Пустыня смерти - Макмертри Ларри (книги без сокращений .txt) 📗
Снег все валил и валил, а когда они покинули освещаемые кострами места, стало совсем темно.
— Медведь направился в горы, — сообщил Длинноногий. — Давайте туда не соваться. Может, нам повезет и мы поймаем поутру пару мулов.
Гас нагнулся поправить кандалы на ногах и тут же испугался, как бы не потерять в темноте товарищей.
— Подождите, не бросайте меня, — взмолился он.
— Боже мой, да сейчас самая темная ночь из всех, которые мне только доводилось видеть, — заметил Длинноногий. — Нам лучше держать друг друга за ремни, а то довольно скоро каждому придется идти в одиночку.
И они пошли все вместе, держась за ремни друг друга и вытянувшись цепочкой: Длинноногий впереди, а Калл сзади.
— Мы даже не знаем, в какую сторону идем, — сказал Калл. — Может, мы идем как раз в Санта-Фе. Если не будем соблюдать осторожность, они нас снова поймают.
— Я-то, положим, знаю, куда шагаю, — ответил Длинноногий. — Я иду подальше от бешеного медведя-гризли.
— Он уже не будет таким бешеным, когда слопает лошадь, — проговорил Гас.
— Но там всего одна лошадь — может, ему этого мало? — усомнился Длинноногий. — Может, на десерт он захочет полакомиться теннессийцем, а то и двумя. Напоминаю: нам нужно идти и идти — мексиканцы спохватятся, когда рассветет.
— Такое предложение мне подходит, — ответил Калл.
26
Всю ночь ковыляли по снегу, держась за ремни друг друга, трое рейнджеров. Их не покидала мысль о медведе. Он запросто убил крупную лошадь одним взмахом когтистой лапы. Каллу припомнился блеск оскаленных зубов зверя, когда он ломился к палатке Салазара. Гаса поразило, что несколько человек сразу стреляли в гризли и не промахнулись, и тем не менее медведь ничем не показал, что в него угодили пули.
— Надеюсь, мы уходим от всего этого, — несколько раз повторил Гас. — Надеюсь, мы не возвращаемся туда опять.
— Да какая разница, куда мы идем, если хотим идти, — наставлял его Длинноногий. — Медведь может выследить тебя даже по запаху. Если он захочет схватить нас, он уже сейчас может идти позади в десяти футах. Они передвигаются бесшумно, если, конечно, не бешеные, как этот черт. У меня был друг, которого угробил медведь около Форт-Уэрта. Я сам нашел его останки, а медведя так и не видел.
Сообщив об этом, Длинноногий больше ничего не добавил.
— Ну, ладно, а дальше что? — не вытерпел Гас.
— А-а, тебя интересует Вилли, мой приятель, убитый медведем? — произнес Длинноногий. — Это случилось на берегу Тринити-Ривер — я потом разобрал по следам. Вилли сидел и удил рыбу, а медведь подкрался к нему бесшумно: Вилли даже понятия не имел, что поблизости шастает медведь — вот так тихо они ходят, когда скрытно выслеживают жертву.
— Ну так… расскажи… его что, медведь на части разорвал? — поинтересовался Калл. Ему тоже не нравилась привычка Длинноногого начинать какую-то историю и не досказывать до конца.
— Да, большую часть тела медведь съел, даже пряжку ремня — и ту сожрал, — продолжал Длинноногий. — На этой пряжке был двуглавый орел. Я всегда восхищался ею и хотел забрать, поскольку Вилли все равно погиб, а родственников у него, как я знал, не было. Но тот проклятущий медведь слопал и пряжку вместе с почти всем телом Вилли.
— Может, он вообразил, что и ремень очень вкусный, — предположил Гас.
От мысли о том, что медведь, возможно, засел футах в трех от них и выжидает, когда удобнее напасть, он никак не мог успокоиться. На ходу он без конца оборачивался, так что от резких поворотов у него к утру разболелась шея. Ночь была такая темная, что если даже медведь находился бы у него прямо за спиной, все равно он не заметил бы его — но рассказанная Длинноногим история не выходила у него из головы, и он не мог заставить себя не озираться.
Наступил рассвет — туманный и холодный. Снег превратился в густую кашицу, а равнину затянуло туманом. Еды у них не было, да еще приходилось волочить тяжелые цепи, цеплявшиеся за выступающие камни. Камни раскалывались, но цепи оставались целыми. Выйдя из себя от раздражения, Длинноногий Уэллейс попытался отстрелить свою цепь, но пуля из мушкета срикошетила от кандалов и поранила ногу.
— Хорошо хоть кость не зацепило, а то было бы дело, — мрачно произнес Длинноногий, осматривая рану, которую по дурости себе нанес.
Гас тоже собрался было отстрелить на себе цепи, но увидев, что произошло с Длинноногим, проделывать такой фокус не решился.
— Нам нужно остановиться и подождать ясной погоды, а то забредем в Канаду, — предостерег Длинноногий. — Там, в Канаде, живут злобные индейцы, они называют себя сиу. Мне что-то не хочется двигаться в этом направлении.
И тем не менее они не остановились. Воспоминания о плене были еще свежи и заставляли их идти и идти. Немаловажно также, что таким образом они согревались — еды у них не было, не могли они и развести костер. Таким образом, остановиться и ждать означало бы для них — замерзнуть.
Туман постепенно рассеивался — уже к началу дня они могли снова различать верхушки далеких гор. В полдень небо очистилось, и рейнджеры увидели, к своей радости, что двигаются они на юг, куда и намеревались идти. Они забрели довольно далеко по равнине — нигде не росло ни деревца, ни кустика.
— Надеюсь, медведь теперь не отыщет нас, — проговорил Гас.
Хотя туман и месиво снега наводили тоску и уныние, они хоть служили какой-никакой защитой; теперь же рейнджеры почувствовали себя беспомощными — с одной стороны их подстерегали индейцы, а с другой — гризли.
— Кто-то идет, — предостерег Длинноногий, показывая на две точки в прериях, на западе, в направлении гор. — Может, это охотники с капканами. Если они, то считайте, нам повезло. У них всегда есть с собой жратва, — добавил он.
Однако две точки превратились не в охотников, а в мексиканских солдат, довольно молоденьких мальчишек лет пятнадцати, которые убежали от медведя в ту же сторону, что и техасцы, — они заблудились, замерзли и проголодались. Оба были без оружия. Увидев хорошо вооруженных рейнджеров, бредущих по снежной слякоти, они разом подняли руки вверх, думая, что те убьют их на месте.
— Ну что нам делать с ними, ребята? — спросил Длинноногий. — Расстрелять или взять с собой?
— Не надо их расстреливать, — сказал Калл. — Вреда они нам не причинили. Думаю, они теперь направляются домой.
Мальчики сказали, что их зовут Хуан и Хосе. Калл припомнил, что один из них присматривал за дойными козами, которых возили, чтобы поставлять молоко капитану Салазару.
— Вы идете не в ту сторону, парни, — пояснил им Длинноногий. Он показал на север, в направлении селения, откуда они вышли. — Двигайте, и побыстрее, — добавил он. — У нас нет времени на пустопорожние разговоры.
Тем не менее оба мальчика отказались уходить от них. Рейнджеры пошли на юг, и те потянулись за ними, хотя и на порядочном расстоянии.
— Думаю, они боятся того медведя, — предположил Длинноногий. — Я их особо не виню. Медведь ушел в северном направлении.
Калл не допускал, что медведь последует за ними — в конце концов он же сожрал целую лошадь, но в то же время соглашался, что трудно предвидеть, какой фортель выкинет гризли. Он считал, что на западе нет ничего страшнее команчей, но оказалось, что гигантский гризли еще более грозен и страшен, нежели Бизоний Горб. Ведь даже вождь индейцев не смог бы убить лошадь одним ударом. Калл припомнил, сколько им пришлось стрелять и колоть ножом неподатливого бизона, прежде чем тот сдох. А ведь гризли гораздо сильнее бизона. Какой же огромный калибр должен быть у ружья, чтобы убить из него медведя? Он знал, что люди убивали медведей, даже гризли, но увидев, как зверь легко разогнал ополченцев и привел в ужас даже самого Салазара, подумал, какими же орудиями охоты они убивают этих чудовищ.
Так или иначе, но была причина, заставлявшая рейнджеров все время быть начеку. Если медведь может тихонько подкрасться к человеку, как он подкрался к Вилли, другу Длинноногого, то, стало быть, им надлежит ни на минуту не ослаблять бдительность.
