Зачистка в Аризоне - Костюченко Евгений Николаевич Краев (лучшие книги TXT) 📗
В седельной кобуре мистер Кардосо держал более солидный инструмент, наверняка тоже полученный им в качестве выигрыша, как и белоснежная арабская кобыла. Кирилл сомневался, что карточный игрок стал бы покупать «смит-вессон» 44-го калибра с восьмидюймовым стволом. Скорее всего, он выиграл эту здоровенную пушку у охотника на бизонов, после того, как тот отдал ему все свои деньги и шкуры.
«Во всяком случае, с появлением Кардосо наша огневая мощь выросла почти вдвое, — рассудил Кирилл. — Теперь главное, чтоб они с Илюхой не слишком увлекались игрой. А то придем в Тирби пешком и без штанов». Однако, спустившись с перевала и остановившись в тени небольшой рощи возле ручья, Кардосо даже не вспомнил о покере. Он вытряхнул сюртук и аккуратно повесил его на самую чистую ветку, стянул сапоги, раскатал одеяло под кустом и объявил:
— Полагаю, нам с Рико не помешает немного вздремнуть. Все остальные могут это сделать ночью, когда мы с ним будем бодрствовать и прокладывать путь во мраке. Возражений нет? В таком случае у вас, джентльмены, есть несколько часов на уход за лошадьми, чистку оружия и другие богоугодные дела.
Всех немного озадачили неожиданные командирские нотки в голосе беззаботного картежника. Но возражать было поздно — Кардосо уже зевнул, повалился на одеяло и накрыл лицо шляпой.
Рико устроился спать в фургоне, а Кирилл занялся лошадьми. Распрягать не стал — кто знает, не придется ли в следующую минуту срываться с места? Обтер вспотевшие бока, по очереди напоил водой из ведра и бросил под ноги охапку молодой кукурузы, которой они запаслись в Туссоне.
Вернувшись к костру, над которым висел кофейник, Кирилл застал окончание рассказа Мануэля о несчастной любви его приятеля.
— …Он был готов бросить моему отцу в лицо эти несчастные пять долларов! Но что толку? Никто не виноват, что Рико вернулся слишком поздно. Если бы его отпустили с ранчо хотя бы неделей раньше! Если бы он знал, что Луиситу могут увезти в город! Отец и сам не рад. Говорит, ум помрачился, как только у него перед носом заблестели пять серебряных монет.
— Представляешь, Кира? — Остерман приподнял крышку кофейника, проверяя, не закипела ли вода. — Ездит по деревням ушлая тетка на дилижансе, скупает девчонок. По пять баксов за голову. И сбывает их в городе. То есть устраивает прислугой в богатые дома. Интересно, сколько она имеет с каждой служанки?
— В Тирби есть богатые дома? — рассеянно спросил Кирилл и тут же, заметив выразительный взгляд Ильи, добавил: — Да их там, наверно, уже больше, чем в Туссоне.
— Вот и я так говорю, а Рико не верит, — подхватил Мануэль. — Поначалу-то договаривались, что Луисита устроится в Туссоне. Мы приезжаем, а нам говорят, что эта самая миссис Фраун увезла девушек в Тирби. Рико аж почернел. А я ему говорю, что в Тирби народ побогаче, там и прислуга больше зарабатывает. Только ему все равно. Хочет он ее забрать оттуда обратно в деревню, и все тут.
— Вам понадобится немного больше, чем пять долларов, — сказал Остерман. — Вы вернете аванс, но ваша миссис Фраун заявит, что потратилась на дорогу и корм и еще какие-то издержки понесла. В общем, начнет гнать волну. В принципе, добавить ей пару долларов будет справедливо. Только она на этом не остановится и будет упираться. Однако закон на вашей стороне, амиго. Она сказала твоему отцу, что устроит его дочь в Туссоне, так? А сама увезла ее черт знает куда. Таким образом, нарушены условия контракта. Следовательно, вы можете его спокойно расторгнуть. Так гласит закон.
— Закон? Да разве законы пишут для бедняков? А если она нас и слушать не станет? — уныло спросил Мануэль. — Кто мы такие?
— Слушать не станет? Тогда найдите меня, я ей все растолкую.
Кирилл всегда немного завидовал той легкости, с какой Илья Остерман сходился с людьми. С любыми — хоть с сенаторами, хоть с нищими мексиканцами. Он мог говорить с ними на любые темы и мог ответить на любой вопрос. Неважно, верным ли был этот ответ. Важно, что звучал он уверенно и солидно.
Сейчас Кирилл и сам ненадолго поверил, что сестра Мануэля получила работу в богатом доме, и что ее удастся оттуда забрать, и что два босоногих парня из деревушки, затерянной среди гор, смогут выиграть юридический спор. Голос Ильи, его уверенные манеры и безупречная логика — все это волшебным образом действовало на его слушателей. Они начинали верить в собственные силы, в торжество Закона и справедливости…
«Э, нет, — подумал Кирилл. — Закон — это одно, а справедливость — совсем другое. Бедная Луисита, скорее всего, уже продана в палаточный бордель на окраине шахтерского поселка. И Мануэлю с Рико понадобится не пять, а пятьсот долларов, чтоб ее оттуда выдернуть. Где они их возьмут? Станут воровать. Попадутся. И в их деревушке станет на трех жителей меньше…»
Остерман разлил кофе по кружкам. Кирилл вдохнул ароматный дымок и зажмурился от удовольствия. Открыв глаза, он увидел, что все лошади смотрят в одну сторону. Он тоже скосил глаза к дороге, по которой они сюда приехали, и увидел, что над деревьями поднимается пыль.
Кто-то спускался с перевала. Верхом. Несколько всадников.
Он поставил кружку на траву и встал.
— Ты куда? — насторожился Илья.
— Едет кто-то. Приготовься.
Кирилл взял под уздцы белую кобылу Кардосо и повел ее подальше от дороги, в глубину рощи. Ему вдруг пришло в голову, что на карточных игроков иногда тоже охотятся. Может быть, приемы Кардосо не столь безупречны, как стиль? Тогда понятно его стремление обзавестись попутчиками…
Но Кирилл ошибся. Да, это была погоня, вот только гнались не за белой арабкой.
Четверо всадников высыпали из-за поворота и остановились возле фургона.
— Да, это они! — радостно крикнул один.
— Не дергаться! — рявкнул другой, и четыре револьвера нацелились на Илью и Мануэля, сидевших у костра. — Пушки на землю!
— Что вы, сэр, о каких пушках идет речь? — испуганно промямлил Остерман. — Мы мирные торговцы, продаем лекарства, амулеты и душеспасительные брошюры. Какие могут быть пушки?
— А что у тебя на поясе? Душеспасительная брошюра Кольта? На землю ствол, повторять не буду!
Илья бережно, двумя пальцами, вытянул револьвер из кобуры и положил на траву.
— А теперь кошелек!
— Пожалуйста, пожалуйста, только не стреляйте!
Бумажник Остермана упал рядом с револьвером.
«Молодец, Плюха, — подумал Кирилл, бесшумно взводя курок. — Пусть теперь кто-нибудь из них спешится и подойдет. Черт возьми, а ведь им незачем это делать самим».
— Эй, амиго! — налетчик поманил к себе Мануэля. — Подай-ка мне его добро. А потом вытащи все его шмотки из фургона. Да не надорвись. У тех, кто может отвалить полтыщи, не торгуясь, обычно ужасно тяжелый багаж!
Бандиты заржали, но один из них, самый щуплый, вдруг сказал:
— Парни, да я вроде не этого видел у конюшни. Тот был без усов. Это вроде другой…
— Все верно, другой, — громко сказал Кирилл, выглянув из-за толстого бука.
Если бы налетчик не проявил наблюдательность, Кириллу пришлось бы свистнуть, или захрустеть ветками, или еще как-нибудь отвлечь их на себя. Ему было нужно, чтобы все они повернулись к нему.
И они повернулись.
Он давно уже взял на мушку того, кто казался ему самым опасным, — сутулого и хмурого, в выгоревшей кавалерийской куртке. Этот бросил поводья и держал кольт двумя руками, целясь в голову Илье. На лбу его блестел пот, он все время облизывал губы — видно было, что он слишком напряжен и может нажать на спуск в любую секунду. Очень хорошо, что у Кирилла появился повод заговорить. Охотник часто стреляет на шум, на хруст ветки, но почти никогда — на человеческий голос.
Все четыре ствола теперь смотрели на Кирилла. Он выстрелил в сутулого, затем в его соседа — и укрылся за буком. Два выстрела грохнули в ответ. Кирилл припал на одно колено и показался с другой стороны дерева, чтобы уложить оставшихся. Но из кустов рявкнул кольт, еще раз — и все было кончено. Трое бандитов валялись под ногами лошадей, последний застрял в седле. Он медленно сползал, цепляясь за гриву лошади и заливая кровью ее шею. Лошадь нетерпеливо мотнула головой, взбрыкнула и избавилась от седока, который кулем свалился наземь.
