Зачистка в Аризоне - Костюченко Евгений Николаевич Краев (лучшие книги TXT) 📗
Перед ним стояли на коленях трое пленных офицеров в изодранных мундирах. Альмейда занес над головой саблю, выругался и принялся их рубить. Кровь разлеталась веером во все стороны.
— Генерал! — крикнул Васкес, когда все было кончено. — Я тут нашел одного живого мараньонца!
Альмейда обернулся, тяжело дыша:
— Что ж ты молчал, Фернандо? Я бы отдал ему саблю, чтоб он сам рассчитался.
Кардосо с сожалением смотрел на изрубленные тела, над которыми поднимался кровавый пар. Офицеры могли бы рассказать много интересного. Например, какие силы брошены на штурм Мараньона, и есть ли у них артиллерия, и где находятся другие войска… Они уже ничего не скажут.
«Ну и не надо, — подумал Кардосо. — Сколько бы ни было врагов, мы справимся со всеми».
— Что молчишь, герой? — спросил Альмейда.
— Вас ждет генерал Борхес.
— Так он жив? Так он здесь! Ну, теперь мы им покажем!
Кирилл первым забрался на скальный выступ и подал руку Илье. Остерман уселся рядом, свесив ноги, и достал из-за пазухи бутылку.
— Сауза! — Он щелкнул по этикетке и понюхал горлышко. — Пахнет фиалками.
— Дай сюда. — Кирилл нетерпеливо выхватил у него бутылку.
Сделав несколько глотков, он не ощутил ни запаха, ни вкуса. Сейчас для него все пахло кровью.
Его снова начало трясти, но это был уже не тот легкий озноб, что всегда приходил перед боем, а болезненные резкие судороги. Он знал, что еще несколько минут у него будут дрожать губы, будут трястись пальцы, и лицо будет, как у полоумного, — нет, в таком виде незачем красоваться перед людьми. Потому он и полез на скалу.
— Смотри, сколько народу, — сказал Илья, показывая на дорогу, запруженную телегами и скотом. — Надеюсь, они все поместятся в долине Мануэля.
Первыми через полуразрушенную баррикаду прошли конники головного дозора. За ними — два фургона с ранеными, в одном из которых лежал генерал Борхес. Две кучки индейцев, едва миновав пост, сразу поднялись на склоны ущелья и скрылись за деревьями — они будут прикрывать колонну с флангов. Потом потянулись телеги, запряженные мулами и лошадьми. А были еще и повозки, в которые впряглись люди.
— Наших не видно, — сказал Илья. — Я так и знал. Пойдут в самом конце. Уйдут последними. Говорил же я Мануэлю, чтоб ехал первым. Но ты бы видел, как они вскинулись!
— Впереди тоже… опасно, — медленно проговорил Кирилл.
— Да тут везде опасно. Особенно опасно оставлять их одних. Я себе места не нахожу. Видишь — пальцы дрожат? Это потому что Рико с Мануэлем опять могут чего-нибудь учудить. А с ними девчонки. Нет, их нельзя оставлять без присмотра.
— Останешься с ними?
— Посмотрим… — уклончиво протянул Илья. — Если подумать, тут не хуже, чем в любом другом месте. Мне нравится говорить по-испански. И тут ни одна сволочь еще не сказала, что у меня северный выговор, что я иностранец или что евреи любят жить в Бруклине. И жратва тут такая же, как у нас в Одессе, заметил? В Штатах все пресное, даже в самых дорогих кабаках, А тут в любой грязной забегаловке все вкусное, даже самая простая фасоль. А про текилу я и не говорю…
Он замолчал, видимо, ожидая, что Кирилл его поддержит. Но тот еще не был готов к столь многословным рассуждениям.
— Как думаешь, мы тут услышим взрыв? — спросил Илья.
— Услышим.
— Я таки надеюсь, что майор придумает что-нибудь. Есть же такие шнуры, чтобы взрывать динамит. Запалит и отбежит подальше. Он же военный человек. Должен понимать, что народу не нужна его геройская смерть. Народу нужна его геройская жизнь. Давай, Кира, выпьем за его здоровье. Я бы помолился, но не умею. А выпить — это все равно что помолиться, верно?
Кирилл только кивнул в ответ. И выпил. На этот раз текила обожгла ему глотку.
«Отпускает», — подумал он.
Илья тоже приложился к бутылке, и Кирилл услышал, как его зубы вызванивают дробь по горлышку.
«Ага, Илюха, ты тоже не железный», — подумал он.
— По крайней мере Кардосо получил то, за чем ехал сюда, — сказал Остерман, переводя дух после слишком усердной «молитвы за здоровье». — Он хотел создать народную армию? Вот она, марширует.
Кирилл потянулся за сигарой, но его пальцы наткнулись на кобуру. Сигары остались в седельной сумке. Он не взял с собой ничего лишнего. Только оружие и патроны.
— Курить хочешь? — Илья достал из кармана жестяную коробку. — Вот, прихватил на память. Хорошо снабжают мексиканскую армию, да? Сауза — высший сорт. Сигары роскошные, в золоте. Давай закурим, легче станет.
— Легче? Ты что, утешаешь меня?
— С чего ты взял? Я просто хочу покурить, чтобы немного успокоиться. Было несколько довольно неприятных минут. Особенно в самом начале. Когда ты вдруг застыл на месте, а солдаты вокруг начали хвататься за винтовки. Но то была картина, ты бы видел! Индейцы машут тесаками, кровища — во все стороны, а ты спокойненько стоишь!
— Не будем об этом.
— Хорошо. За здоровье майора Кардосо, который уже сегодня вечером станет полковником! — Остерман отхлебнул и передал бутылку другу. — Ох, хороша сауза! Да, у майора все получилось. А Рико с Мануэлем? У них тоже все получилось. Правда, я не уверен, что Рико долго будет радоваться. Эта Луисита — черт в юбке, она еще погоняет его скалкой по хате.
— А ты? — спросил Кирилл.
— Что — я?
— Ты долго будешь радоваться?
— Если ты про Инес, то… — Илья не договорил, резко вскочив на ноги. — Смотри! Мать твою! Не может быть!
В ущелье входила пестрая толпа, впереди которой ехали несколько всадников. Кирилл тоже встал, чтобы лучше видеть. И увидел, что рядом с Рико едут двое. Двое, с кем он уже мысленно простился навсегда, — Кардосо и Васкес.
— Ну что! — заорал Остерман, ликующе потрясая бутылкой. — Помогло ведь! Помогло!
36
Конец охоты
Самый короткий путь не всегда бывает самым быстрым. После встречи с Рибейрой Хезелтайн потерял в горах еще три дня, кружа по лесным тропам.
Но, выбравшись наконец на знакомую дорогу, он не кинулся сломя голову домой.
Хезелтайн вернулся в город ночью. Мог бы сделать это и раньше, но специально задержался в лесу возле виллы, дожидаясь темноты. А потом направился не домой, а в бордель.
Их впустили через отдельный вход.
— Два номера с ванной, — бросил он хозяйке. — И чтоб на моем этаже никого не было. Джону пришли кого-нибудь поумнее, чтоб язык потом не распускала.
— А вам, сэр?
— Сама придешь. Да не хихикай ты, дура! Поговорить надо. — Он обернулся к Мутноглазому: — Мойся, ешь, трахайся. Но только не пей. И нос из номера не высовывай!
Хозяйка борделя когда-то была любовницей Джошуа Арлингтона. Вряд ли в городе остался хоть еще один человек, кому было бы знакомо это имя. А ведь генерал Арлингтон был самым первым владельцем этих земель. Он сам сбил кресты из четырех тополевых шестов и врыл их в землю, объявив, что забивает это место под город. Он управлял строительством и распределял земельные участки, он раздавал акции людям, которые могли бы принести пользу будущему городу. Именно Арлингтон привлек сюда полковника Тирби, заманив радужными перспективами. Но как же коротка человеческая память! Стоило генералу уйти из жизни, как о нем все забыли… Любовница, которая так и не стала женой, не унаследовала ничего, кроме хорошего отношения друзей Арлингтона. Полковник Тирби позволил ей остаться в городе, помог открыть собственное дело. Ее бордель с трудом выдерживал конкуренцию с индустрией сестер Фраун. И, если бы не полковник, сестрицы давно подмяли бы скромное заведение под себя.
Хозяйка это понимала, и к появлению Хезелтайна отнеслась с должным трепетом.
— Какие новости? — спросил он, лежа в горячей ванне.
— О чем вам рассказать? — Она растерла его руку губкой и облила теплой водой из кувшина. — О новых хозяевах рудника? Они не вылезали из «Белой Розы» все эти дни, и мне почти ничего о них не докладывали.
