниться моим здравым рассуждениям. Они решили сию минуту ехать в кантину, чтобы схватить Черномазого и заставить его заговорить. Такой поворот дела мог легко перечеркнуть все мои расчеты, и я волей-неволей вынужден был поехать с ними, чтобы предостеречь по меньшей мере от того, от чего предостеречь было просто необходимо.
Возле Таинственного водопада царило оживление. Я бросил взгляд на конструкцию, и мне показалось, что фигура стоит сегодня чуть более наклонно, чем вчера, и леса тоже. Но я снова промолчал.
Прибыв к кантине, мы обнаружили неподалеку Душеньку с инженером: они колдовали над проекторами. Оба Энтерса находились тут же. В тот момент, когда мы спешились, из дома вышел Черномазый. Олд Шурхэнд и Апаначка без долгих объяснений объявили:
— Мы пришли тебя арестовать!
— Арестовать? Меня? — удивился Черномазый. — Хотел бы я знать, за что?
— За представление, которое должно здесь разыграться вечером.
В первый момент Черномазый испугался, однако быстро взял себя в руки и, громко рассмеявшись, воскликнул:
— За мою службу и за то, что я хочу придушить вашего противника? И это благодарность?
— Надеешься провести нас? — произнес Апаначка тоном, не располагающим к шуткам. — Мы точно знаем, что речь идет не только о нашем противнике, но и о нас самих. Не только им, но и нам уготована бойня. Мы знаем это!
— От кого? — глаза Черномазого блеснули.
— Разве вчера вечером То-Кей-Хун и Тусага Сарич не были с тобой? Разве вы не обговорили все, что должно произойти? Разве оба Энтерса не сидели рядом?
Последняя фраза была непростительной ошибкой. Последствия сказались тут же. Черномазый сунул руку за пазуху. Выпрямившись во весь свой гигантский рост, он окинул нас презрительным взглядом и сквозь зубы процедил:
— Значит, предали? Но это вам ничего не даст. Все будет так, как мы решили!
Душенька поспешила ко мне. Ей показалось, что я в опасности. Оба Энтерса тоже приблизились к нам. Теперь они находились почти рядом с Черномазым. Тот с ненавистью взглянул на них.
— Я знаю, кто выдал! Вы оба! Вожди никогда бы ничего не рассказали. Собственно, я должен пристрелить вас на месте, но я это успею. Вон там стоит чужак, этот немецкий пес, со своей скво, которую я и продырявлю первой…
В один миг он вынул револьвер, но в ту же секунду его схватили оба Энтерса, не давая выстрелить. Олд Шурхэнд и Апаначка тоже вытащили револьверы. Не успел я и рта раскрыть, как Душенька шагнула вперед, чтобы прикрыть меня, но я отодвинул ее в сторону с криком:
— Никаких глупостей!
Черномазый был силен, и Энтерсам пришлось туго.
— Тебе не выстрелить в Олд Шеттерхэнда! Стреляй в меня! — кричал в ярости Гарриман Энтерс.
— Только не в эту женщину! — вторил ему брат, изо всех сил пытающийся удержать бандита.
Но тому все-таки удалось освободить правую руку.
— Ну ладно, — пробормотал он, — сначала вы вдвоем! А потом уж эти…
Грохнули выстрелы. В этот же момент прогремели еще два — и две пули поразили гиганта в голову. Он рухнул вместе с обоими Энтерсами, у которых на одежде выступили кровавые пятна. Душенька склонилась над Зебулоном, я — над Гарриманом. Раны обоих оказались смертельными. Гарриман все же еще раз открыл глаза.
— Я был вашим «Виннету»… с того вечера на Наггит-циль, — прошептал он, обращаясь к Душеньке. — Вы меня простили?
— Да, да! — воскликнула она, заливаясь слезами.
— А моего отца?
— Тоже!
— Тогда… тогда я умру… с радостью… — Последние слова он только прошептал.
Зебулон лежал тихо, но его закрытые веки подрагивали. Вдруг он открыл глаза, приподнялся на локте, взглянул на рыдающую Душеньку и спросил, как мне показалось, совершенно спокойно:
— Вы плачете, миссис Бартон? Я счастлив! — Он улыбнулся и из последних сил прижал ее руку к губам.
— Прочтите потом имя под моей звездой Виннету! — попросил он, застонав от боли.
Она кивнула в знак согласия.
После короткой паузы он продолжал, но уже тише:
— Вы думаете, что… мой отец… он спасен?
— Думаю, что да, — ответила она.
— Тогда… слава Богу… все это не зря… не зря…
Силы покинули его…
— Неужели все это должно было произойти? — всхлипнула Душенька, взглянув на меня.
— Нет! — ответил я почти гневно.
— Этого не должно было быть, — подтвердил Олд Шурхэнд с горестным вздохом. — Мы могли избежать такого исхода! Но оказались слишком безрассудными. Это наша вина.
— Как и в прежние времена, — не смог воздержаться я от упрека. — Что же теперь? Вы полагаете, с заговором рабочих покончено вместе со смертью их вожака? А не заставит ли его смерть выступить их еще раньше?
— Хм, — смущенно пробормотал Олд Шурхэнд, глядя на Апаначку. — Все может случиться. Что делать?
Они переглянулись, но не нашли ответа на вопрос.
— Сколько времени нужно, чтобы дюжина ваших найини-команчей была здесь? — осведомился я.
— Если их поведу я, то самое большее — четверть часа, — ответил Апаначка.
— Пока еще никто не знает, что здесь произошло. Рабочих нет, они в каменоломнях и у водопада. Приведите верных людей, которые уберут Черномазого и на некоторое время спрячут. Потом распустите слух, что он застрелил во время ссоры братьев Энтерс и в страхе перед наказанием сбежал. Рабочие растеряются и успокоятся.
— Это мысль! — согласился Олд Шурхэнд. — Скорее приведи людей!
Команда относилась к Апаначке, который тотчас погнал своего жеребца и уже через десять минут привел команчей. Они привязали тело Черномазого к лошади и увезли его, а двое остались охранять трупы братьев.
Душенька находилась в глубоком потрясении, и я поторопился вернуться с ней в замок. Лишь во второй половине дня, немного успокоившись, она смогла возобновить свою работу с услужливым инженером. После ужина мы спустились к месту празднества вместе с Хранителем Большого Лекарства и Молодым Орлом.
Тателла-Сата обсудил со мной все, что было необходимо, и дал указания своим людям. Рабочие должны были оставаться у памятника. Зрителям выделялась площадь перед фигурой, которая могла вместить несколько тысяч человек. Она простиралась до двух Утесов Дьявола, занятых старшими и младшими вождями. Между рабочими и зрителями выставили тройной ряд вооруженных револьверами Виннету, готовых в любую минуту отразить нападение рабочих, если тем вдруг вздумается действовать по плану Черномазого и его союзников вождей.
В течение дня к горе Виннету прибыло несколько караванов, которые доставили провиант и паломников, предвкушавших счастье узреть освещенную фигуру любимого ими Виннету. «Зрительный зал», был, так сказать, забит до отказа.
Вожди, как я уже говорил, расположились на Утесах Дьявола. Напомню, что слева от проезжей дороги располагались два Утеса, справа — тоже два. Если их пронумеровать, то получится, что слева были Утесы Дьявола первый и второй, а справа — третий и четвертый. Первый Утес сообщался с третьим, второй Утес — с четвертым. Тот, кто находился на первом, слышал, что происходило на третьем, кто — на втором, все, что говорили на четвертом. И наоборот: звук с первого шел на третий, а со второго — на четвертый. Естественно, я хотел услышать, что скажут четыре враждебных нам вождя и их союзники, поэтому приказал разместить их на третьем Утесе, в то время как мы занимали первый. Они, конечно, тоже могли услышать нас, но мы прекрасно это знали и разговаривали очень тихо. Второй Утес оставался не занятым никем.
