Человек закона - Ламур Луис (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
В одном стойле лежали лошадиные яблоки, и Чантри остановился, чтобы осмотреть это место во второй раз.
Джонни Маккой содержал помещение в чистоте… либо за этим следил Билли. Примерно раз в неделю его убирали и посыпали земляной пол свежей соломой. Навоз был только в одном стойле, но Борден Чантри обратил внимание на то, где он лежал. Его, верно, оставил крупный конь или такой, который прежде попятился, натянув привязь до отказа.
Сняв шляпу, Чантри вытер ее изнутри. Привычка у него такая появляется — вытирать изнутри шляпу, когда думает… если это можно так назвать — рассердился он на себя.
Он внимательно оглядел все в амбаре. Как будто помещение в порядке. Вот только навоз этот. Мог оказаться именно там по десяткам причин, вполне естественных причин, но мог ведь являться следом высокого коня с длинным туловищем. Скажем, семнадцати ладоней в вышину.
Он открыл дверь пошире, чтобы впустить больше света, прошел обратно к стойлу и принялся его изучать. На заусеницах с правой стороны дощатой перегородки обнаружил несколько красновато-коричневых волосков. Ну и что с этого? В стойле в разное время могла перебывать дюжина гнедых лошадей.
Он уже направился к выходу, когда его взгляд зацепил нечто неожиданное. Здесь среди висящих на гвоздях лассо… три на одном гвозде… и одно… Чантри поднял две пеньковые веревки, под ними обнаружилась третья — из сырой кожи. Длинная.
Услышав шорох, повернулся и встретил пристальный взгляд мальчика.
— Билли, — мягко обратился он к нему, — откуда взялась эта веревка?
— Не знаю. Одна из папиных, наверно.
— Ну, Билли, для тебя же не секрет, что твой па в жизни не дотронется до сыромятного лассо. Я штамповал коров вместе с ним, и лучшего в этом деле на свете не бывало, но с веревкой из кожи я его не видел ни разу.
— Ладно… я ее нашел.
— Где нашел?
— Там. — Он показал на проход в кустах, виднеющийся в некотором отдалении. — Думал… ну… может, никто не придет искать… ну, вроде как она мне останется.
— Это понятно. Но это очень ценная вещь, и кто-то наверняка расстроился, потеряв ее. Лучше бы ты сначала принес ее мне, тогда, если никто за ней не явится, она по-настоящему стала бы твоей.
— Правда? — Билли жадно смотрел на лассо. — Никогда такого длинного не видал.
— Это мексиканская веревка, Билли, или одна из тех, какие употребляют калифорнийцы. Это у них в ходу арканы из сыромятной кожи. Я видел, как они их плетут. Заходи ко мне как-нибудь, покажу, как это делается.
Чантри присел на корточки.
— Билли, я считаю, веревка принадлежала убитому человеку. Есть у тебя какие соображения на этот счет?
— Нет, сэр. Пожалуй, нет.
— А тот гнедой? Ступал он хоть раз сюда в амбар?
— Нет, насколько я знаю, нет. — В глазах мальчика внезапно появился страх. — Вы… вы не думаете, что это сделал па?
— Нет, Билли, не думаю. Совсем не могу взять в толк, кто это сделал и как. Твой па — хороший человек. Свои проблемы у него есть — у всех они есть, — но такого он не сделает. Мог бы застрелить человека в открытом бою, но не сзади.
Борден поднялся на ноги.
— Вот что, мне необходимо найти ту лошадь. Первое, что я должен, — это найти лошадь и прочесть клеймо. Мне намекнули, что тот убитый принадлежал к очень воинственной команде, и, случись им узнать, что он стал жертвой преступления, они способны прискакать сюда с оружием. При таком обороте многие из твоих лучших друзей могут пострадать, поэтому мне надо разыскать преступника… очень быстро.
— Да, сэр. Думаете, та лошадь была у нас в амбаре?
— Не знаю. Когда ты тут был последний раз? В амбаре, хотел я сказать?
— Не помню. Позавчера, может. Особенно сюда ходить незачем, а я манежил Хайэтовых лошадей. Он мне дает пятьдесят центов в неделю, чтобы я брал их и проезжал, а то они очень прыткие делаются.
— В таком случае, здесь могла побывать лошадь и без твоего ведома?
— Да… могла. Но кто будет ее, не спросясь, сюда ставить?
— Из тех, кого я знаю, никто. Где твой па?
— Дома. Спит.
— Когда проснется, скажи ему, чтобы зашел ко мне в канцелярию. Хочу с ним малость потолковать.
Чантри медленно зашагал обратно к дощатому тротуару, потом вдоль него. Совсем мало упряжек привязано на улице, полдюжины лошадей под седлом. Как это возможно, явиться в такой городишко, погибнуть от руки преступника и потом устроить так, чтобы твоя лошадь исчезла с лица земли?
«Лэнг прав. Зря я тяну время. Лучше бы уехать на ранчо охотиться за индейками. Хоть результат был бы. Видимый и ощутимый».
Дойдя до своего дома, Чантри оседлал аппалузу. Он старался использовать лошадей на смену, чтобы держать всех в форме, и сегодня настала очередь аппалузы. Хотя поездка, скорее всего, будет недолгой.
Отыскал место, где Билли, как он объяснял, подобрал веревку. Ага, вот и следы крупной лошади с прекрасным, длинным шагом.
Битый час ехал по вьющемуся следу среди кустарника, скорее огибая город, нежели удаляясь от него, следуя окольным маршрутом. Неожиданно выехал на дорогу и тихонько выругался.
Конец следу! Полностью затоптали коровы.
Чантри натянул поводья, сдвинул шляпу на затылок и принялся обдумывать события. Еще одно указание, что убийца — если это он сидел на гнедом — знаком с городом и его населением. Ведь знал же, пробираясь к этому месту, что по дороге Дед Питерсон гоняет свое дойное стадо, снабжающее горожан молоком и маслом.
Каждое утро и каждый вечер стадо проходит здесь. Какие тут могут остаться следы!
Однако подобная хитрость немало удивляла Чантри. Кто бы ее ни задумал, он делал ставку на то, что следопыт на этом остановится, или знать не знал, как можно разобраться в следах. Джонни Маккой вряд ли допустил бы такую ошибку.
Борден Чантри попросту покинул дорогу, по которой шел скот, и поехал параллельной, так близко, как позволял густой кустарник. Если только всадник не направляется в домашний загон Питерсона, рано или поздно он должен свернуть. А по другую руку тянутся сараи, загоны для скота, задние дворы, принадлежащие жителям города.
Не торопясь, внимательно разглядывая почву, маршал продирался сквозь заросли или объезжал их, пока не наткнулся на след гнедого, где он свернул с проселка в сторону. Даже оставил на жестких ветвях частого кустарника несколько волосков. Просто, аж скука берет. Чантри пустил своего коня по следу. След нырнул в сухой овраг, ярдов через сто поднялся по другой стороне, прошел сквозь разреженную поросль можжевельника и вверх — на лежащие уступами камни, где всадник старался пускать коня по каменным пластинам.
Он явно не хотел оставлять следов, но Чантри не снижал скорости. Белые царапины, оставленные на камне железными подковами, были достаточно четкими. Раз он потерял след, описал широкий круг и нашел его снова.
Присоединился другой след — отпечатки выглядят знакомо…
Вот они расходятся. Первый след более давний. Оставлен не раньше последнего дождя, но более давний.
И затем лошадь точно вознеслась на волшебном ковре — следы гнедого пропали!
Ни одной отметины, ни следа от копыт… вообще ничего.
Размашистый круг влево… другой вправо… ничего.
Чантри проехал по собственным следам назад, до точки, на которой потерял дорогу. Вот оно, здесь лошадь постояла, подвигалась немного, а потом делась непонятно куда.
Сойдя с седла, он стал у бока своей лошади, разглядывая землю. Прохладный ветер шевелил волосы надо лбом. Чантри откинул их назад и оглянулся в сторону города. До него недалеко, но отсюда не видать.
Пахнет пылью, истертой хвоей. Надо же умудриться втравить себя в такую историю.
Как это ему сказали? Если он начнет подбираться слишком близко, допрыгается, что его пристрелят. И что хуже всего, он и знать не будет, кто может в него стрелять.
Вдруг вспомнился Ким Бака. Вор, за которым он гонялся. С ворами, уводящими лошадей, по крайней мере, знаешь, что почем… И кстати. Что Бака вообще делал в здешних местах? Это не его территория.
